Реабилитация как это было 1953-1956 - А Артизов

Эта сталинская установка о том, что «НКВД опоздал на 4 года» с применением массовых репрессий, что надо быстро «наверстать» упущенное, прямо толкала работников НКВД на массовые аресты и расстрелы.

Приходится сказать, что эта установка была навязана и февральско-мартовскому Пленуму ЦК ВКП(б) 1937 года. В резолюции Пленума по докладу Ежова «Уроки вредительства, диверсии и шпионажа японо-немецко-троцкистских агентов» говорилось:

«Пленум ЦК ВКП(б) считает, что все акты, выявленные в ходе следствия по делам антисоветского троцкистского центра и его сторонников на местах, показывают, что с разоблачением этих злейших врагов народа Наркомвнудел запоздал, по крайней мере, на 4 года»[29].

В докладе И. В. Сталина на февральско-мартовском Пленуме ЦК 1937 г.[30] имеется одно, казалось бы, странное и непонятное положение, на которое, как видно, тогда никто не обратил внимания, но которое приобретает теперь совершенно особый смысл и значение в свете того, что произошло с составом ЦК ВКП(б), избранным на XVII съезде.

В докладе указывалось на необходимость создать при ЦК ВКП(б) шестимесячное «Совещание по вопросам внутренней и внешней политики», куда направлять первых секретарей областных и краевых организаций и центральных комитетов национальных коммунистических партий. Эти товарищи, — говорилось в докладе И. В. Сталина, — должны дать не одну, а несколько смен, могущих заменить руководителей Центрального Комитета нашей партии. Это необходимо и это должно быть сделано».

Возникает вопрос: почему появилась в 1937 году у И. В. Сталина необходимость подготовить «несколько смен» для замены руководителей ЦК? Видимо, уже тогда им вынашивалась мысль о замене состава ЦК, избранного на XVII съезде. И эта «замена» состава ЦК была, действительно, осуществлена, но не путем нормальной партийной демократии, а путем огульного, массового, в основном, как теперь очевидно, совершенно необоснованного репрессирования 70 % состава ЦК, избранного на XVII съезде, в том числе нескольких членов и кандидатов Политбюро ЦК.

На февральско-мартовском Пленуме ЦК в выступлениях ряда членов ЦК по существу высказывались сомнения в правильности намечавшегося курса на массовые репрессии под предлогом борьбы с «двурушниками».

Наиболее ярко эти сомнения были выражены в выступлении тов. Постышева П. П. Тов. Постышев говорил:

«Я рассуждал: прошли такие крутые годы борьбы, гнилые члены партии ломались или уходили к врагам, здоровые дрались за дело партии. Это — годы индустриализации, коллективизации. Я никак не предполагал, что пройдя этот крутой период, Карпов и ему подобные попадут в лагерь врага. А вот по показаниям, якобы, Карпов с 1934 года был завербован троцкистами. Я лично думаю, что в 1934 году здоровому члену партии, который прошел длительный путь ожесточенной борьбы с врагами за дело партии, за социализм, попасть в стан врагов невероятно. Я этому не верю.

… Я себе не представляю, как можно пройти тяжелые годы с партией и потом в 1934 году пойти к троцкистам. Странно это…»

Не в этом ли смелом, большевистском выступлении П. П. Постышева истинная причина его гибели?

Резолюция февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) по докладу Ежова была использована врагами народа и карьеристами для того, чтобы прикрывать именем партии массовый террор против кадров партии и советского государства и рядовых советских граждан. Количество расстрелянных в 1937 году увеличилось по сравнению с 1935 годом почти в 300 раз!

Это происходило в тот период, когда основные кадры троцкистов и правых были уже репрессированы в 1935–1936 и первой половине 1937 года. Теперь по обвинению в «двурушничестве», по различным оговорам, по зверски выбитым липовым «показаниям» репрессировались многочисленные кадры партии и советского государства, которые в свое время обеспечивали победу над интервентами и белогвардейцами, которые активно боролись за дело партии, за дело социализма в самые трудные годы индустриализации и коллективизации, которые сами вели активную борьбу в партии против троцкистов, зиновьевцев и правых.

Все шире стала распространяться болезненная подозрительность, сеялось взаимное недоверие среди коммунистов в партийных организациях.

Некоторое оздоровление в партийные организации внесли решения январского Пленума ЦК ВКП(б) 1938 года. Но массовые репрессии продолжались вплоть до 1939 года.

Когда волна массовых репрессий в 1939 г. начала ослабевать, когда руководители местных партийных организаций начали ставить в вину работникам НКВД применение физического воздействия к арестованным как нечто преступное, — И. В. Сталин направил 10 января 1939 г. шифртелеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД. В этой телеграмме говорилось:

«ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б)… Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самих безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод».

С содержанием этой телеграммы И. В. Сталин затем предложил ознакомить местных прокурорских работников, осуществляющих надзор за следствием в органах НКВД, и председателей областных краевых, республиканских судов.

Таким образом, самые позорные нарушения социалистической законности, самые зверские пытки, приводившие, как это было показано выше, к массовым оговорам невинных людей, дважды (в 1937 и в 1939 гг.) были санкционированы И. В. Сталиным от имени ЦК ВКП(б).

В полувековой истории нашей партии были страницы тяжелых испытаний, но не было более тяжелой и горькой страницы, чем массовые репрессии 1937–1938 гг., которые нельзя ничем оправдать.

Был полностью исторически оправдан массовый красный террор против буржуазии и других враждебных классов в 1918–1919 гг., когда судьба молодой Советской Республики не раз висела на волоске, когда мы вели тяжелый, смертельный бой с полчищами интервентов и белогвардейцев, с кулацкими мятежами и т. д. Но ничем не мог быть оправдан массовый террор против многих честных советских людей, против многочисленных кадров партии и советского государства — причем террор, развернувшийся тогда, когда социализм победил в нашей стране, когда успешно были проведены социалистическая индустриализация и коллективизация сельского хозяйства, был разбит последний капиталистический класс — кулачество, когда были разгромлены троцкисты, зиновьевцы и правые, когда была разгромлена и их социальная база — эксплуататорские классы.

События 1937–1938 гг. нанесли огромный ущерб международному авторитету нашей страны. Урон, который был нанесен массовыми репрессиями военным кадрам, явился одной из причин наших неудач в финской войне, а эти неудачи подбодрили Гитлера и способствовали ускорению гитлеровского нападения на СССР.

После снятия и осуждения Ежова, Берия и его приспешники по существу продолжали вражескую политику истребления партийных и советских кадров.

Как могло получиться, что враги партии, пробравшиеся к руководству НКВД, смогли использовать эти органы против партии, против руководящих партийных кадров?

Это могло произойти, как показывают многочисленные факты и документы, прежде всего потому, что Центральный Комитет партии, как коллективный орган, был фактически устранен от влияния на органы НКВД.

Позорные дела, творившиеся в стенах органов НКВД, проводились, якобы, с санкции и даже «в интересах партии». На самом же деле это делалось в угоду одному человеку, а иногда по его прямым указаниям (см. напр. шифртелеграмму от 10.11939 г.).

Вот к чему привел антимарксистский, антиленинский «культ личности», созданный безграничным восхвалением и возвеличением И. В. Сталина.

Владимир Ильич Ленин был глубоко прав, когда предупреждал партию: «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью».

К докладной записке прилагаем следующие документы:

1. Телеграмма И. В. Сталина от 10 января 1939 г.

2. Справка о санкционировании И. В. Сталиным расстрелов 138 руководящих работников.

3. Письмо от арестованного Эйхе И. В. Сталину[31].

П. Поспелов

А. Аристов

Н. Шверник

П. Комаров

АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 489. Л. 23–91. Подлинник. Машинопись.