Мегаморф, или Возвращение Реликта - Василий Головачев

– Так что ж? Раз этот ваш «Казак» сумел активироваться, значит, и другие аппараты вступят в строй.

Это замечание подействовало на Истому как холодный душ. Она перестала спорить. При всей резкости и безапелляционности её суждений она умела делать правильные выводы.

– Ясь, поднимись над Горой.

Он послушался.

Панорама города отодвинулась, покрылась сероватой дымкой, представлявшей собой самый обыкновенный смог. Стрелы самолётов, рыщущие над столицей в поисках пропавшего с экранов радаров когга, скрылись из глаз. Гея-Гора из отвесной стены превратилась в округлый купол, мерцающий огнями чуть ли не до середины. Геяне освоили остатки планеты и продолжали лезть в небо, приспосабливая склоны Горы для своих нужд.

– Здесь они нас не достанут, – сказала Истома.

– А это что такое? – вдруг спросил Алонсо.

– Вижу непонятный объект, – доложил инк.

Ясен принялся вертеть головой и увидел в сотне метров от когга переливчатое облако «мыльных пузырей» с ядрышками внутри каждого пузыря.

– «Глазастый»!

– Где?! А… вижу. Странная штуковина. – Истома помолчала. – Мы уже встречались с ней.

– Вы знаете, что это такое?

– Его отец говорил, что это система контроля.

– Что она контролирует?

– До Падения «глазастый» контролировал Игру.

– Вы серьёзно? – не слишком натурально удивился Алонсо.

– Разве вам неизвестен этот феномен? Вы же занимались историей ФАГа и прочими делами.

– Не припоминаю, чтобы в каких-то документах сохранилось упоминание о… гм-гм, «глазастом».

– Я думала, вы всё знаете.

– Увы, дорогая принцесса, далеко не всё, – сокрушённо (и не слишком искренне, как показалось Ясену) вздохнул Алонсо. – Вот прокачаю фреймы через башку, тогда, может быть, и вспомню.

– Не понимаю, что «глазастый» здесь забыл, – тихо сказал Ясен. – Мы же ничего особенного не сделали.

– Кто знает? Вспомните НЛО на Земле в двадцатом и двадцать первом веках, они всегда появлялись в те моменты, когда люди что-то творили, то ли ядерный взрыв, то ли испытание какого-то оружия, то ли ещё какую-нибудь пакость. Вот и здесь то же самое. Если «глазастый» заинтересовался нами, надо задуматься, что происходит. Кстати, раз он всё-таки проявился, значит, Игра продолжается.

– Это вы к чему? – не поняла Истома.

– Просто размышляю.

– Какая Игра может идти в резервации? Нам же перекрыли все входы-выходы в Большой Космос.

– Истома, милая моя принцесса, чёрт с ним, с «глазастым», а заодно и с Большим Космосом, я есть хочу! – взмолился Алонсо. – И в туалет! Есть здесь туалет?

– Есть, – вежливо откликнулся Диего. – Прошу вас.

В стенке кабины протаяло отверстие в рост человека.

Алонсо шмыгнул в него мышкой. Отверстие заросло непрозрачной плёнкой.

– Я не знала, что у нас есть туалет, – сказала Истома с нотками удивления. – Пожалуй, в этой тачке можно поселиться.

Ясен промолчал, хотя в туалете не нуждался, умея перерабатывать продукты метаболизма и не выводить отходы длительное время. Но если была возможность обходиться без этого, лучше было обходиться.

Облачко мыльных пузырей с глазами внутри каждого исчезло.

Контролёр соблюдения правил Игры (если это и в самом деле было так) убедился в отсутствии агрессивных (как и прочих иных) намерений у экипажа когга и тихо удалился.

Около часа они отдыхали и обедали.

Диего трансформировал кабину управления в уютный отсек отдыха, превратил стены в красивый земной пейзаж с рекой, лесом, лугом и голубым небом, по которому неторопливо плыли облака, что тут же сказалось на настроении всех пассажиров. Они повеселели, оживился Алонсо, и проблемы, ждущие экипаж «Казака» впереди, перестали казаться такими сложными и неразрешимыми.

Пищевой синтезатор СС-20 включился не сразу, заставив пассажиров понервничать. Но в конце концов заработал и выдал три вида еды: белковую кашу, напоминающую по вкусу геркулесовую (по оценке Ясена), сыр (или нечто его заменяющее) и коричневого цвета напиток, напоминающий кофе.

– Не бог весть что, – сказал Алонсо, уплетая пятую порцию сыра, – но вполне съедобно. Теперь покурить бы.

Однако сигареты Диего синтезировать отказался. Его создатели понимали вред подобного рода «кайфа» и позаботились о полной стерилизации рабочего пространства катера в этом виде обслуживания пассажиров.

Кресло пилота снова занял Ясен.

– Режим пилотирования? – напомнил инк.

– Автоматический… но с личностной составляющей, – сформулировал молодой человек.

– Вас понял, корректировка допустима. Куда летим?

– Двадцать на нижвек… э-э, семьдесят градусов к лучу Расия. Ты должен помнить, что…

– Помню, не беспокойтесь. Объект?

– Чуж… Илимаунтин… м-м, высокая гора чёрно-бурого цвета.

– Не промажешь, – сказала Истома, – таких гор на Равнине мало.

– Скорость движения важна?

– Нет.

– То есть как это нет? – возмутилась Истома. – Не будем же мы ползти как черепахи!

– Я вас понял, леди. Прошу на всякий случай пристегнуться.

– Как это? – не поняла девушка.

– Я пошутил, – засмеялся совсем по-человечески Диего.

Ясен поёжился, тщательно маскируя свою мысль. Наделяя встроенную в летак высокотехнологичную технику интеллектом и квазичеловеческими интонациями, создатели интеллект-компьютеров вряд ли задумывались о том, что эти умные машины способны ощущать дискомфорт и зависть, не обладая той же степенью свободы, что и человек. Иногда Ясену после реплик Диего казалось, что инк это понимает.

Катер в два прыжка вышел из атмосферы, поднялся на высоту около тысячи километров над Великой Равниной.

В душу закрался соблазн претворить в жизнь идею Истомы – «пощупать» глубину космоса, но Ясен преодолел этот соблазн.

Ландшафт под аппаратом смазался под слоем воздуха в размытое цветастое покрывало. Чёрно-фиолетовая щелястая вершина Геи-Горы исчезла далеко позади.

Алонсо издал смешок, впервые после многолетнего перерыва испытав ощущение сверхбыстрого движения в пространстве. Ему было за семьдесят, и он наверняка до Падения пользовался системной мгновенного транспорта – метро и летал на воздушных и космических судах, однако после Падения его опыт перемещения на большие расстояния был равен нулю.

Пейзаж Равнины на мгновение приобрел законченность и чёткость, если не считать влияния атмосферы.

Слева проявилась зеленоватая глыба неясных очертаний, как бы плывущая над слоем воздуха, но это была не Чуж-Гора.