Миры Клиффорда Саймака. Книга 16 - Клиффорд Саймак

Чьи-то пальцы жестко схватили меня за руку. Оглянувшись, я увидел, что это Чарли, Впереди стоял полковник и не сводил с меня глаз. Его напряженное лицо побледнело, а на лбу выступили капли пота.

— Джон, — тихо произнес Чарли, — нам нужно немедленно уединиться и все обсудить.

Я обернулся к машине и увидел, что она уже стоит на земле, и из нее вылезает Джордж.

— Пошли, — сказал я ему.

Впереди, расталкивая людей, шел Чарли, за ним — полковник Рейнольдс, а мы с Джорджем замыкали шествие. Не произнося ни слова, мы прошли к площади и прямо через газон направились к зданию суда. Когда мы расположились в кабинете Чарли, тот запер дверь и достал из ящика письменного стола бутылку виски и четыре бумажных стаканчика, которые он наполнил почти до краев.

— Льда нет, — извинился он. — Впрочем, шут с ним, сейчас нужно как раз что-нибудь покрепче.

Мы молча разобрали стаканчики, уселись, кто где сумел, и так же молча залпом выпили неразбавленное виски.

— Вы что-нибудь поняли, полковник? — спросил Чарли.

— Было бы полезно побеседовать с пассажиром, — вместо ответа заметил Рейнольдс. — Надеюсь, его постараются задержать.

— Не мешало бы, — согласился Чарли. — Хотя, убей меня Бог, не представляю, каким образом можно его взять.

— Он захватил нас врасплох, — заявил полковник. — В следующий раз мы будем наготове: заткнем уши ватой, чтобы не слышать его птичьей тарабарщины…

— Едва ли этого будет достаточно, — возразил Чарли. — Кто-нибудь из вас слышал, как он говорил?

— Он на самом деле говорил, — вставил я. — Произносил слова, но все они были совершенно незнакомые — какое-то непонятное щебетанье.

— И все же мы поняли, о чем он говорил, — не сдавался Чарли. — Каждый из нас. Может быть, это была телепатия?

— Сомневаюсь, — скептически заметил полковник Рейнольдс. — Телепатия вовсе не такая простая штука, как полагают многие.

— Скорее новый язык, — предположил я, — созданный на научной основе. Звуки в нем подобраны так, чтобы вызвать определенные понятия. Если хорошенько покопаться в семантике…

Чарли прервал меня, не дослушав мое весьма интересное предположение относительно семантики, которое ему мало что говорило, ибо он в ней ничего не смыслил.

— Джордж, что ты о нем знаешь?

С зажатым в изрядно грязной руке стаканчиком, вытянув ноги в носках чуть ли не на середину кабинета, Джордж почти лежал в кресле и благодушествовал. Не так уж много спиртного потребовалось, чтобы привести его в расслабленное состояние.

— А ничего, — лениво произнес он.

— Но ведь ты же приехал с ним. Неужели он ничего тебе не рассказывал?

— За все время не проронил ни звука. Я как раз отъезжал, когда он примчался и молча прыгнул рядом со мной, а потом…

— Откуда ты отъезжал?

— Ну, оттуда, где лежала куча всякого барахла. Она, пожалуй, занимала несколько акров, да и ввысь было навалено порядочно. Вроде нашей площади перед судом, только без газонов, а просто мостовая, из бетона, а может, из чего другого, но она тянулась во все стороны, и кругом, только довольно далеко, стояли огромные дома.

— Ты узнал это место? — прервал выведенный из терпения Чарли.

— Так я же его прежде никогда не видел, — ответил Джордж, — ни на картинках, ни так.

— Вот что, расскажи-ка нам все по порядку. Джордж начал почти теми же словами, какими в свое время описывал мне приключившееся с ним.

— Первый раз там лил такой дождь, что просто ужас. И было темновато, вроде как бы вечер наступал, и я заметил только кучу всякой всячины. Никаких зданий я не видел.

Мне он, правда, не говорил, что вообще что-то видел. Он утверждал, что ни с того ни с сего очутился прямо в Уиллоу-Гроув на улице, и к нему подъехала полицейская машина. Но я промолчал и продолжал слушать его рассказ.

— Потом, когда Чет посадил меня в каталажку…

— Минуточку, минуточку, — остановил его Чарли. — Мне кажется, ты кое-что пропустил. Где ты взял алмазы, картину и все прочее?

— Да из той кучи, что лежала там, — ничуть не смутившись, ответил дядюшка Джордж. — Там было много всякой всячины, и, если бы у меня хватило времени, я бы выбрал кое-что получше. Но мне словно что-то шептало, что все вот-вот кончится, да еще дождь лупил, холодный, как осенью, а само место казалось каким-то диковинным. Ну, я взял первое, что подвернулось, положил в карман. Потом смотрю — ведро с алмазами, только я не думал, что они настоящие. А затем еще картину прихватил, а то моя Мирта все ныла, что ей, видите ли, нужна первоклассная картина для столовой.

— После этого ты пошел домой?

— Ага, только я оказался на улице. Иду себе, никого не трогаю, никаких законов не нарушаю…

— А что произошло во второй раз?

— Это как я снова туда попал?

— Совершенно верно, — подтвердил Чарли.

— Первый раз это у меня получилось случайно. Сижу я в гостиной, ботинки снял, потягиваю пиво, смотрю телевизор, и вдруг в седьмом периоде, когда «Янки» уже провели двоих, и Мэнтл как… Послушайте, что произошло дальше, я ведь так и не знаю? «Янки» выиграли?

— Выиграли, выиграли, — успокоил его Чарли. Джордж удовлетворенно кивнул.

— Второй раз я вроде бы повторил все это. Дело даже не столько в том, что меня посадили в камеру, сколько в несправедливости, ведь я ничего такого не сделал. В общем, я уговорил Джона принести мне пива, устроился поудобнее и решил немного промочить горло. Телевизора, конечно, там не было, но я его очень ясно себе представил. И игру, все как было. У «Янки» уже двое в «дому», Мэнтл выходит на удар — все это в уме, ясное дело, — и, видно, оно и сработало. Я враз очутился на том месте, где лежала куча всякого барахла, хотя это вовсе не было барахло на самом деле — это все были хорошие вещи, некоторые из них вообще не поймешь для чего. Так вот, они там лежали, и время от времени кто-нибудь подходил из тех высоченных домов, — поверьте мне, до них было вовсе не два шага, это только казалось, что они близко, — тащил что-нибудь в руках, бросал в общую кучу и шел назад.

— Насколько я понимаю, во время второго посещения этого места вы пробыли там значительно дольше, — вставил полковник.

— Дело было днем, да и дождь не лил как ведра, — объяснил дядюшка Джордж. — Само место уже не выглядело таким диковинным, хотя и казалось унылым, точнее, пустынным. Людей не было видно, если не считать тех, кто приходил что-нибудь бросить в общую кучу. Никто из них не обращал на меня никакого внимания, они вели себя так, словно меня вообще не было. Сказать по чести, я не знал, удастся ли еще раз побывать там, а много в руках не унесешь, ну я и решил, что уж на этот раз торопиться не буду, сделаю все как следует. Осмотрю всю кучу и выберу то, что мне нужно. Вернее, там было много, чего бы мне хотелось, но я решил отобрать то, что понравилось больше всего. Вот я и начал ходить вокруг кучи и брать разные вещи, которые приглянулись, а потом попадалось что-нибудь еще лучше и приходилось выбирать из отобранного. Иногда я сразу клал вещь назад, а иногда оставлял и бросал что-нибудь из взятого. Сами знаете, человек всего не унесет, а у меня и так уже набрались полные руки. По краям той груды лежало множество отличных вещиц. Один раз я было попытался взобраться наверх за очень любопытной штуковиной, но там все было навалено кое-как, и, когда я начал лезть, вся куча зашевелилась, и я побоялся, что она свалится на меня. Я поскорее слез, как можно осторожнее, и потом волей-неволей брал только то, что лежало внизу.