Обратная сторона медали - Ольга Борискова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Литургия закончилась, позади осталась и короткая проповедь о важности церковного брака. Поочерёдно они ответили на несколько заданных священником вопросов.
– Готовы ли вы хранить друг другу верность в болезни здравии, в радость и в тяжёлые дни, всю свою жизнь? – Был один из них.
– Да, – без сомнений ответил Стефан, и Алиса тут же эхом повторила за ним:
– Да.
Они подали друг другу руки, и священнослужитель связал их между собой широкой атласной лентой. Алиса чувствовала, как соприкасаются их скреплённые запястья, и сердце её билось спокойно и радостно. Стефан улыбнулся ей – чуть заметно, лишь глазами и краешками губ, но от этого взгляда, от этой улыбки она почувствовала себя ещё счастливей – такой неприлично счастливой, что ей захотелось прямо тут, не обращая внимания ни на кого из присутствующих, обнять его и тихонько засмеяться.
Встав лицом к лицу друг с другом, они по очереди произнесли свои клятвы любви и верности – вначале он, а следом за ним и она. Простые слова, идущие от самого сердца, слова, не требующие объяснений, слова, в смысле которых заключена сама суть счастья, суть веры, суть жизни.
– Я знаю, что люблю тебя, – закончила Алиса, – и обещаю всегда любить. Обещаю сделать всё, что смогу, чтобы ты чувствовал это, даже если сама я буду молчать.
Главный свидетель Стефана – муж Лори, подал ему лежащие в похожем на перламутровую ракушку блюде обручальные кольца. Соприкасаясь ободками, они лежали так, словно уже были связаны незримой нитью. Одно большое – мужское, второе – женское, переливающееся маленькими камушками-бриллиантами. Взяв то, что предназначалось Алисе, Стефан коснулся её левой руки и нежно, словно лаская, надел на безымянный палец. Камушки вспыхнули, заиграли, будто в этот самый миг в них отразились и её чувства, и её мысли, и желания, и так долго таившаяся в ней нежность. Второе кольцо – более широкое, но простое, заняло своё место на его пальце. Надевая его, Алиса, не сдержавшись, провела по руке Стефана – совсем незаметно для чужих глаз. Но он почувствовал. Почувствовал и, поймав её взгляд, одними губами шепнул:
– Спасибо, что стала моей.
Клонящееся к закату весеннее солнце мягко освещало и само поместье, и прилегающую к нему территорию. После переплетения голосов, смеха и тостов, то и дело раздающихся внутри установленного во дворе свадебного шатра, здесь, возле кромки рощи, было так спокойно, что Алиса решила отсрочить своё возвращение внутрь. Она и вышла-то немного отдохнуть от гама, веселья и суеты, несколько минут побыть наедине со своими мыслями и просто подышать свежим воздухом. Она прислушалась к шелесту листьев, к щебету вечерних птиц и обернулась к дому. Отчего-то место это вовсе не казалось ей чужим. И шелковистая трава под ногами, и распахнутые ворота, что встречали при въезде на территорию, и подъездная дорожка, и ручей, журчащий меж камней немного дальше, с северной стороны дома. Ей нравился простор этих мест, домашний сыр, что они покупали в деревушке и свежий хлеб, что они брали у старой ворчливой фрау с добрыми глазами и сеточкой морщинок возле них. Ей нравились горы с их сизыми шапками и местные жители – люди со своими нравами и обычаями. Она совсем не чувствовала себя здесь чужой.
Из задумчивости её вывело внезапное и очень уверенное прикосновение. Широкая, явно мужская ладонь опустилась на её талию и, не задерживаясь, скользнула ниже.
– Мой братишка как был дуралеем, так и остался, – прозвучало на английском одновременно с этим наглым прикосновением. – Не успел жениться, а жена уже бродит одна-одинёшенька по лесу. А что если из чащи появится большой серый волк и унесёт красавицу в берлогу?
Алиса одарила мужчину скептическим взглядом. Небрежно накинутый синий пиджак с выглядывающей из-под него водолазкой, мягкие джинсы, едва заметно вьющиеся каштановые волосы и откровенно изучающий её наглый взгляд. Волевой подбородок, широкие брови и губы, довольно полные, чуть изогнутые в насмешке. Стоило ей увидеть его, как она тут же поняла, кто это. Нельзя сказать, чтобы братья походили друг на друга как две капли воды, но сходство было очевидным.
– Помнится мне, волки не живут в берлогах, – ответила она с явной язвительностью.
Кристиан хмыкнул и, потерев щетинистый подбородок, заметил:
– Вкус у моего брата однозначно улучшился. Я бы тоже предпочёл тебя той белокурой малышке.
– Ты смотри поосторожнее с этой малышкой, а то её муж очень подробно расскажет тебе о своих собственных предпочтениях. И, боюсь, одними только словами дело не ограничится.
– А язычок-то у тебя что надо. – Крис усмехнулся. Взгляд его остановился на её губах, потом прошёлся по шее вниз, к груди.
– Так значит, малышка выскочила замуж, а Стефан остался в пролёте? – Его, похоже, всё это действительно забавляло. – А я то думал… Выходит, наш мальчик бросился во все тяжкие и получил утешительный приз?
– Слушай, Крис, что тебе тут надо? – Алиса не желала вступать в перебранку. Единственное, чего она хотела, чтобы он поскорее оставил её в покое, а ещё лучше – просто убрался со свадьбы. Его слова были ей неприятны, но не вызывали слишком уж сильного волнения так же, как и взгляды. Ей уже не восемнадцать и даже не двадцать три. Так что…
– Разве мог я пропустить такое трогательное событие? – Он коснулся её плеча и провёл чуть дальше, к шее и лопатке, отодвинув при этом край ажурной накидки так, чтобы пальцы его чувствовали её кожу. – Извини, что не пришёл в церковь. – Алиса дёрнула рукой, и Крис, с сожалением выдохнув, убрал ладонь, продолжая, как ни в чём не бывало: – Боюсь, я стал слишком сентиментален для подобного. Залил бы все вокруг
