Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Дэн Абнетт

— Нет, — возразил Драшер, — речи идет не о столь древнем месте, что оно не попало на современные карты. Там люди жили меньше века назад. Оно не могло полностью исчезнуть за это.

— Если, конечно, это не зал теней, — сказал Гарофар.

Макс и Драшер уставились на него. Офицер махнул рукой:

— Забудьте. Неудачно попытался пошутить.

— Я забуду, когда ты, Гарофар, объяснишь мне, что такое зал теней, — произнесла Макс.

— Ну, в общем, в старых сказках так называли Кештре, — скрепя сердце ответил офицер. — В историях о феях. Эти залы появляются лишь в определенное время, по ночам, чтобы чудища, живущие внутри, могли бродить среди людей, а на рассвете возвращаются в мир теней.

Макс сверлила его взглядом.

— Мне не следовало шутить, — сказал Гарофар. — Я знаю, что дело серьезное, мэм. Извините.

— Зал теней или курган фей — это древний образ, — подала голос Одла Джафф, отрываясь от работы, — сумеречное место, некий порог между материальным и потусторонним миром. Подобные вещи описываются в трудах, по фольклористике вплоть до времен Древней Терры.

— Не нужно его оправдывать, мэм, — сказала Макс. — Мы ищем не курган фей.

Она снова повернулась к офицеру:

— Гарофар, почему бы тебе не посмотреть, не нужна ли господину Нейлу помощь с обходом?

— Да, мэм, — послушно согласился Гарофар и поспешно ретировался из комнаты.

— Что-нибудь нашлось? — спросила Макс у Вориета, который по прежнему работал на когитаторе.

— Возможно, мне удалось найти кого-то по имени Сарк, — ответил дознаватель. — Но связь очень плохая. Мне постоянно приходится отправлять повторные запросы.

Драшер тем временем отошел к книжным полкам и провел пальцем по осыпающимся корешкам. Здесь было много книг по естествознанию. Эсик Фаргул любил орнитологию. Драшер заметил старинные труды по миграционным маршрутам и местам гнездования, аналитику птичьих песен и повадок. В самом конце полки стоял тонкий томик под названием «Народные куплеты Каранинских гор». Магос взял его в руки. Влага уже добралась до книги. Она была в очень плохом состоянии.

— В ней ничего нет, сударь, — сказала Джафф, не поднимая головы.

Драшер нахмурился, сомневаясь в услышанном.

— Она знает, что говорит, магос, — сказал Вориет. — Можете мне поверить.

Драшер все равно открыл старую книгу Сгнившие страницы рассыпались под его пальцами.

— В этом случае — буквально ничего, — сказал он.

Макс усмехнулась.

Он еще какое-то время смотрел на книгу. На пустую, обесцвеченную обложку, на остатки страниц, еще не отлетевшие от переплета. Когда-то здесь было что-то, а теперь — исчезло.

Самым страшным врагом Валентина Драшера было его собственное воображение. Он это прекрасно осознавал. Он так много раз убеждался в этом.

— А что, если… — начал магос.

— Валентин?..

— Макс, а что, если офицер был прав? — сказал он.

— В смысле? — спросила Макс, подходя ближе.

— Вдруг Кештре только частично находится в нашей реальности? Вдруг оно… не все время там? Прямо как в страшилках на ночь?

Макс уперла руки в бока и посмотрела на магоса испепеляющим взглядом.

— Я знаю, — улыбнулся он. — Тот я, что прибыл сюда сегодня утром, тоже смотрел бы на меня нынешнего такими глазами. Но… Жермена, я такое повидал! Невероятные вещи. Я всегда мог описать окружающий мир, руководствуясь его законами. Я всегда ищу привязку к ним. Это моя работа. Она вселяет надежду. Очень удобно, когда видишь смысл во всем, что тебя окружает. Но сейчас я уже ни в чем не уверен. Я думаю, что возможно все. К черту здравый смысл!

Глава десятая

Неупокоенный

Буря не успокоилась и ночью. После полуночи гром постепенно затих, превратившись в отдаленные раскаты, но дождь усилился. Капли выбивали барабанную дробь по стенам и крыше. Казалось, что все горы вот-вот смоет бесконечным потоком воды и грязи вместе с крепостью.

— Обойду-ка я помещения, — сообщила Макс.

На самом деле ей просто хотелось пройтись, чтобы в голове немного прояснилось. Она уже буквально засыпала над картами и надеялась, что обход замка позволит ей отогнать сонливость. Вориет и Джафф кивнули, не отрываясь от работы. Драшер ушел еще раньше. Спать, вероятно. Макс накинула на плечи форменную куртку, взяла дробовик и пластековый дождевик и покинула библиотеку.

В крепости царила тишина, если не считать постоянного шума дождя и звона капель, стекающих через прорехи в крыше в подставленные ведра и тазы. Везде пахло сыростью. В галереях и на лестницах почти не было светильников и свечей, поэтому Макс вытащила фонарь. На третьем этаже она встретила Медею Бетанкор. Та, склонившись над инфопланшетом, сидела на лавке у двери комнаты Эйзенхорна. Она выглядела измотанной.

— Что-то интересное, маршал? — спросив она, заметив Макс. Маршал покачала головой.

— Он наконец-то уснул, — сообщила Бетанкор, жестом указав на дверь. — Ему это нужно.

— Вам бы тоже не помешало, мэм, — сказала Макс.

— Может, через некоторое время, — ответила Медея. — Я посижу здесь еще немного, на случай если понадоблюсь ему. Если он видит сны, то… просыпается.

Макс кивнула. Бетанкор снова склонилась над планшетом, а маршал отправилась обратно к лестнице.

Она спустилась к главному входу и натянула дождевик. Сразу по приезде Нейл установил во дворе прожекторы, и теперь их белый свет отражался в небольших застекленных окошках над дверью.

Макс открыла дверь.

Двор был залит ярким холодным светом. Он преломлялся, проходя сквозь струи дождя, создавая ощущение помех на старом пикт-мониторе. Макс могла различить гул портативных генераторов, питавших прожекторы, пробивавшийся сквозь бесконечный шелест капель.

На дальней стороне двора, у ворот, виднелся силуэт Нейла. С ним была Эдд, и они слегка приоткрыли створки, чтобы выглянуть