Галерные рабы - Юрий Пульвер

Вот что имел в виду Искандар, предрекая неизбежную гибель всех гребцов, мелькнуло в голове Сафонки. И тут же его охватила паника: как выбраться из печи, где вместо дров пылают корабли?!

— Растянуть мои цепи! — требовательно приказал Хуа То.

Сафонка и Джумбо напрягли мышцы в неимоверном усилии, и маленький китаец вывернулся из кандалов.

— Ждать, я принесть ключи!

Бывший жрец Шаолиня птицей полетел к ведущей наверх лестнице, у которой дежурил дрожащий от страха надзиратель. Только строгий приказ Мурад-паши оставаться внизу и следить за рабами, пока ему не дадут команду уходить, удерживал надсмотрщика на гребной палубе. От злости и отчаяния он стегал кнутом по тянущимся к нему рукам, по молящим о снисхождении ртам. Дикие крики до смерти испуганных гребцов, шум боя заглушили бег Хуа, и осман увидел его уже в пяти локтях от себя. Турок прислонился спиной к столбу, служившему опорой лестнице, схватил рукоять торчащего из-за пояса пистоля. Собравшись в комок и оттолкнувшись, мастер цюань-шу взлетел в прыжке, нацелив ребро правой ноги прямо в горло надсмотрщику. Голова врага откинулась назад и стукнулась затылком о столб. Боли он не почувствовал, так как умер секундой раньше. Приземлившись на носочки в позу «пустой шаг», Хуа То стащил с шеи убитого связки ключей, забрал оружие и побежал к своим товарищам, не обращая внимания на мольбы невольников дать им спасительные ключи, увертываясь от мятущихся дланей.

Едва скинув кандалы, Джумбо шагнул на середину прохода между банками, пригнув голову и сгорбившись. Могучий рост не позволял ему выпрямиться даже в самом высоком месте.

— Слушать сюда! — проревел он голосом, перекрывающим испуганно-негодующие вопли гребцов и звуки сражения. — Мы вам отдать ключи. Как освободиться, нельзя наверх — там огонь.

— Мы все сгорим здесь! — панически крикнул по-турецки болгарин Славко с соседней банки.

— Вниз вода, ветер дуть вверх, дым плыть вверх, — проревел в ответ негр. — Время есть еще. Снять цепи, потом ломать борт. Левый. Прыгать на корабль, помогать христианам, турок убивать. Искандара, Селима и Андроникоса трогать нет! Вот ключи!

Гвалт усилился, рабы стремились поскорее освободиться от оков.

— Как ломать борт? — поглядел на гиганта снизу вверх китаец.

— Весла. Бить в доску рядом с дыркой, как копьем.

Верно, сообразил Сафонка, обшивка прибита к ребрам остова (термина шпангоуты он не знал) гвоздями снаружи, концы их не выступают из дерева, а потому не загнуты.

Развернув обломанное весло комлем вперед, Джумбо, Хуа То, Сафонка, Славко и еще трое наиболее сильных и сообразительных невольников начали таранить им борт. Отчаяние удесятерило силы, доска обшивки, ослабленная вырезанным в ней отверстием, раскололась, по кускам ее выбили наружу. Остальные гребцы при виде товарищей по несчастью, занятых спасительным делом, чуть успокоились и последовали их примеру.

Огонь охватил правый борт, всегда темное чрево каторги осветилось красно-желтым. Привычный кислый запах спертого воздуха, вони сотен потных мужских тел был забит едкостью дыма и непривычным терпким ароматом горячей смолы.

Мановением руки Джумбо остановил готовых рвануться наружу рабов и выглянул из отверстия…

Битва на палубе кипела вовсю, хотя исход ее был уже предрешен. Как и рассчитывал Искандар, из экипажа второго галеона, занятого борьбой с пожаром, мало кто сумел перебраться через две стены огня, выросшие вдоль бортов обоих кораблей. На первом испанском судне воинов и матросов насчитывалось не меньше, чем на каторге, только число их сильно убавилось после картечного залпа. Да и бывшие телохранители Искандар-бега, лучшие из лучших среди янычар, некогда специально отобранные им для своей охраны, дрались куда искуснее, чем испанские морские пехотинцы и матросы.

Десятка четыре оставшихся в живых христиан были оттеснены на высокую корму галеона, с которой они отбивались, как с крепостной башни. Их осаждала почти сотня турок. Стальные кирасы и шлемы давали испанцам небольшое преимущество перед османами. Тех, не отягощенных железом, в свою очередь, выручала быстрота перемещений.

Джумбо оценил обстановку. Если дикий буйвол одолевает твоего быка, глупо соваться между рогами разъяренных животных. Умно — подрезать чудищу из джунглей поджилки на задних ногах…

— Савонка, — произнес черный гигант тоном, не терпящим возражений, — ты вести импи гребцов на корму и нежданно напасть на хозяев с тылу. Мы с Хуа освободить братьев с нижних палуб, потом вместе вам помогать.

И без дальнейших разговоров исполин отбежал и прыгнул в люк, ведущий на среднюю гребную палубу.

— Не дать себе погибнуть, пока мы не приходить на подмогу! — крикнул Хуа То, сунул другу ятаган и кинжал, взятые у убитого надсмотрщика, и последовал за негром.

Сафонка растерянно поглядел вслед. До него дошло, что он стал вожаком ватаги в сотню сабель. Разве что сабель у его ватажников не было. Не было и времени примерять на себя атаманскую шапку.

— Берите весла, доски, — крикнул он по-турецки, отдавая кинжал Славко, — бегите за мной, перескакивайте на борт другого корабля, бейте турок и забирайте их оружие!

Не очень надеясь, что его поймут, русский решил повести гребцов за собой личным примером. Первым полез в дыру, перепрыгнул на окровавленную палубу галеона. Замешкался, ослепленный непривычно ярким солнечным светом, торопливо и жадно вдохнул свежего воздуха.

— Дай дорогу! — послышался сзади голос Славко.

Сафонка машинально посторонился. Вовремя — предназначенная ему пуля впилась в сердце болгарина. Тот схватился за грудь и упал лицом вперед. По опыту Сафонка знал, что живые обычно валятся навзничь. Он молниеносно нагнулся, подобрал оброненный Славко кинжал и метнул в левенда, который отбросил разряженный пистоль и обнажил ятаган. Пригодились уроки охранников Нури-бея, готовивших Сафонку к поступлению в янычарскую школу Аджами-огхлан. Турок тоже свалился лицом вниз, как и загубленный им раб.

Ваша первая кровь в обмен на нашу! Это была последняя осознанная мысль Сафонки: больше думать ему уже не удавалось. Он прыгал, рубился, уворачивался от клинков, пуль и стрел, кричал до хрипоты, пытаясь сбить крепкий кулак из своей разрозненной и неумелой ватажки — и даже не осознавал, не успевал огорчаться тщете своих усилий.

Появление нового противника не застало Искандара совсем уж врасплох. Он был готов к тому, что испанцы со второго галеона не станут отстаивать свой корабль от огня, пересядут на шлюпки и окажут помощь своим единоверцам. Или что горстка чудом спасшихся гребцов все же пробьется с каторги. Но он никак не ожидал увидеть на палубе первого галеона рабов в таком количестве, да еще организованных в подобие отряда. Пришлось бросить против них последний, заготовленный на самый крайний случай резерв — два десятка лучших йени-чери, возглавляемых Селимом.