Драконы - Джонатан Стрэн

— И что же она сделала?

— Она стояла в темноте и прислушивалась. Кто-то бежал по направлению к ней, топтал ногами горящую солому. В тусклом свете принцесса узнала молодого барда, который пришел в замок неделю назад. Дико блестели его глаза, кровь лилась из рассеченной брови. «Что происходит?» — крикнула она ему. «Предательство, — с трудом переводя дух, отвечал бард. — В замке люди Белена. Напали на нас в большом зале». Он побежал дальше и был таков. Тара сквозь тьму бросилась вниз. И в красноватом свете факелов увидела жуткую сцену. Сильно пахло только что пролитой кровью. Отец сгорбился на дубовом кресле у камина. Ему вонзили нож в спину. У дверей лежали еще мертвецы — стражи замка и переодетые менестрелями воины. Удар меча рассек нарядный плащ одного из менестрелей, и под бархатом виднелись доспехи.

Дракон умолк. Я поглядела на восседающий в кресле возле камина царственный скелет. Даже в смерти король Ринзен не расстался со своей короной.

— Что же произошло? — наконец спросила я.

— На самом деле труппа менестрелей, посланных Беленом, оказалась отрядом убийц. Они зарезали короля, перебили стражу и распахнули ворота своим солдатам. Тара бросилась к отцу. Поцеловав холодную щеку родителя, она поклялась, что за все отомстит негодяям. Над камином висел серебряный охотничий рог короля Таклы — дар ледяной девы, — который выпал из рук окаменевшего короля. Прекрасный, могущественный и опасный, он так и висел на стене над камином. Никто не отваживался трубить в него еще раз. Тара слышала в коридоре топот башмаков и скрежет доспехов. Отец был мертв, люди Белена взяли замок. Принцесса придвинула к камину скамью, встала на нее и сняла рог.

Я кивнула и вздрогнула, понимая, что сижу на этой самой скамье.

Тихим голосом дракон продолжал:

— Тара поднесла к губам рог и протрубила в него, выдув высокий чистый звук, который под сводом каменных стен повторило эхо. Раскололась и обрушилась стена замка. В брешь ворвался холодный ветер с ледяных просторов. В пролом Тара увидела темное небо над бледными снегами. От ледника оторвалась синяя вспышка и подлетела к башне. Перед Тарой предстала высокая женщина с прекрасными струящимися белыми волосами. «Зачем ты разбудила меня?» — спросила она.

— Ледяная дева, — проговорила я.

— Прабабушка Тары, мать той девы, которую увел Такла, — пояснил дракон. — Тара встретила взгляд ледяных глаз женщины. «Мне нужна твоя помощь, — объявила принцесса. — Люди Белена убили моего отца». — «Чего ты от меня хочешь?» — спросила ледяная дева. «Мне нужно убить врагов, прогнать чужаков из нашего королевства. Мне нужна сила, чтобы отомстить за отца». — «Средство, сила и пыл, — пробормотала дева. — Смерть и мщение. Это все так опасно, а ты совсем молода». Тара упала на колени перед ледяной девой и проговорила: «Ты должна мне помочь». Дева коснулась щеки Тары, и от этого ледяного прикосновения замерзли слезы на ее лице. «Я исполню твою волю, — обещала ледяная дева. — Сердце твое превратится в лед, а пыл — в огонь. И силу ты обретешь. Только мне жаль накладывать заклятие на столь юное существо. Поэтому я сделаю так, чтобы когда-нибудь чары разрушились и к тебе вернулся прежний облик. Когда слезы врага растопят лед твоего сердца, ты вновь станешь собой. А до этого оставаться тебе такой, как ты пожелала!» Ледяная дева коснулась груди Тары, и дух у принцессы перехватило от жгучего холода. Затем дева отошла назад и сказала: «Сейчас ты превратишься в того, кого нужно. Тебя будет переполнять огонь и пыл, злость и ярость. Так пусть же по этим чувствам ты обретешь свой облик! У тебя будет необходимая сила, а я снова спокойно усну». После прикосновения ледяной девы замерзло сердце Тары, исчезло горе, терзавшее ее после смерти отца. Теперь в ней яростью пылала жажда мщения. Превращение причиняло ей острую боль: ужасно жгло плечи, из которых вырастали крылья, страшная судорога свела спину, когда разрастался позвоночник и изменялась форма костей. Челюсти стали длинными, зубы — острыми. Руки превратились в когтистые лапы. — Дракон пошевелил крыльями и впился когтями в ковер, на котором лежал, и проделал в нем новые дыры. — Тара стала драконом.

Я уставилась на дракона.

— Дыхание ее вырывалось языками пламени, — продолжал дракон. — Чешуя сияла раскаленными углями, переливалась и меняла цвет от любого дуновения ветерка. То она была темно-красной, ярче свежей крови, потом переливалась, подобно мерцающему золоту, а затем светилась бело-голубым огнем, будто раскаленное пламя. — Драконовы чешуйки действительно пылали и мерцали. — Она расправила крылья и полетела, устремившись к солдатам на дороге. Разинула ужасную пасть, и ярость ее излилась огненным столбом. Воины дрогнули и побежали. Обезумевшие от страха кони топтали спасавшихся бегством людей. Погибли солдаты — много их полегло. В ярости она не различала ни своих, ни чужих. В пламени гибли воины Белена, но также люди из королевства Тары: конюхи и горничные, крестьяне и дворяне, которые пытались спастись от солдат Белена и скрыться он летящего по небу монстра. — Дракон ненадолго умолк, потом тихо закончил историю: — С тех пор я так и живу в замке. Уже целых сто лет. Иногда являются герои, которые хотят меня погубить, но вместо того умирают сами.

Дракон не спускал с меня мерцающих глаз. И я тоже смотрела на него, пытаясь вообразить, каково жить, заключенной в тело монстра.

— Порой гнев мой стихает, словно догорающий огонь. Но потом является некто, пышущий страхом и ненавистью, и раздувает угли, и вот пламя разгорается вновь. А теперь настал твой черед, бедная сказочница. Расскажи мне сказку, и я решу, что с тобой делать.

Дракон пристально смотрел мне в глаза.

— Я расскажу тебе, зачем сюда пришла, — начала я. — Обычно я не рассказываю таких историй, ибо большинство людей предпочитают слушать о принцах и драконах, а не о сказителях. Но я думаю, тебе она покажется интересной. Началась моя история неделю назад в горном городке. Там отмечали праздник урожая, и мы с матушкой отправились туда.

Я рассказала ей то, что вам уже известно, — о таверне у кромки ледника, о болезни матери, о целительнице, от которой узнала, что три капли крови дракона спасут матушку от смертельной болезни, которую наслала ледяная дева.

— Сюда меня привела надежда, — сказала я. — Именно поэтому я не боюсь и не испытываю ненависти.

Лучистые глаза дракона не мигали.

— Значит, ты надеешься меня убить и взять кровь? — рыкнул дракон.

— Убить тебя? — расхохоталась я.

Дракон смотрел на меня горящими глазами, однако ночь выдалась уж очень длинной: я уже прикончила бренди, а он меня все еще не убил. Мысль о том, что я, оказывается, собиралась убить дракона, показалась мне настолько смешной, что я не смогла сдержаться. И отцепила от пояса кинжал, лезвие которого было в половину длины драконьего когтя.