Миры Филипа Фармера. Том 05. Мир одного дня: Бунтарь, Распад - Филип Фармер

С последним проблеском света Джефф подумал: значит, я лгал, когда мой детский психик применял ко мне ТП. Я так ничего и не рассказал ему об этом. Или это было так глубоко похоронено во мне, что даже ТП не смог откопать.

Глава 36

— Это пятилетний мальчик в теле взрослого мужчины, — сказала Сник.

Она видела Джефферсона Кэрда на экране. Он играл с большим игрушечным мишкой, разговаривал с ним, а порой обращался к кому-то невидимому. Дети в огромной игровой комнате привыкли к нему и иногда принимали его в свои игры. Но все-таки они не знали, как с ним обращаться, и вряд ли могли это преодолеть. Хотя им сказали, что он не умственно отсталый, они продолжали видеть в нем чужака. Детям велели не дразнить его, но некоторые не могли удержаться. И за Джеффом нужен был глаз да глаз. Пятилетний мальчик с силой и массой взрослого может быть опасен для малых детей.

— Придется отказаться от этого необычного эксперимента, — сказал психик.

— Но нельзя же его изолировать, — возразила Сник. — Иначе он не будет нормально развиваться. Что вы намерены с ним делать?

— Не знаю пока. Случай уникальный. Такого еще никогда не бывало.

— Но не собираетесь же вы его каменировать? И отправить в хранилище до разработки подходящих методов лечения? Если такие вообще будут разработаны.

— Нет. Уж слишком интересную задачу он собой представляет. Со временем мы сами разработаем такие методы. Я и мои коллеги не хотели бы лишиться возможности работать с ним.

— И только-то?

— Поймите меня правильно. Я, разумеется, смотрю на него как на человека, которому нужно помочь, не только как на объект эксперимента. Никакого холодного, отстраненного отношения. Он не букашка, а я не энтомолог.

Сник смотрела, как Кэрд, прижав своего мишку к груди и покачивая его, говорит с мальчиком, которого больше никто не видит. Она настроила усилитель, чтобы лучше слышать его густой баритон.

— Вот нам что теперь надо сделать, Джефф…

— Джефф? — сказала Сник. — А он кто же?

— Не знаю, — покачал головой психик. — Тут какая-то загадка. Здесь дело не во втором «я». Я просто не знаю… пока.

— Он снова ушел.

— Что? А, понимаю. От себя.

— Да, — сказала она, хотя имела в виду, что Кэрд опять оставил правительство с носом. И взглянула на экран-часы. — Мне пора на работу. Но время от времени я буду его навещать. Еще раз спасибо, что позволили мне прийти.

— Вы его любили?

— Он единственный мужчина, с которым я могла бы долго выдержать.

— Не отчаивайтесь. Он вырастет в нормального взрослого человека…

— Которым он никогда не был.

— Но он может им стать. А возможно, взрослое начало в нем опять возобладает.

— Чье начало?

Психик с улыбкой вскинул брови:

— Кто знает?

Перед тем как выйти, Сник в последний раз взглянула на Джеффа Кэрда с его мишкой. И ей вспомнилось, как он бредил, упав на пол в хранилище. В потоке бессвязных слов она разобрала только две фразы:

«Миру одного дня приходит конец. И мне тоже».

Глава 37

Прошло двадцать пять лет с начала Перехода, двадцать пять раз Земля обернулась вокруг Солнца. Деление времени на объективное и субъективное было отменено еще десять лет назад. Календарь Новой Эры с тринадцатью месяцами в году пока сохранялся, но люди жили по нему горизонтально, а не вертикально, как раньше. И дни рождения отмечались раз в год, а не раз в семь лет.

Появилось много новых городов — строительство одних завершилось еще пятнадцать лет назад, других — всего пять.

Ариэль Кэрдсдотер ошиблась в своем прогнозе относительно всемирной кровавой революции, которая должна была сместить старое правительство и утвердить новую власть. Кое-где действительно вспыхнули восстания, но с ними расправились быстро и достаточно жестоко. В целом человечество, хотя и испытывало значительные лишения, покорилось своей участи. Большинство удовлетворилось тем, что принесла миру «революция». Во-первых, был положен конец режиму Новой Эры; во-вторых, каждому жителю Земли, Луны и марсианских колоний сделали инъекцию ФЗС — фактора, замедляющего старение. И, наконец, узаконили и сделали общественно доступным препарат анти-ТП. Люди вновь обрели свою извечную способность лгать.

Одним из требований революционеров было постоянное наблюдение за всеми уровнями правительства с помощью мониторов. Это помогло бы обнаружить коррупцию и пресечь дальнейшее ее развитие. Кое-какие мелкие реформы в этом плане действительно произошли, но практика пристального наблюдения за чиновниками с правом комитетов мониторинга снимать их с должности так и не была введена. Отдельные группы граждан время от времени еще требовали ее ввести, но из этого ничего не вышло.

Хотя члены Совета Мира и губернаторы провинций избирались путем всеобщего голосования, кандидатов на эти посты выдвигал Совет Мира.

Правительство по-прежнему вело постоянную слежку за населением, твердя, что это делается для общего блага, и ни массовые демонстрации, ни многочисленные петиции не изменили положения вещей.

Супругам разрешалось иметь не больше двух детей, хотя некоторое количество граждан упорно боролось за расширение предела до трех. Небольшая часть населения продолжала выступать за разрешение верующим строить себе церкви, синагоги, мечети и храмы и за отмену закона, запрещающего прием верующих на государственную службу.

Пантея Пао Сник, перебирая в уме достигнутое и проигранное, думала о Джеффе Кэрде. Будь Кэрд прежним, говорила она себе, он определенно продолжил бы борьбу, добиваясь полного торжества революции.

За двадцать пять лет, прошедших с начала Перехода, Пантея Сник сменила семь профессий и четыре города: Трентон, Нью-Джерси, Спрингфилд, Иллинойс —  и теперь жила в Денвере, штат Скалистые Горы. В начале Перехода ей было тридцать сублет, теперь стало двести пятьдесят облет. Но физиологический возраст, проставленный в ее удостоверении, равнялся тридцати трем с половиной годам.

Последние семь лет она работала координатором-плановиком в Департаменте Реконструкции, что было связано с частыми командировками и работой в поле. Но теперь ей все больше времени приходилось проводить в конторе. Ей, человеку действия, с каждым днем становилось все труднее это терпеть. Поскольку свободного времени теперь стало больше, она постоянно просматривала списки вакансий — и в офисе, и дома. Наиболее привлекательным представлялся ей проект лесопосадок на Центрально-Сибирской возвышенности. Больше всего ей, конечно, хотелось бы работать в Органическом департаменте, и она всегда смотрела, кто туда требуется, хотя и знала, что доступ в органики ей наглухо закрыт.

Поэтому визит генерала Энтони Вик Хорн, члена верховного штаба Североамериканского Министерства внутренних дел, крайне удивил Сник. Начать с того, что Хорн не договаривалась о встрече с ней по телесвязи. Однажды рано утром она просто явилась в офис, пронеслась мимо секретарши, не отвечая на ее вопросы, и вошла в кабинет Сник. Сник не стала протестовать по поводу подобного нарушения протокола — ведь ее посетительница была органиком высокого ранга. Это явствовало из эполет, нашивок и значков на ее зеленом платье. В первый момент Сник даже подумала, что эта женщина пришла ее арестовать. Но в таком случае генералу достаточно было бы прислать за Сник офицеров или просто позвонить ей и приказать явиться в участок.

Энтони Вик Хорн была очень высокой, пышной женщиной. Ее талия отличалась удивительной тонкостью, хотя, возможно, такое впечатление создавалось из-за внушительных объемов груди и бедер. Сник подумалось, что Хорн нельзя описать иначе, чем избитым выражением «роскошная женщина». При этом весь ее облик излучал силу, а голос был для женщины необычайно низким.

Подойдя к самому столу, за которым сидела миниатюрная Сник, Хорн сложила руки у груди и слегка поклонилась.

— Детектив-генерал Энтони Вик Хорн! — пророкотала она. — Сидите, сидите!

Сник послушно осталась сидеть на стуле, спросив:

— Полагаю, мне представляться нет необходимости?

— Разумеется! — Хорн осталась стоять, хотя Сник предложила ей стул. — Я пришла к вам лично, поскольку мое руководство считает, что телесвязью лучше не пользоваться. Решено было, что это задание должен выполнить офицер высокого ранга, поэтому выбрали меня. Надеюсь, вы простите мне то, что я распорядилась отключить здесь все стенные экраны и очистить ваш кабинет от «жучков».

Сник покосилась на мертвенно-серые стены и пожала плечами, ничего не сказав в ответ. Она ждала, когда Хорн скажет ей о цели своего визита. Та улыбнулась, показав крупные белые зубы.

— В вашем досье указано, что вы неразговорчивы.

Сник опять-таки не сочла нужным ответить.