Бриллианты вечны. Из России с любовью. Доктор Ноу - Ян Флеминг

— Что вам налить, мадемуазель?

«Он не сказал «мадам», — подумал Бонд, поворачиваясь к Ханничайлд.

Глаза девушки вспыхнули.

— Кока-колы, пожалуйста.

Бонд облегченно вздохнул. Ханни выдержит. Она не даст себя одурачить всей этой показухой.

— Я предпочел бы мартини-драй с русской или польской водкой и лимонной цедрой, — сказал он мягким голосом. — Охлажденный, но не слишком.

— Понимаю, — кивнул доктор Но, улыбнувшись своей загадочной улыбкой. — Я вижу, вы один из тех, кто знает, чего он хочет. На этот раз ваши пожелания будут учтены… Вы не заметили, что когда действительно хочешь чего-нибудь, всегда добиваешься? Я часто размышляю об этом.

— Это верно, когда речь идет о мелочах, — ответил Бонд.

— Ну, если вам не удаются сложные вещи, значит у вас нет честолюбия. Достаточно иметь сильную волю и уметь сосредоточиться на желаемом объекте. Остальное приложится само собой. Дайте мне точку опоры, и я переверну вселенную… Если мне, действительно, захочется ее перевернуть. Я вам наскучил, может быть? Мы болтаем о том о сем и ждем серьезного разговора, не так ли?.. Мартини вам по вкусу? Сам-Сам, — позвал он повернувшись к своему телохранителю, — поставьте шейкер [18] рядом с господином, а девушке еще одну бутылку кока-колы… Сейчас десять минут девятого. Мы приступим к ужину ровно в девять.

Доктор Но выпрямился в красивом кожаном кресле. На какое-то мгновение в комнате воцарилась полная тишина. Затем он сказал:

— А теперь, мистер Бонд из «Секретной службы», поговорим о наших маленьких секретах. Сперва, чтобы доказать вам, что я ничего не скрываю, я поделюсь своими, затем, — ваша очередь.

Глаза доктора Но сверкали, словно два черных уголька.

— Но мы ведь будем говорить только правду, не так ли? — добавил он. — Только правду.

Он повертел своими клешнями у Бонда перед носом.

— Если вы солжете, — отчеканил он, — эти штуки дадут мне знать.

И осторожно доктор Но поднес зажимы к глазам, словно хотел пронзить их своим взглядом. Послышался легкий металлический щелчок.

— Эти штуки все видят, — сказал он.

15

Джеймс Бонд взял свой стакан и стал задумчиво потягивать коктейль. Итак, его карта бита. История с представительством общества Одюбон не выдержит критики. Оставалось придумать, как ему выпутать Ханничайлд. И прежде всего, как ее подбодрить. Он любезно улыбнулся доктору Но и сказал:

— Несколько дней назад мне посчастливилось встретиться с вашим агентом, мисс Таро, в резиденции губернатора. Я написал рапорт и этот факт будет обнародован в самое ближайшее время.

Ни один мускул не дрогнул на лице доктора Но. Никакого интереса.

— Как впрочем, — продолжил Бонд, — и многое другое. Но раз уж мы затеяли серьезный разговор, оставим все как есть, прошу вас. Вы очень интересный человек, но к чему вам вызывать лишний интерес к своей персоне? С вами случилось несчастье — вы потеряли руки и носите протезы. Эта участь постигла многих, кто был ранен на войне. Вы также носите контактные линзы вместо очков и используете карманную рацию вместо звонка для вызова слуг. У вас, наверняка, есть и другие забавные штучки. Но несмотря на это, доктор Но, вы всего лишь человек, который спит и ест, как и все люди… Приберегите ваши штучки для землекопов. Я и не такое видал.

Доктор Но слегка наклонил голову.

— Хорошо сказано, мистер Бонд. Я принимаю ваш урок. Вы безусловно правы, у меня есть свои маленькие слабости, так как долгое время я жил среди людей недостойных. Но все же, будьте осторожны, я ведь технарь. Я пригоняю инструмент к материи, и у меня имеется богатый выбор инструментов специально для упорных материалов. Но продолжайте, мне очень приятно беседовать с таким умным человеком как вы. Очень редко мне доводится говорить на равных. Я хотел бы поведать вам историю самого выдающегося человека в мире. Вы первый, кто услышит эту историю, так как до сегодняшнего дня я ее никому не рассказывал. Вы единственный человек, который способен оценить ее по достоинству. А также, — доктор Но выдержал паузу, — оставить ее при себе. Последнее замечание относится также и к мадемуазель.

Ну вот! Занавес приподнимается, но ни Бонд, ни Ханничайлд никогда никому не смогут рассказать о том, что они здесь видели и слышали. Теперь Бонд знал точно: доктор Но очень силен и хорошо экипирован. Тем не менее, он сделал последнюю попытку.

— Не стоит, — проговорил он вяло, — впутывать девушку в наши дела. Она не имеет ко мне никакого отношения. Я увидел ее впервые здесь, на пляже, вчера утром. Она собирала ракушки. И так как ваши люди сломали ее лодку, я вынужден был взять ее с собой. Отправьте ее домой. Она будет молчать. Она даст вам слово.

— Я буду молчать?! — возмутилась Ханничайлд. — Я все расскажу. Я не хочу домой — я остаюсь с вами.

— Вы мне уже надоели, — заявил Бонд ледяным тоном.

— Послушайте, — сказал доктор Но, блаженно улыбаясь. — Не разыгрывайте из себя героев! Это ни к чему. Никто никогда не возвращался с этого острова. Никто, слышите? Не надо ни спорить, ни пытаться меня задобрить — это совершенно бесполезно.

Бонд посмотрел на Ханни, улыбаясь:

— Сам не знаю, что я говорю, Ханни. Я очень хочу, чтобы вы остались со мной. Послушаем вместе, что нам расскажет этот маньяк.

— Это правда, мистер Бонд, — тихо сказал доктор Но, — я маньяк. Великие ученые, художники, философы, святые — все маньяки. Я, видите ли, страдаю манией власти. Она придает моей жизни смысл, и именно потому я здесь. И вы тоже. И Крэб Ки не совсем обычный остров тоже именно поэтому.

Бонд допил свой стакан и налил другой.

— Это не удивительно, — сказал он степенно. — Знакомая история. Мир полон людей, которые мнят себя то королем Англии, то президентом Соединенных Штатов, то самим Господом Богом. Сумасшедшие дома ими просто переполнены. Разница лишь в том, что вместо того, чтобы отдыхать в государственной или частной клинике, вы построили себе индивидуальную психушку. Но я пытаюсь понять как вы, находясь здесь, в полной изоляции от остального человечества, строите иллюзии о мировом господстве.

— Мистер Бонд, — сказал доктор Но с некоторым раздражением в голосе, — неужели вы не понимаете, что власть — это полная самостоятельность. Вы говорите о королях, президентах… Какая у них власть?.. Только та, что дает им их народ. Какой властелин в нашем современном мире имеет еще право распоряжаться жизнью и смертью своих подданных? Теперь, когда Сталин мертв, можете ли вы назвать мне хоть одно имя, кроме моего? А как это возможно, что я обладаю именно такой властью? Да очень просто, потому что никто об этом не знает… Потому что я ни перед кем не должен отчитываться.

— Это иллюзия власти, — сказал Бонд, пожимая плечами. — Всякий человек с револьвером в руке распоряжается жизнью и смертью своего ближнего. Даже если кто-то убьет втихаря, и никто при этом не узнает, он не избежит наказания. Этот человек окажется в полной изоляции, так как есть высшая власть — власть общества. И вас ждет та же участь, доктор Но. Говорю вам: ваши поиски абсолютной власти — иллюзия, потому что власть сама по себе иллюзия.

— Красота тоже, мистер Бонд, иллюзия. И искусство, и деньги, и смерть. И жизнь, вероятно. Это всего лишь относительные понятия. Вы играете словами. Мне это безразлично. Вернемся, если хотите, к началу нашего разговора — о моей мании власти. И прошу вас, — сказал он с неизменной улыбкой, — не думайте, что эти полчаса нашего разговора что-либо изменят в моей линии поведения. Послушайте лучше историю, которую я хочу вам рассказать…

Искусственность всей этой сцены: три человека в мягких креслах, преспокойно попивающих разные напитки, приглушенный свет, пушистые ковры… все это вдруг показалось Бонду полным абсурдом. Надвигающаяся опасность, трагизм их положения превратились в ничто по сравнению с грациозным передвижением раковины в форме тюльпана за стеклом. А что, если стекло лопнет?.. Что если сопротивляемость стекла плохо рассчитана, или рабочие допустили небрежность в работе?.. И что если, просто-напросто, море чуть-чуть сильнее надавит на стекло?..

— Я, — начал доктор Но не спеша, — единственный сын миссионера методистской церкви, немца по происхождению и юной китаянки из добропорядочной семьи. Я родился в Пекине, но по ту сторону баррикад, как говорится. Я всем был помехой. Тетушке моей матери хорошо заплатили за то, что она взяла меня к себе и воспитала. Никакой любви, понимаете, мистер Бонд! Отсутствие эмоций. Семя посеяно — и дало всходы. Я начал работать в Шанхае, где связался с тонгами. Благодаря им я полюбил конспирацию, кражи, убийства, поджоги… Это был протест против отца, которого мне недоставало, который меня предал… Я полюбил убивать, уничтожать предметы и людей. Я стал большим специалистом в преступном мире. Тогда-то и начались неприятности. Тонги слишком меня ценили, чтобы использовать как простого убийцу. Меня послали в Нью-Йорк. У меня было зашифрованное рекомендательное письмо к одному из двух главарей тонгов в Америке. Я так и не узнал, что было в письме, но он принял меня как человека, которому можно доверять. В тридцать лет я стал у них казначеем. Я ведал суммой в миллион долларов. И тут началась война между двумя группировками тонгов. Это было в двадцатые годы. В течение буквально нескольких недель и с той и с другой стороны были убиты сотни людей. Пытки, убийства, поджоги — я чувствовал себя в своей стихии… Дело испортилось, когда для наведения порядка мобилизовали всю полицию Нью-Йорка. Тогда я перевел миллион долларов в золото и исчез в Гарлеме… Это было ошибкой: мне следовало покинуть Америку, забраться как можно дальше, так как тонги разыскивали меня даже в камерах Синг-Синга [19]. И они меня отыскали. Убийцы пришли ночью. Меня пытали, но я так и не сказал, где спрятано золото. Они пытали меня всю ночь, а наутро, убедившись, что ничего не добьются, они отрубили мне руки, в доказательство того, что я вор, и пустили пулю в сердце… Но они не учли одного: что у человека с миллионом долларов в кармане сердце находится справа, и что этим человеком был я. Я выжил. Операция, месяц в больнице… все это время я размышлял. Я не переставал думать о той минуте, когда получу деньги: как мне их сохранить и как потратить.