Танец с драконами - Джордж Мартин

Что евнух может знать о мужской чести?

Гриф согласился на план Паука ради мальчика, но в душе так и не смог принять его. Дайте мне только дожить до того, как мальчик займёт Железный Трон, и Варис заплатит за это неуважительное отношение и за всё остальное тоже. Там и посмотрим, кого скорее забудут.

Палатку генерал-капитана из золотой парчи окружали пики, увенчанные позолоченными черепами. Один череп отличался от остальных большим размером и неестественной формой. Рядом был насажен второй, размером с кулак ребенка. Мейелис-Чудище и его безымянный брат. Все черепа выглядели похожими, но некоторые раскололись от ударов, оказавшимися смертельными для их владельцев, а один череп скалился острозаточенными зубами.

— Который из них Майлза? — поинтересовался Гриф.

— Вон там, в конце, — указал Флауэрс. — Подождите. Я пойду доложу о вас, — он проскользнул в палатку, оставив Грифа разглядывать позолоченный череп старого друга. При жизни сир Майлз Тойн был страшен как смертный грех. Его знаменитый предок, порочный и лихой Терренс Тойн, о котором певцы слагали песни, был так прекрасен лицом, что даже любовница короля не смогла устоять перед ним. Майлзу, однако, достались оттопыренные уши, кривая челюсть и самый большой нос из всех, что доводилось видеть Джону Коннингтону. Но стоило ему улыбнуться вам, и все это становилось несущественным.

Подчиненные прозвали его Черным Сердцем из-за знака на щите. Майлзу нравилось и имя, и скрытый в нём намёк. "Генерал-капитан должен внушать страх как друзьям, так и врагам, — признался он однажды. — Если меня будут считать безжалостным, то это к лучшему". Но на самом деле все обстояло иначе. Солдат до мозга костей, Тойн был свиреп, но справедлив. К своим воинам он всегда относился по-отечески, а к изгнанному лорду Джону Коннингтону — с неизменным великодушием.

Смерть лишила его ушей, носа и всего обаяния. Улыбка осталась, превратившись в сверкающий золотой оскал. Все черепа ухмылялись, даже череп Злого Клинка на высоком копье в центре. А этот-то чему ухмыляется? Он умер поверженным и одиноким — сломленный человек на чужой земле. На смертном одре сир Эйегор Риверс, как известно, отдал приказ выварить свой череп до кости, покрыть его золотом и нести впереди войска, которое отправится за море отвоевывать Вестерос. С тех пор все преемники следовали этому примеру.

Джон Коннингтон мог бы стать одним из таких преемников, сложись его жизнь в изгнании иначе. Он провел пять лет с Мечами, пройдя путь от рядового солдата до почетного звания правой руки Тойна. Если бы он остался, вполне возможно, что именно его, а не Гарри Стрикленда, избрали бы после смерти Майлза. Но Гриф не сожалел о выбранном пути. Я вернусь в Вестерос не черепом на пике.

Флауэрс вышел из палатки:

— Заходите.

Высокие чины Золотых Мечей поднялись с табуретов и стульев при их появлении. Старые друзья приветствовали Грифа улыбками и объятиями, незнакомцы — более сдержанно. Не все так уж рады видеть нас, хоть и пытаются заверить меня в обратном. Он ясно увидел, что за улыбающимися лицами таится угроза. До недавнего времени многие из них были уверены, что лорд Коннингтон благополучно покоится в могиле, и несомненно считали, что могила — подходящее место для человека, который обокрал своих собратьев по оружию. Гриф, возможно, чувствовал бы то же самое на их месте.

Сир Франклин представил всех друг другу. Некоторые из наемных капитанов носили, как и Флауэрс, фамилии незаконнорожденных: Риверсы, Хиллы, Стоуны. Другие называли имена, некогда гремевшие в истории Семи Королевств. Гриф насчитал двух Стронгов, трёх Пиков, Мадда, Мандрейка, Лотстона и пару Коулов. Ему было известно, что не все имена настоящие. В вольных отрядах человек мог назваться как угодно. Но как бы они ни представлялись, все наемники отличались суровым великолепием. В таком ремесле приходилось держать всё богатство при себе. Их мечи и доспехи были украшены драгоценными камнями, одежды сшиты из тонкого шелка, а на руках красовались золотые браслеты, стоимостью в целое состояние. Каждый браслет означал год службы в Золотых Мечах. Марк Мандрейк, с выжженной под рабским клеймом щекой и изъеденным оспой лицом, носил еще и цепь из золотых черепов.

Не все капитаны были родом из Вестероса. Светловолосый Черный Балак с Летних Островов с темной как уголь кожей, в великолепном плаще из зеленых и оранжевых перьев, командовал стрелками, как и во времена Черного Сердца. Бледный как смерть волантиец Горис Эдориэн заменил Стрикленда на посту казначея. Через плечо у него была перекинута шкура леопарда. Ярко-красные, в отличие от черной бородки, волосы спадали на его плечи кровавыми локонами. Мастера над шпионами, лиссенийца по имени Лайсоно Маар, с лиловыми глазами, бело-золотыми волосами и губами, которым позавидовали бы шлюхи, Гриф не знал. Вначале он даже принял его за женщину. Ногти у того были окрашены в фиолетовый цвет, а в ушах сверкали жемчужины и аметисты.

Лжецы и жалкие людишки, думал Гриф, рассматривая их лица. Призраки давно забытых войн, проигранных сражений, подавленных восстаний, союз неудачников и отверженных, опозоренных и лишенных наследства. И это — моя армия. И это — наша главная надежда.

Он повернулся к Гарри Стрикленду.

Бездомный Гарри мало походил на воина: полный, с крупной круглой головой, мягкими серыми глазами и редеющими волосами, которые он зачесывал набок, чтобы скрыть лысину. Стрикленд сидел на походном стуле, опустив ноги в кадку с соленой водой.

— Вы уж простите, что я не буду вставать, — произнес он вместо приветствия. — Переход был очень утомительный, а я так быстро натираю мозоли. Это просто проклятье какое-то.

Это — признак слабости. Ты рассуждаешь, как старуха.

Стрикленды состояли в Золотых Мечах со времен их основания знаменитым прадедом Гарри. Тот потерял все свои земли, когда поддержал Черного Дракона во время Первого Восстания Черного Пламени. "Четыре поколения в золоте", — любил хвастать Гарри, как будто изгнание и лишения четырех поколений были тем, чем стоило гордиться.

— Я могу приготовить вам мазь, — предложил Халдон, — и есть особые минеральные соли, которые делают кожу менее чувствительной.

— О, как любезно с вашей стороны!

Стрикленд подозвал своего оруженосца:

— Уоткин, подай вина нашим друзьям.

— Не надо, спасибо, — отказался Гриф. — Мы попьем воды.

— Что ж, как хотите. — Генерал-капитан улыбнулся принцу. — А это, должно быть, твой сын.

Что ему известно? гадал Гриф. Много ли рассказал ему Майлз? Варис был очень категоричен в намерении сохранить их тайну. Те планы, которые он и Иллирио строили с Черным Сердцем, держались в строгом секрете. Весь остальной отряд оставался в неведении. Раз не знают, то и не проболтаются.