Юг в огне - (Бирюк) Петров

- Вот это я понимаю! - в восхищении потирает маленькие ручки граф Сфорца ди Колонна князь Понятовский, расхаживая со своими приятелями Розалион-Сашальским и ротмистром Яковлевым по банкам. - Вот это я понимаю! Родовитая русская аристократия!.. Промышленные тузы!.. Министры!.. Помещики!.. Гордость России!.. Русью пахнет!..

- Скорее всего, - ухмыльнулся Розалион-Сашальский, - сигарами и коньяком.

Как и многие в то бурное время, эта тройка закадычных друзей в мутной водичке ловила рыбку, лихорадочно развивая свою деятельность. Понимая отлично, что дни их жизни в Новочеркасске и Ростове кончаются, скоро, так или иначе, придется удирать за границу, - а за границу с пустым карманом хоть не заявляйся, - друзья решили подработать на дорогу.

Вначале Яковлев научил маленького графа Сфорца и Розалион-Сашальского шулерству. Но это мало что принесло, так как паника охватила всех и каждому было не до карт. Друзья решили заняться аферой.

Как-то из Екатеринослава в Ростов приехали два торговых агента, посланные правлением общества потребителей служащих и рабочих Екатерининской железной дороги закупить различные товары для своего кооператива.

Торговые агенты остановились в гостинице "Астория", в которую обычно стекались все жаждущие приобрести драгоценности с "золотого дна" Ростова. Совершенно случайно Розалион-Сашальский, будучи в штатском костюме, познакомился с этими агентами и, сам еще не зная для чего, выдал себя за ростовского коммерсанта Ивана Ивановича Дронова, крупного поставщика продуктов для Ростовского комитета союза городов. Между новыми знакомыми завязался оживленный разговор. Когда Розалион-Сашальский узнал, зачем эти агенты приехали в Ростов, у него возникла блестящая мысль. Он предложил им перекупить у него большую партию мануфактуры, сданную якобы ему комитетом, который ликвидировал свои операции, в уплату долга по прежним поставкам.

Доверчивые агенты поверили Розалион-Сашальскому.

Правда, сперва подозрение терзало душу агентов, но элегантная внешность и безупречные манеры Розалион-Сашальского и графа Сфорца, а также смелость, с которой действовали аферисты, рассеивали всякие сомнения. Не внушал особенного доверия один лишь Яковлев. Но он больше помалкивал.

Вздыхая, агенты достали из портфеля и отсчитали Розалион-Сашальскому сто сорок тысяч рублей.

Погрузка товара назначена была на тот же день. Пообещав через час доставить необходимое разрешение на вывоз из города мануфактуры, "коммерсанты" ушли из гостиницы и, разумеется, больше труда не возвращались.

Проделав эту аферу, друзья до того обнаглели, что продали одному приезжему коммерсанту чей-то товар, находившийся в вагоне на станции Ростов.

Ротмистр Яковлев, правда, без ведома графа Сфорца и Розалион-Сашальского, однажды провел для опыта такую операцию. Надев на свое рябое лицо черную маску, он вошел в кафе "Швейцарское кофе", прикрыл дверь на засов и, наставив на публику, находившуюся в кафе, наган, заорал громовым голосом:

- Руки вверх!

Все в испуге подняли руки. Яковлев предупредил:

- Не волнуйтесь, господа. Всем тем, кто добровольно отдаст мне имеющиеся у них драгоценности и деньги, не грозит никакая опасность. Но кто вздумает оказать мне сопротивление или утаить ценности и деньги, пусть пеняет на себя... Убью! - прорычал он.

Скинув фуражку, не опуская револьвера и не отходя от двери, он сказал:

- Подходи по одному!.. Клади в фуражку!.. Живо!..

Перепуганные посетители кафе выстроились в очередь. В фуражку Яковлева посыпались деньги, золотые кольца, браслеты, портсигары. Когда фуражка наполнилась, Яковлев, угрожающе спросил:

- Все положили?

- Все!.. Все!..

- Ложись на пол!.. Быстро!.. Стреляю!..

Все в ужасе повалились на пол.

- Лежать десять минут молча, не поднимая головы! - приказал Яковлев и, откинув засов у двери, скрылся...

Этот опыт дал ему тридцать пять тысяч рублей, четыре золотых браслета, восемь колец, некоторые из них с бриллиантами, пять брошей, три массивных серебряных портсигара с золотыми вензелями и много разной мелочи.

Когда он намеками дал понять своим друзьям, что таким способом можно было хорошо "подработать", те с негодованием отвергли идею Яковлева.

- Как ты мог подумать о такой гнусности? - с возмущением вскричал маленький Сфорца. - Я - аристократ, граф, князь - и вдруг дневной грабеж. За кого ты меня принимаешь?.. Я думаю, что ты пошутил. Если не пошутил, то я перестану тебе подавать руку...

Яковлев вскипел:

- Ну, знаешь, Сережка, хоть ты и князь, хоть ты и граф, а пошел ты к чертовой матери!.. Пошутил ли я или не пошутил - это дело мое, а мне надоело тебя кормить... Я шулер, и ты хорошо знаешь об этом. И вот шулер тебя уже сколько времени кормит. А ради чего?.. Из-за твоего графства?.. или княжества?.. Плевать мне на твои титулы.

Друзья, видимо, перессорились бы смертельно, если бы их не примирил Розалион-Сашальский.

- К чему раздоры, друзья? - сказал он укоризненно. - Такие дни, господа, сейчас. Если мы поссоримся, то уедем за границу ни с чем... Нам, так сказать, нужна полная гармония в наших отношениях. Нужно, так сказать, единение, согласие... Иначе пропали мы. Помиритесь! Сейчас же помиритесь!.. Подайте друг другу руки...

Ненавидя друг друга, но пока еще нуждаясь один в другом, они вынуждены были пожать руки.

Вскоре после этого инцидента, как-то будучи в ростовском кафешантане "Марс", Сфорца в антракте, разгуливая со своими приятелями, усмехнувшись, сказал:

- Думаю, что я все же выдающийся человек. Просто феномен!.. Меня одолевают порой гениальные мысли. Вот сейчас, как не отгоняю я, а навязчивая идея сверлит мой мозг...

- Какая, Серж? - сгорая от любопытства, спросил Яковлев.

- Да она не осуществима...

- Ну, а все-таки скажи...

- Если б осуществить ее, - проговорил Сфорца.

- О! - подпрыгнул от любопытства Розалион-Сашальский. - Что ж за идея? Будь другом, так сказать, не томи... на свете нет ни одной такой мысли, которую не мог бы, так сказать, реализовать шляхтич Владислав Розалион-Сашальский... Скажи, друг!

- Вы все, по-моему, знаете американца Брэйнарда?.. - таинственно прошептал Сфорца.

- Это того самого, который натянул вам всем носы, отбил у вас Верку Ермакову и живет с ней? - мрачно хмыкнул Яковлев.

- Ну, тож, Миша, скажешь, - недовольно проговорил Розалион-Сашальский. - Никто там, так сказать, не натягивал носов. Мы сами отдалились, так сказать, от этой вульгарной женщины. Если б я хотел... браво покрутил свой рыжий ус поляк.

- Не хвались! - оборвал его Яковлев.

- Знаем, конечно, этого американца. Так что? - сказал Розалион-Сашальский.

- Этот американец, - зашептал Сфорца, - ежедневно скупал у новочеркасских ювелиров драгоценности. Я как-то был у него в номере... По-моему, все скупленные драгоценности он прячет в большом свело-желтом кожаном чемодане, который стоит у него около кровати...

- Ну-ну? - с любопытством прислушивались Розалион-Сашальский и Яковлев к рассказу Сфорца.

- Он боится отдавать драгоценности в банк на хранение.

- Похитить бы у него этот чемодан.

- Вот это мечта! - захохотав, хлопнул себя ладонью по лбу Яковлев.

- Да, дело соблазнительное, - крутя ус, задумчиво проговорил Розалион-Сашальский. - Это, так сказать, была бы важнецкая добыча... Да-а, надо это дело, так сказать, обмозговать...

- Как ты, Миша, на это смотришь? - посмотрел Сфорца на Яковлева.

- Как я на это смотрю? - захохотал Яковлев. - На все то, где пахнет деньгами, а смотрю влюбленными глазами... Вы можете даже не спрашивать моего согласия. Располагайте мной, как собой...

- Ну и прекрасно, - сказал Сфорца. - Надо продумать план похищения этого чемодана. Все втроем выедем в Новочеркасск. Только вот беда: говорят, к этому американцу приехал его секретарь из Лондона... Надо это все учесть.

- Ерунда, - махнул рукой Яковлев. - Сумеем спереть чемодан и из-под носа этого секретаря...

- Дал бы бог! - сказал Розалион-Сашальский.

XXI

Высокий и высушенный, как тарань, белобрысый, с осыпанным веснушками длинным, тонким носом, мистер Тренч производил впечатление простодушного, бесхитростного малого, которого нетрудно было обвести.

Жил он в гостинице "Лондон", рядом с номером своего патрона. По приказанию Брэйнарда он почти никуда не отлучался из гостиницы, как цербер сторожил комнату своего хозяина. И если уборщицам приходилось убирать номер Брэйнарда, то делали они это под надзором Тренча.

Однажды мистер Тренч, проводив хозяина, прохаживался около номера Брэйнарда, наблюдая за тем, как уборщица мыла полы. По коридору, поскрипывая лаковыми туфлями, прошел одетый в синий новенький костюм, полнотелый рыжеватый мужчина средних лет с пышными усами.

- Гуд морнинг, мистер Тренч, - улыбаясь, раскланялся он с англичанином.

- О, сенк ю! - живо обернулся Тренч, с любопытством меряя взглядом с ног до головы рыжеусого господина, - ви мне знайт?