Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы - Алексей Шкваров

Бригадир Хастфер, также был приговорен к смертной казни, но помилован, возможно по просьбе Стединка, очень уважительно всегда отзывавшегося о своем бывшем командире, и сослан в Финляндию. Ему было вменено в вину лишь сношения с противником.

Так закончилась Аньяльская конфедерация, однако все ее участники, оказались в качестве советников и экспертов в войне Швеции и России 1808–1809 гг., и во многом способствовали установлению управления окончательно покоренной Финляндии.

Вообще-то шведские историки (фон Платен) называют 1789 год — "победным", имея в виду, безусловно, свои победы. Так ли это на самом деле? И да, и нет. Вся эта война состоит из незначительного количества стычек, которые с трудом можно называть сражениями, по малочисленности войск в них участвовавших. Внимание всей Европы, по-прежнему было приковано к южным рубежам России, где выяснялись отношения с Турцией, где действительно громкие победы под Очаковым, Фокшанами, Рымником, а под конец, и Измаилом, вписали самые славные страницы русской боевой славы. Это там, на юге, перемещались стотысячные турецкие армии, а их громил военный гений Суворова. Здесь, на севере, армии трудно было назвать армиями, здесь батальоны сражались с батальонами, выжидали друг друга, то наступали, то отступали, то вдруг сталкивались, отскакивали после в разные стороны, и, как уж повелось, приписывали себе громкие победы, уменьшая свои потери, да увеличивая чужие.

Предстоящую кампанию 1789 года Екатерина видела лишь в оборонительных действиях русских войск. Аньяльская конфедерация потеряла свое значение и была разгромлена, позиции же короля Швеции, напротив, укрепились. Безусловно усилившись, по сравнению с предыдущим годом, русские войска в Финляндии, тем не менее, не имели существенного перевеса над противником, а нерешительность их главнокомандующего Мусина-Пушкина уже раздражала Екатерину, которая требовала активных оборонительных действий и упреждающих ударов по шведам. Второй генерал — Михельсон, по словам французского посланника при дворе графа Сегюра был "не очень благоразумен". (Точнее, Сегюр выразился так: "…первый (Мусин — Пушкин) был не достаточно деятелен, а второй (Михельсон) не достаточно благоразумен".)

На усиление русских войск стягивались силы из самых отдаленных от Петербурга уголков России. Прибыли на северный театр военных действий 2000 башкир[674]. Это было "примечательное" событие и для русских, в первую очередь, жителей Петербурга, и для финнов, которые до этого в своей многострадальной истории видели лишь калмыков, в составе донских полков прошлых войн. Как саранча башкиры прошли в мае 1789 года через Петербург, грабя по пути всех обывателей. Второй раз за свою историю башкиры появятся на берегах Финского залива в 1853-56 гг., в составе двух полков, для несения кордонной службы и отражения возможных высадок англо-французских десантов[675].

Позднее, в 1790 году, сюда впервые прибыли сыны Оренбургского Казачьего войска, в количестве 163 человек (по другим данным 150)[676]. Это был действительно первый боевой поход оренбургских казаков на запад. Кстати, и до самой революции 1917 года, в Финляндии стоял отдельный дивизион (две сотни) Оренбургского Казачьего Войска из состава 3-го Самаро-Уфимского полка, того самого, что входил в 12-ю кавалерийскую дивизию, командовал которой в годы Первой мировой войны, будущий регент, главнокомандующий финской армией и президент Финляндии — Карл Густав Маннергейм.

Из подаваемых Императрице официальных списков войск, находившихся в Финляндии весной 1789 года значилось: пехоты — 26300, кавалерии — 9000 (из них около 6000 казаков (из ямщиков) и башкир, три эскадрона Конной Гвардии, эскадрон лейб-казаков, эскадроны кирасирских полков, гарнизонные драгуны (при этом тяжелая кавалерия практического участия в делах не принимала, ограничиваясь несением кордонной службы — прим. автора), артиллерии — 1200. На самом деле, состав войска был значительно меньше. Густав III 9/20 мая писал в письме Стединку о том, что следует начать боевые действия, и замечает, при том, что русских в Финляндии несколько тысяч человек, так как Потемкин не хотел уступать солдат, занятых в Турецкой войне, для войны в Финляндии[677].

Тем не менее, общее положение было намного лучше, чем в предыдущем году, когда граница со Швецией была практически открыта, что позволило им беспрепятственно вторгнуться в русскую Финляндию и осадить сразу две крепости — Нишлот и Фридрихсгам. Сейчас, все проходы были заняты русскими войсками. Петербург уже не находился в такой опасности, как в 1788 году, хотя еще зимой, Екатерина предполагала расписать город по кварталам и вооружить мещан на случай вынужденной обороны.

Столкновения со шведами начались еще в апреле месяце. Войсками противника командовали: вдоль реки Кюмень — генералы Мейерфельд, Каульбарц и Сигрот, в Саволаксе всем заправлял любимец Густава — Стединк, сменивший Хастфера, арестованного за измену.

В апреле шведы сделали попытку переправиться через покрытую льдом Кюмень в пределы русской Финляндии, в ответ генерал-майор Орлов-Денисов (будущий командир лейб-казаков в следующей войне — прим. автора) с казачками совершил рейд на ту сторону границы.

31 мая генерал Михельсон атаковал отряд шведов, около 1000 человек, близ деревни Кюро (Кири), и вынудил к отступлению. Здесь немалую роль сыграло первое появление башкир на поле боя. Даже Екатерина в письме принцу Нассау-Зигену высказалась, что шведы приняли их за людоедов! Видимо сильное психологическое впечатление произвела атака башкирской конницы на невозмутимых скандинавов.

В этом же сражении отличились и лейб-казаки, которыми командовал генерал-майор Федор Петрович Денисов. С двумя сотнями казаков и сотней егерей он отрезал путь к отступлению шведского отряда, под обстрелом переправился через реку и ударил в тыл. Среди отличившихся были полковник Ефремов, поручик Федор Денисов и хорунжий Назаров.

В результате шведы потеряли 300 человек убитыми и 58 сдавшимися в плен. Потери русской стороны — 20 убитыми и 54 ранеными.

Сражение при Поросальми 13 июня 1789 года

Направление движения русских войск было на Сан-Михеле (совр. Миккели). Поэтому, не задерживаясь, Михельсон устремился вперед, но при Поросальми был остановлен шведами.

Здесь проявился, в полную меру, полководческий талант Стединка. Знаменитая фраза Наполеона: "Искусство войны состоит в том, чтобы так распределить свои силы, чтобы они находились повсюду и без разрывов" — была воплощена в жизнь. Впервые, после первых побед Северной войны, шведское войско в 5000 человек смогло нанести поражение 8000 русских. Даже Екатерина заметила рассержено, что "двадцать семь лет таких известий не получала!".

13 июня Михельсон начал атаку. Передовую штурмовую русскую колонну повел сам Спренгпортен, хорошо знакомый с местностью и продолжавший уверять своих новых русских друзей, о том, что финны, состоящие в составе шведских войск, не собираются сражаться, и победа будет легкой. С русскими войсками следовал и небезызвестный нам уже майор Егергорн, одетый специально в финскую форму, с аналогичной целью. Однако, дело обернулось совсем иначе. Поручив командование позицией при Поросальми полковнику Грипенбергу, Стединк срочно перебрасывал и подтягивал к месту сражения все имеющиеся у него резервы. Грипенберг был вскоре ранен и его заменил подполковник Аминов.

Русская штурмовая колонна, ведомая Спренгпортеном, была отброшена, а он сам получил тяжелое ранение и чуть было не попал в плен. Стединку удалось даже подтянуть Эстерботнийский полк, стоявший примерно в 60 верстах и преодолевший это расстояние за 20 часов, а затем с ходу ударивший по русским. В принципе, это и решило исход сражения, которое длилось около 17-ти часов. Михельсон отступил. Кавалерия в деле не участвовала, зато русская пехота вызвала неподдельное восхищение Стединка, назвавшего ее превосходной. Преследование русских не проводилось, отход прикрывался казаками и башкирами.

В отношении потерь цифры, как всегда расходились. Русские показали свои потери в 425 убитых и раненных, шведы утверждали, что русские потеряли всего около 900 человек, включая пленных. Собственные потери шведы оценивали в 170 человек. Русские полагали, что намного больше их собственных.

Не смотря на удачный для шведов исход сражения при Поросальми[678], Стединк продолжал считать положение своей бригады весьма опасным. Михельсон отошел к русской границе и получил подкрепления. Кроме того, оставались нацеленные на Стединка отряды генерал-майора Шульца (около 2000 чел.) и генерал-майора фон Кнорринга (около 1800 чел.). Стединк надеялся на активизацию действий самого короля.

Победа шведов при Поросальми вдохновила самого Густава III, подняла дух всего шведского войска, и тогда шведы, возглавляемые самим королем устремились вперед. Казалось возвращаются времена великой Швеции и все то, что было когда-то завоевано его великими предшественниками, удастся вернуть именно ему — Густаву III.