Люди Солнца - Том Шервуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жизнь остановилась в имении «Шервуд». Все, собравшиеся за столом, замерев, слушали беспощадно-откровенный рассказ бывшего пирата, не замечая, как текут час за часом.
– Вот и вся загадка, – закончил немного даже охрипший Стив, – кому вручаешь судьбу свою, бесу или же ангелу. Том сегодня выразил её в словах для меня. Он сказал: «Я создавал, а ты грабил». Но он так сказал, жалея меня. Потому что я… Да, грабил. Но не в этом ужас, разрывающий сейчас моё сердце. Потому что я ещё… Убивал.
И он смолк, прерывисто, шумно вздохнув. И в ту же секунду разом вздохнули несколько детишек «Шервуда», отпуская измучившее их напряжение. А Стив, привстав за столом, с багровым, перекошенным судорогой лицом, завершил:
– Вот. Простите…
И сел. И вдруг вздрогнули все – кто-то гулко уронил на стол ложку.
– Ой, – пискнул Тоб.
И, видя, что на секунду все лица повернулись к нему, встал и глядя в сторону Стива признался:
– В моей голове сложился стих для вас. Короткий.
И продекламировал:
«Как бешеный зверь,Он нёс людям горе.Их слёзы теперь -В его приговоре».
Стив вздрогнул. Верхняя губа его взялась морщинами, приподнявшись к носу. Вздрогнул и я: это был мучительный оскал смертельно раненного животного. Взглянув на Тоба, я глухо сказал:
Добрый ты…
И вдруг кто-то из девочек, кажется, Грэта, громко и горько заплакала.
Чудо без маски
Тяжёлая минута была пережита, пройдена. После завтрака все, кроме тех, кто занялся столом и посудой, вышли во двор. Пятеро новых мальчишек, пришедших в гости, подошли ко мне и поблагодарили за невероятный обед. И, раз уж столько собралось сегодня гостей, я повёл всех показывать замок: Стива, портовых мальчишек, питомцев Гювайзена, Барта с Милинией, Быка, Тонну.
В любом помещении, куда бы мы ни зашли, струилась работа.
В «лесном» цейхгаузе мои матросы с «Форта» перекатывали и сортировали брёвна.
В лесопильне грохотал стальной огромный «паук».
Климент и Бубен в кузне, не обращая на нас внимания, добывали музыку из наковальни.
В гончарном цейхгаузе мастер как раз вынимал из печи посуду, обожжённую на второй раз, уже с глазурью, и Пит ещё горячие блюда расставлял на длинном столе. Мы, пришедшие, зачарованно перебирали их, любуясь узорами.
В стекольную мануфактуру нас не пустили: в час разлива расплавленного стекла там попросту запирали дверь.
Дошли до канатного цейхгауза, из которого слышалось пение. Заглянули. Пение смолкло, и старшина артели быстро встал и пошёл к нам, кивая на ходу и улыбаясь.
– А где наша малышка? – спросил он. – Где Ксанфия? Она так любит петь с нами.
– На кухне, – неуверенно солгал я.
(Ксанфия, по секрету от всех, с Дэйлом и Готлибом училась ходить на новой ножке. Было совместно решено, что она покажется всем остальным, только когда совершенно станет ходить не хромая.)
– А для чего вы поёте? – поинтересовался один из портовых мальцов.
– Чтоб канаты получались прочнее.
– Но какая связь между прочностью канатов и пением? – спросил заинтересованно Барт.
– Вся сила каната – в пряди! – кивнул ему мастер. – Если пальцы вытянут прядь достаточно длинную, без узелков, разрывов, сгибов конопляных волокон, утолщений – то и нить из таких прядей получится тонкая и очень прочная. Ну, потом из нитей вьют каболку, из каболки – малый шнур – линь, затем большой шнур – аксель, и – уже сам канат. Он может быть и немного тоньше обычного, но, если пряди тянули чистые, длинные, а это возможно только с хорошим настроением, которое даёт совместное пение, – то такой канат вдвое прочнее чем те, которые плетут на мануфактурах полуголодные, усталые, злые работники.
– А вы, значит, не полуголодные и не злые? – уточнил Барт.
– Юноша, – сказал ему мастер. – Я вам дам гинею, если вы найдёте во всём «Шервуде» хотя бы одного голодного или злого.
Мы все рассмеялись.
– Не будем отвлекать, – сказал я и повёл гостей дальше.
Прошли на второй этаж надстройки над каретным цейхгаузом. Здесь, в просторном и светлом бывшем цеху по изготовлению стрел, желтели новенькие высокие столы. За одним из них сидел наскоро кивнувший нам Брюс и что-то гнул из отполированной до блеска проволоки.
– Здесь – рукодельная мастерская, – сказал я, – а это – Брюс, командор этого помещения.
– Он – командор? – изумлённо спросил один из портовых. – Да он же даже младше меня!
– В «Шервуде» не смотрят на возраст. Если ты что-то умеешь делать хорошо – то ты имеешь такие уважение и награду, какие есть не у всякого взрослого. Вы Дэйла помните?
– Как не помнить!
– Ему всего шестнадцать. А он уже работает управляющим всего имения. Вот ту машину, которая внизу режет брёвна на доски, – он купил в Лондоне, нанял мастера, привёз, установил – в одиночку. Триста фунтов таскал с собой по городу, триста фунтов!
– Это сила, – переглянулись портовые.
– А вот здесь – самая волшебная мастерская, – сказал я, подойдя к следующему помещению на втором этаже каретного цейхгауза.
И, осторожно постучав, приоткрыл дверь.
– Входите, да! – послышался радостный голос. – Одну секундочку, закончу гранчик…
Рядом с мастером за столом сидел Шышок, и так же важно, едва взглянув на пришедших, продолжил точить медный брусок маленьким трёхгранным напильником.
И через полминутки гранильщик поднял голову и широко улыбнулся.
– О, детишки!
Но детишки не ответили на искренне-радостное приветствие. Во все глазёнки они смотрели на небывалое чудо – разложенные по щитам на стене золотые украшения. Блеск самоцветов кричал и метался.
– Это… золото?
– О, бесспорно. А вот смотрите, что сделал недавно мой ученик. – Гранильщик кивнул на Шышка и взял со стола длинную золотую цепочку. – Сам сделал, без единого моего прикосновения. Да, небезупречно, и придётся переплавлять – но сам!
– Сила! – сказал маленький гость и, шагнув к Шышку, неуверенно проговорил: – Ну ты это… Прости…
– Пустяки, – вспыхнул улыбкой маленький кривоносый Шышок. – Вот меня однажды в костоломке держали…
И тут за дверью раздался звонкий стук каблуков. Вошёл Гювайзен, громко сказал:
– Прошу прощений у уважаемый публика. Сейтшас мы идём иметь новый урок. Софсем новый наука, химий. И я котоф покасать чьюдо.
Разумеется, все поспешил за ним, и Стив, и Барт с Милинией, а я немного задержался. Наклонился к гранильщику и спросил:
– Можно ли изготовить новый золотой знак, тайно? Только рубинами выложить не ступени, а сердечко с крылышками? Хочу вручить двоим добрым людям.
