Белые искры снега - Анна Джейн

Ярослав тронул меня за плечо, одними губами спрашивая, кто это. Я ткнула в себя указательным пальцем и после несколько грубоватыми движениями скрестила перед собой руки, показывая, что меня не должны увидеть. Он растерянно поджал плечами. Удивительно, но меня он не выдал. Можно сказать, даже помог — уже во второй раз.

— Если твой Паша — владелец этого заведения не для самого высокого контингента, то я категорически не рекомендую тебя с ним общаться в дальнейшем, — сказала Рита без эмоций, словно читая вслух инструкцию к применению пароварки.

— Мама! — я слышала, как Олеся топнула по полу каблучком. В ее голосе эмоции зашкаливали. — Он владелец не только этого места, но и целой сети кафе и баров!

— Да ты что? — холодно произнесла ее мать. — Какой молодец. Однако он птица не твоего полета. Надеюсь, ты понимаешь это, Олеся.

— Но я его люблю! — возмутилась рыжеволосая девушка за дверью.

— Сейчас ты скажешь ему, что нам с тобой срочно пора уезжать, — продолжала женщина спокойно, словно не расслышав слов младшей дочери. — Я даю тебе возможность не попасть в неприятную ситуацию, когда мне в лицо, доступно и без лишних слов, придется объяснять твоему Паше сложившуюся ситуацию.

Для кого-то зять, владеющий несколькими кафе и барами, популярными в городе был бы настоящим сокровищем, но Рита явно читала такой брак мезальянсом. Я почти видела, как на ее холеном лице с ярко выраженными скулами, искусно подчеркнутыми пудрой, появляется едва заметное брезгливое выражение.

— Я даю тебе пять минут, чтобы ты объяснила ему, что нам срочно пора уезжать, — продолжала Рита. — Буду ждать тебя в машине.

— Мама! — возмущению ее младшей дочери в голосе не было предела.

— Я пошла. Отвратительно место.

"Отвратительно. Ты сделала это отвратительно. Как ты выглядишь? Ты отвратительна". — Рита постоянно повторяла это. Я почти отчетливо слышала ее голос из прошлого, когда она обращалась ко мне.

Отвратительно.

Отврат… Я тяжело вздохнула, заставив Ярослава удивленно взглянуть на меня.

Перед тем, как Рита покинула туалет, послышался голос передушенной духами красноволосой женщины, которая так неодобрительно посмотрела на меня и Зарецкого, перед тем, как зайти во вторую туалетную комнату.

— А эти двое что, вместе зашли в одну кабинку?

— Что, простите? — не поняла Рита. Я, про себя всячески обзывая тетку, лезущую не в свои дела, крепко сжала зубы. Зарецкий тоже не выглядел добрым.

— Парень с девушкой здесь стояли. Не видели, кто-нибудь из них уходил?

— Не видела, — холодно отвечала женщине Рита. Я опять почти видела, как она прикрывает тонкий нос рукой — она ненавидела, когда кто-то чересчур сильно душился, да еще и сладкими ароматами. А если эти духи вдобавок были дешевыми или подделкой, ее и вовсе начинало тошнить.

— Значит, они вместе в одну кабинку все же зашли! — почти торжественно вскричала женщина. — Это молодое поколение развратников!

Ярослав закатил глаза.

— Прелестно. — Медленно, с долей отвращения отозвалась Рита. — Олеся, это еще один показатель того, что твой Паша совершенно не подходит тебе. Туалет, знаешь ли, определенный показатель культуры заведения.

И она, почти неслышно ступая, покинула, наконец, это место, дав мне облегченно вздохнуть. Олеся, громко стуча каблучками модных — я уверена! — сапожек, побежала за ней, что-то обиженно лопоча.

— Ага, я знаю, что вас там двое! — заявила в это время женщина, засевшая у нас под дверью, и даже постучала кулаком, громко, как пьяный гном в таверну.

— Трое, — прошипел Ярослав и произнес громко, поняв, что Рита и Олеся ушли, а после выдал. — Уважаемая, хватит меня преследовать. Я, между прочим, еще несовершеннолетний, а вы меня в туалете караулите и пристаете.

— Что-о-о?! — наверное, тетенька чуть не хватилась за сердце. — Что ты несешь, умник? Это я-то к тебе пристаю? Да ты там заперся со своей девицей!

— Я тут один! А вы мне мешаете, — злобно отвечал Зарецкий, изумляя меня все больше и больше. Про розы ему, что ли, рассказать и про то, что наши подарки поменяли? Так сказать, порадовать мальчика. Пусть с другом помирится.

— Один он там. Конечно, один, — не поверила ему тетка, но все же ушла. Мы моментально оказались у общего рукомойника, и не знаю, у кого из нас вид был более ошарашенный — у него или у меня. Дверь хлопнула и мимо нас прошагала молодая женщина с вертлявым ребенком в голубеньком утепленном комбинезончике годиков четыре от роду. И зачем мама его, интересно, в кафе притащила? Ему уже скоро спать пора, наверное.

— Я даже спрашивать не буду, зачем ты это сделала. — Возвращалась к Ярославу его прежняя самоуверенность.

— Х-км, хорошо. Спасибо тебе. — Я умела быть благодарной.

— Не за что, — самодовольство в голосе Зарецкого поубавилось, видимо, он почувствовал себя героем, и ему это льстило.

— Раз ты меня спас, — прокашлявшись, чтобы мой голос не был хриплым от волнения, отвечала я, — то тогда я тебе про розы расскажу и про то, как…

Закончить я не успела, потому как дверь опять распахнулась, и я увидела двух девушек, совсем еще юных, но, кажется, чем-то напугавших Зарецкого. Он, видимо, не совсем понимая, что делает, цепко схватил меня за руку, не позаботившись о том, чтобы мне было не больно, и вновь затащил в туалет — буквально одним рывком. Оказалось, что этот мальчишка сильнее, чем я думала.

Сказать, что я оторопела — ничего не сказать. Теперь настал мой черед возмущаться, однако не успела я и слова произнести, как горячая широкая ладонь Яра закрыла мне рот, а сам он нервно зашептал, щекоча ухо дыханием, а щеку — кончиками волос:

— Молчи. Сейчас твой черед. Это девицы из школы. Они не должны меня видеть. Вместе с тобой особенно. Иначе практику свою ты точно не пройдешь.

Я кивнула и убрала его ладонь от своего лица — что я, не в себе, орать? Мастер подставлять саму себя — это явно не я.

Надо же, я и этот несносный великовозрастный ребенок в модных шмотках опять находимся вдвоем в туалетной комнате. Какая ирония судьбы. А она уж как-то чересчур часто нас сталкивает. Не ирония, судьба, хотя я, признаться, не особенно в нее верю.

Мы стояли друг напротив друга в узком пространстве, и иллюзия интимности, создаваемая светом и цветовой гаммой, отступала, дав место интимности настоящей. Не знаю, о чем там подумал Зарецкий, но он вдруг беззвучно хмыкнул в кулак, лукаво на меня взглянув. Если бы я была натурой куда более тонко организованной, чем есть, я бы смутилась, однако я всего лишь подмигнула ему, и, кажется, смутилась принцесса Ярославна, правда, поле этого она, вернее, конечно, он вновь заулыбался. Это мне почему-то не понравилось. Я сложила руки на груди, задев его предплечье локтем, и вновь поймала на себе взгляд Ярослава — крайне странный, задумчиво-смешливый и очень уж уверенный в себе. Правда, как только раздались голоса зашедших в сию печальную обитель девчонок, Енот сник и даже опять успел обозлиться. Ситуация крайне напрягала нашего впечатлительного мальчика.