Засланец - Константин Хвостополосатов

Наша небольшая проблема разрешилась весьма просто. Челнок имел, похоже, стандартный для таких кораблей «шлюз». Изрядно помучившись мысленной словесности, я что-то активировал, вызвав неяркое свечение в пространстве кольца чужого челнока и какое-то непонятное ощущение. Немного поэкспериментировав, наш Енот аккуратно подошел к челноку и «вделся» в оправу, как будто нацепив колечко с бриллиантом на палец. Произошло уже знакомое слияние и двое обнаженных скитальцев, наконец, смогли обратно втиснуться в общее тело. О том, насколько переволновалась девушка, я понял позднее, когда она, совершенно без какого-либо предупреждения ушла в глубины второго плана, оставив меня заниматься всеми последствиями нашего безумного приключения.

А последствия оказались довольно значительны на радость нашей маленькой поисковой команде. Кроме умыкнутого «колечка» среди брошенного чужим кораблем добра оказалось еще шесть бесхозных небольших летательных аппаратов, из которых только два оказались опознаны знатоками местного космоса. И это, не считая огромной кучи прочего известного и не очень барахла, среди которого, кстати, обнаружилась спасательная капсула КСС с некоторым приданным ей имуществом и мой скафандр-конструктор, на который я сразу наложил луарину лапку.

Сбор урожая продолжался большую часть свободного времени. Команда старателей педантично подбирала весь обнаруженный хлам, полагая, что даже кажущееся бестолковым барахло вполне может оказаться денежным артефактом. Потом мы с Пробоем двинулись на комплекс, чтобы прихватить более объемный транспорт для наших трофеев, оставив Кишку, Фугаса и Заплатку на присмотре за нашим неожиданным богатством. «Колечко» же, как наиболее ценный трофей мы прихватили сразу, как и кое-что еще из найденного, до отказа набив трюм кораблика Пробоя. «Колечко» так и пошло в связке с Енотом, причем в таком случае управлять получившимся тандемом оказалось возможным с помощью двигателей обоих кораблей. У меня даже закралась мысль оставить все, как есть, уж очень все это стало походить на некий космический хаус-трейлер.

По дороге к комплексу пришлось подробно рассказать дипломатично не пристававшему ранее с расспросами Пробою о наших приключениях на борту корабля. Слушать он умел, и за все время рассказа задал едва ли с пяток вопросов, основным из которых затронул тему «что там случилось».

— Да вариантов имеется с целую бездну, — ответил я за Луару. — Космос вообще горазд на всякие неожиданности и сюрпризы, так что я навскидку могу выдать парочку-другую теорий.

— Поделись, — лаконично попросил Пробой.

— Идея первая, — начал я неохотно, но постепенно входя во вкус. — Враги совершили покушение на корабль, ну скажем, «электроидов», запустив в него вирусную ракету. Вирусы перекрыли пути снабжения двигателей корабля энергией, обездвижив его. Экипаж вступил в борьбу и, поняв, что проигрывает, включил экстренное возвращение на ближайшую базу, а когда не помогло и это, то они активировали какой-нибудь режим «стазис» в двигательном отсеке корабля, где собственно и собралось большинство экипажа.

Пробой только что-то хмыкнул в ответ.

— Идея вторая, — продолжил я. — Вирус блокировал двигатель и сервисные агрегаты, трансформировавшие какую-нибудь жесткую энергию в приемлемую мягкую, на которой обитатели корабля могли безбедно жить неопределенно долгий срок. Капитан подал сигнал о спасении и принял решение отделить каким-нибудь защитным полем двигательный отсек с большинством сражающегося против вируса экипажа до прихода помощи. Кто оказался вне закукленного отсека, погибли в течение нескольких сотен лет от побочных эффектов использования грубой энергии. И так далее…

— Ну ты и сказочница, — уже живее ответил мой собеседник.

— Ладно, идея третья, призовая, — рассмеялся я в ответ. — Любая из двух первых, но только состояния энергожизни экипажа было как бы разделенной жизнекопией. Когда реальный живой носитель оставался в стазисе, а на корабле отправлялся в путешествие его энергетический слепок разума. После возвращения слепок и разум носителя интегрировались и проснувшийся хозяин помнил все свои приключения. Тут два варианта: летальный, когда при смерти слепка хозяин оставался овощем, и нелетальный, когда физическое тело хозяина через определенное время после гибели слепка выходило из стазиса, естественно без воспоминаний.

— И к чему такие сложности? — уже как-то совсем по-живому поинтересовался бригадир.

— Ну тут тоже масса вариантов, — парировал я. — Самый простой, пожалуй, что физическое тело, к примеру, было не способно перенести нагрузки, доступные энергоформе.

— Слушай, ну и мастерица ты сочинять, Милашка, — первый раз я услышал в голосе Пробоя удивление. — Тебе бы сценарии писать для голопьес или сказки детям.

— Хорошо, — согласился я. — Вот продадим это барахло, и я подумаю о расторжении контракта с военными, чтобы пойти по предложенному тобой жизненному пути. А потом мы с тобой станем жить вместе, детей заведем, общее хозяйство, ну и прочие там куры-гуси…

Пробой сначала поперхнулся, а потом зашелся в экстазе повизгиваний, которые у местных были аналогичны истеричному смеху землян. До самой базы мы с ним перекидывались шутками, я даже удивился тому, на что он способен. А ведь казался конченым сухарем со стажем просроченной баранки.

Эвакуация добытых трофеев заняла почти двое суток, после чего наша пятерка удачливых кладоискателей стала по меркам комплекса неприлично обеспеченной. Все эти двое суток моя хозяйка не выходила из своей добровольной ссылки, предоставив мне решать все вопросы, связанные с дележом имущества. Нужно сказать, что на радостях никто из команды кладоискателей не заметил странностей поведения боевой подруги, даже если они и появились. Старатели, которым неожиданно свалилась такая удача, оставались поголовно в приподнятом настроении, чаще всего пребывая в каких-то своих мечтах о будущем, нежели в реальности. Я, по большому счету, не участвовал в дележе имущества, наложив лапу лишь на все обнаруженное имущество КСС, которого оказалось совсем немного. В остальном лишь полностью положился на порядочность своих временных компаньонов.

Больше всего меня пугала моя спутница, которая совершенно не выказывала признаков заинтересованности к жизни. Похоже, насыщенное впечатлениями приключение ударило по ее тепличной психике куда сильнее, чем по моим закаленным нервам. Все ее присутствие в нашем общем на тот момент теле сводилось к общему психологическому фону, который я мог бы описать «апатия». И поскольку я не считал себя знатоком психологии ласьенов, опасения, что девушка запросто может безвозвратно погрузиться на какие-нибудь подуровни сознания, терзали меня все сильнее и сильнее день ото дня.

Луара вернулась из своей небольшой нирваны, когда наша компания вовсю отмечали удачную находку, всей бригадой взяв трехдневный неоплачиваемый отпуск. Если честно, лично у меня тогда возникли большие подозрения, что к концу краткого отпуска участники последних событий станут столь же бедными старателями, какими являлись до означенной выпивкой эпопеи.

— Сьеерж, прости меня, — раздался робкий отголосок мыслей в моей голове. — Я поступила совершенно легкомысленно, оставив тебя. Просто… Просто я постоянно возвращалась мыслями в эти ужасные события. Ведь мы могли погибнуть. И наши шансы на это были куда больше, чем на удачное спасение. Прости меня, в своих терзаниях я ругала тебя самыми гнусными мыслями, проклиная тот день, когда ты появился в моей голове…

— Как ты? — спросил я, проигнорировав упоминания о гнусных мыслях в свой адрес. — Я так волновался за тебя, но ты вообще не реагировала на мои вопросы.

— Не так чтобы хорошо, — вяло призналась девушка. — Но это все же не оправдывает такого поведения с моей стороны. Я вот до сих пор не могу понять, как ты смог так легко все это пережить.

— Ты меня тоже прости, — искренне попросил я. — Просто в последний период моей жизни слишком часто случались подобные ситуации. Наверное, я уже свыкся с мыслью, что зачастую живу практически взаймы у судьбы. И мне пока везет.

— Знаешь, если бы не твои уверенные действия, мы бы не выбрались, — смущенно подумала Луара.

— Знаешь, если бы я не настоял, мы бы вообще не полезли внутрь этого корабля, — ответил я.

— Но там отыскалось столько впечатлений, — чуть живее возразила Лу. — Я за всю жизнь не попадала в такие приключения. И сомневаюсь, что вообще кто-нибудь из моих соотечественников побывал на таком корабле.

— Думаешь, это того стоило? — продолжил я аккуратно тормошить девушку. — Все же опасность.

— Ты несносный безответственный тип, — оттаявшими мыслями поругала меня Милашка. — Ты чуть не сделал меня истеричкой и погруженкой.