Черная вдова - Анатолий Безуглов

- А что за личность этот Еремеев?

- Двадцатипятилетний оболтус. Учился в институте физкультуры, не закончил, выгнали. Из спорта его тоже турнули. Помнишь, когда боролись с подпольными группами каратэ? Еремеев возглавлял одну такую. Было возбуждено уголовное дело, но кто-то его выручил. Думаю, Жоголь... И вообще, Еремеев самый настоящий паразит!

- Паразит, насколько я понимаю, сидит у кого-нибудь на шее и сосет чужую кровь, - заметил Игорь Андреевич.

- Еще как сосет! Пьет кровушку из своего тестя, довольно крупного ученого. Фамилия Киселев... Недавно газеты писали о клубе "Аукцион", который создал и возглавляет Киселев. Там помогают молодежи проталкивать изобретения. Читал?

- Да, да, что-то припоминаю, - кивнул Игорь Андреевич.

- Этот Киселев и его жена буквально души не чают в единственном внуке, и Еремеев пользуется этим обстоятельством. Хотят дед с бабкой видеть внука, пусть гонят четвертной!

- Ну и подонок, - покрутил головой Чикуров.

- А если они оставляют у себя внука на сутки - полсотни! Ободрал стариков как липку. Машину Киселева прибрал к своим рукам, дачу под Звенигородом. Между прочим, эта скотина еще стихи пишет. Только что вышел его первый сборник.

- Ну и как стихи?

- Я не понял. Сплошная заумь! Рифма не рифма, никаких знаков препинания. Спросил у Сильверстова, тот обозвал Еремеева воинствующим графоманом.

- Уж, наверное, понимает толк - критик!

- Даже не знаю, какому Сильверстову верить, - развел руками Огородников. - Теперешнему или тому, до перестройки?

- А что?

- Самозабвенно ругает сейчас то, что раньше хвалил. И наоборот, усмехнулся Василий Лукич.

- Ладно, вернемся к делу, - сказал Чикуров. - Суть я уловил, но есть кое-какие вопросы. Куда, например, девались деньги, которые клал в стол Цареградского Ляхов?

- Представь себе: их забирал Жоголь. И делал это каждый раз, как только Ляхов покидал кабинет директора. Ловко?

- Ясненько... Теперь о самом Жоголе. Насколько я понимаю, вся эта провокация против Цареградского была задумана, чтобы освободилось место директора и Жоголь занял его, так?

- И занял бы, это точно! После ареста Цареградского Жоголя сразу же сделали и.о. Мне говорили в управлении торговли, что уже был готов проект приказа о назначении Жоголя директором. Я помешал.

- И за что едва не поплатился своим местом? - улыбнулся Чикуров.

- Ох, не говори! Как только вышел фельетон, меня хотели... - Василий Лукич сделал жест, словно обеими руками сворачивал что-то. - Спасибо шефу, отстоял. Знаешь, я почти уверен, что фельетон тоже организовал Жоголь.

- Неужто он был такой всесильный?

- Могучий! И двуликий. Как тот древний бог Янус. Для сослуживцев и начальства - честный работящий мужик. У него и кличка-то знаешь какая была? Белый Ворон! Сдается, сам Жоголь и пустил ее. В смысле: отличается от остальных торгашей тем, что не ворует продукты и не берет с подчиненных мзду.

- И что, он действительно не воровал и не брал? - В голосе Чикурова слышалось явное недоверие.

- Представь себе, на работе был чист! Более того, радел за мир во всем мире, сострадал сиротам...

- В каком смысле? - вскинул брови Чикуров.

- Каждый месяц из его зарплаты бухгалтерия перечисляла деньги в Фонд мира. Сумма небольшая, но важен сам факт. А когда в стране создали фонд помощи детям-сиротам, Жоголь на следующий же день перевел на его счет свою квартальную премию.

- А сам что, сухой корочкой питался? В рубище ходил? - съязвил Чикуров.

- Почему же, любил телятину с рынка, костюмы покупал в "Березке". Каждые три года приобретал новую "Волгу", а прежнюю сбывал кавказским товарищам... Спросишь, на какие же шиши "Волгу"? Все тот же дефицит, мой милый. Вот рычаг, с помощью которого Жоголь обделывал свои дела!

- Спекулировал, что ли? - никак не мог до конца понять Чикуров.

- Ни боже мой. Сам подумай, зачем рисковать по мелочи, химичить, отпускать товар налево? Куда проще отвезти нужному человеку к свадьбе сына или к юбилею икру, балык, крабы, сервилат и при случае попросить оказать услугу. Какую? Ну, допустим, предоставить "тете" квартиру вне очереди, устроить "двоюродного брата" на тепленькое местечко или "племянницу" в вуз, продать близкому другу "Волгу"... Разве откажешь любезнейшему Леониду Анисимовичу? Конечно, нет. Праздников и торжеств много, а что за стол без икорочки или балычка? Не престижно! И знаешь, чем подкупал людей Жоголь? Бескорыстием! Показным, разумеется. За продукты брал по магазинной цене, сдачу давал копейка в копейку... Просьбы Жоголя, если их можно выполнить, все эти министерские чиновники, ректоры институтов, директора гостиниц и так далее тоже удовлетворяли бескорыстно. А вот сам душка Леонид Анисимович выжимал из этого максимум пользы!

- Например? - полюбопытствовал Игорь Андреевич.

- Был у Жоголя приятель, некто Севрухин, проректор медицинского института. Заядлый турист. Каждое лето собиралась группа таких, как он, энтузиастов и отправлялась то на Памир, то в Саяны, то по Карелии... Севрухина интересовали не столько деликатесы, сколько мясная тушенка, бульонные кубики и другая провизия, необходимая в походах. А где ты видел, чтобы все это свободно лежало в магазинах? Жоголь снабжал Севрухина, за что проректор помогал набрать проходной балл одному-двум абитуриентам, за кого хлопотал добрейший Леонид Анисимович. Если протеже поступал в медицинский или международный институт, Жоголь имел за это от десяти до тридцати тысяч.

- За одного человека?!

- У него расплата поштучная, а не оптовая. Когда я сказал Севрухину, сколько Жоголь получает дивидендов с одной баночки тушенки, что проректор берет в турпоездку, тот чуть в обморок не упал! Ему и в голову не могло прийти, что Жоголь берет с этих абитуриентов взятки.

- Значит, он прикарманивал деньги? - уточнил Игорь Андреевич.

- Все до копейки! А тех, с кого брал, уверял, что себе ничего не оставляет, а отдает тому, кто устроил поступление.

- Ловкач, ничего не скажешь! - восхищенно покрутил головой Чикуров.

Он спросил у Огородникова, не встречались ли в жогольском деле такие лица, как Скворцов-Шанявский, Решилин, Варламов и другие, замешанные в южноморской истории. Василий Лукич ответил, что ни о ком из них ни разу даже речь не заходила.

- Ну а как в семье у Жоголя? - задал последний вопрос Чикуров.

- По-моему, полный раздрызг. Из разговора с женой я понял, что Жоголь имел молодую любовницу, из-за которой якобы и сбился с панталыку... Однако я уверен, Жоголь не из тех, кого можно сбить с пути истинного. Он сам кого хочешь совратит.

- Дети есть?

- Да, сын Михаил, двадцати лет. Учится в Суриковском институте. Вернее, учился...

- Почему в прошедшем времени?

- Сбежал из дому. Еще летом. Тоже темная история. Парень связался не то с хиппи, не то с панками, а может, и с кришнаитами. Теперь этих, как говорят, неформальных групп развелось черт знает сколько. Кстати, хочу выбрать вечер и сходить на Новый Арбат, посмотреть, как они выглядят. Интересно... Так вот, за несколько дней до исчезновения Михаила Жоголя у него в доме появились дружки, немытые, в рваной одежде, обвешанные цепями и другой дребеденью... Мать считает, что сын ушел с такими вот. Месяца два от него не было ни слуху ни духу. Опасались, что сына уже нет в живых. Но он дал о себе знать, хотя просил не предпринимать никаких мер к розыску. Мамаша так переживала, что угодила в больницу с нервным потрясением. Вышла оттуда неделю назад...

"С ней я, видимо, и разговаривал", - вспомнил дрожащий голос в трубке Чикуров.

- Между прочим, та самая любовница папаши одновременно крутила любовь и с сыном, с Михаилом, - добавил Василий Лукич.

В кабинет заглянул начальник конвоя и доложил, что привез подследственного.

- Ну, Игорь, ты допрашивай первый, а потом уж я займусь, - сказал Огородников.

Но он присутствовал на допросе, хотя и помалкивал все время.

Тот факт, что допрос вел другой следователь и по новым данным, насторожил Жоголя. Но сориентировался он очень быстро. Казалось бы, при такой бесцветной, анемичной внешности и характер должен быть вялый, аморфный, ан нет, Чикуров скоро понял, что Жоголь - орешек крепкий. Ни единого лишнего слова! Каждое предложение, каждый ответ тщательно продуманы и взвешены.

На вопрос, давно ли он знает Скворцова-Шанявского и как с ним познакомился, подследственный сказал:

- Знакомство у нас было шапочное. Кто свел, даже не припомню уже. Дату тоже. Где-то в конце прошлого года.

- Ну а как же вы малознакомого человека порекомендовали Митрошину? спросил Чикуров. - Я имею в виду сдачу квартиры.

- А что в этом особенного? - пожал плечами Жоголь. - Валерий Платонович профессор, человек в возрасте. Опасаться было нечего. Более того: Митрошин был страшно рад: солидный постоялец, да и не торговался.

- Сколько Скворцов-Шанявский платил за квартиру? - поинтересовался Чикуров.

- Двести рублей в месяц.