Память льда. Том 2 - Стивен Эриксон

— О да, на малазанцев можно рассчитывать!

Хетан подъехала вплотную, схватила Круппа за ворот плаща. Она почти стащила даруджийца с седла и ухмыльнулась чуть шире.

— Человек Сала, — прошипела Хетан, — когда я объезжу — скоро — этому мулу понадобится волокуша, чтобы тащить то, что от тебя останется. Затягивать всех в свою паутину слов — добрый талант, но сегодня я выбью дыхание у тебя из груди. Оставлю немым на долгие дни. И я это сделаю, чтобы показать, кто из нас — главный. А теперь — ещё хоть слово, и я не буду ждать вечера — устрою для этих детей и всех остальных такое представление, с которым ты жить дальше не сможешь. Ага, по выпученным глазам вижу, что ты меня понял. Хорошо. А теперь прекрати сдавливать мула коленями — ему это не нравится. Сиди в седле так, будто он — конь, потому что конём этот зверь себя считает. Он смотрит, как едут все остальные, смотрит, как лошади несут своих седоков. Взгляд его ничего не упускает — это ты заметил? Это самый внимательный зверь, какого только видел сей мир — и не спрашивай, почему. Всё, довольно слов. До вечера, Человек Сала, когда я тебя расплавлю. — Хетан отпустила Круппа.

Задыхаясь, даруджиец плюхнулся обратно в седло. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но поспешно захлопнул. Кафал хмыкнул:

— Он быстро учится, сестра.

Та фыркнула:

— Все вы такие, брат.

Баргасты поехали прочь.

Глядя им вслед, Крупп вытащил носовой платок из рукава и вытер пот со лба.

— Ох ты. Ах ты, как же так? Ты слыхал, мул? Это Крупп обречён. Обречён!

Скворец внимательно посмотрел на двух женщин перед собой, затем сказал:

— В разрешении отказано.

— Её же тут нет, сэр, — повторила одна из морпехов. — Так что нам присматривать не за кем, верно?

— Но в роту свою вы не вернётесь, солдаты. Останетесь при мне. Хотели что-то ещё обсудить? Нет? Свободны.

Женщины обменялись взглядами, затем отдали честь и пошли прочь.

— Иногда, — проговорил Артантос, стоявший в полудюжине шагов от командира, — он поворачивается и кусает за ногу, да?

Скворец покосился на знаменосца.

— Кто поворачивается?

— Стиль командования Дассема Ультора. Солдатам позволено думать, сомневаться, спорить…

— И это делает нас лучшей армией, какую только видел мир, знаменосец.

— Тем не менее…

— Нету никаких «тем не менее»! Именно поэтому мы лучшие. И когда настанет время для тяжёлых приказов — увидишь дисциплину, сейчас, может, она и не заметна, но есть, глубоко внутри — и строгая.

— Как скажешь, — ответил Артантос, пожимая плечами.

Скворец продолжил вести своего коня в крааль. Огненный шар солнца уже начал прятаться за горизонт. Повсюду суетились солдаты — ставили шатры, разводили костры. Командир видел, как они устали. Слишком много двойных нарядов днём, да ещё и лишний колокол на марше перед закатом. Скворец понимал, что придётся так продолжать ещё по меньшей мере три дня, а затем добавить два колокола отдыха перед Кораллом, чтобы пехота успела оправиться. Измотанная армия — побеждённая армия.

Конюх принял поводья у Скворца, и командир направился к шатру Дуджека.

Перед входом на вещмешках расселся взвод морпехов — в доспехах и шлемах, на лицах по-прежнему шарфы, которыми солдаты прикрывали лица от дневной пыли. Никто и не подумал подняться при появлении Скворца.

— Вольно, — саркастически прорычал он, шагая между солдатами ко входу в шатёр.

Дуджек стоял на коленях. Он расстелил на ковре карту и теперь разглядывал её в свете фонаря, бормоча что-то себе под нос.

— Итак, — проговорил Скворец, придвигая походный стул и усаживаясь, — разделённая армия… снова разделяется.

Дуджек поднял взгляд, его кустистые брови на миг сошлись в мрачной гримасе, но затем военачальник снова уставился на карту.

— Мои телохранители снаружи?

— Ага.

— Они и в лучшие времена были так себе, а уж теперь и подавно.

Скворец вытянул ноги, поморщился от застарелой боли в левой.

— Они же все из Унты, да? Давненько я их не видел.

— Ты их не видел, потому что я им приказал скрыться с глаз. «Так себе» — это я ещё мягко сказал. Они не из Войска, и — насколько это будет зависеть от них — никогда его частью не станут. И будь я проклят, если не согласен с ними в этом. В общем, они бы тебе честь не отдали, даже если бы мы не разделялись на два командования. Они и мне через раз честь отдают, а ведь именно меня они клялись защищать.

— Армия у нас уставшая.

— Я знаю. Если Опонны одарят удачей, вернёмся к вменяемому режиму, когда переправимся через Маурик. Оттуда три дня, спустив поводья и вытянув шеи, до Коралла. Мы успевали и быстрей.

— Успевали попасть на порку, ты хотел сказать. Тот переход к Мотту нас едва не добил, Дуджек. Мы не можем себе позволить повторения — на сей раз рискуем потерять куда больше.

Первый Кулак выпрямился и начал скатывать карту.

— Верь, друг мой.

Скворец огляделся, заметил походный мешок у центральной распорки, старый короткий меч в таких же старых ножнах, притороченный к заплечному ремню.

— Так скоро?

— Ты невнимателен, — буркнул Дуджек. — Мы пересылались без перерыва каждую ночь с самого разделения. Проведи перекличку, Скворец, увидишь, что шести тысяч не хватает. К утру получишь обратно свою армию — ну, точнее, примерно половину. Тебе бы в пляс пуститься от радости.

— Нет, это я должен сегодня лететь, а не ты, Дуджек. Риск…

— Именно, — прорычал Первый Кулак. — Риск. Ты всё никак не поймёшь, что ты — важнее для этой армии, чем я. Всегда так было. Для солдат я — просто однорукий людоед в причудливой форме. Проклятье, они ко мне относятся как к домашнему животному.

Скворец покосился на поношенные, лишённые украшений доспехи Дуджека и грустно ухмыльнулся.

— Фигура речи, — поправился Первый Кулак. — К тому же это — приказ Императрицы.

— Так ты всё время говоришь.

— Скворец, Семь Городов сами себя пожирают. Вихрь стоит над политыми кровью песками. Адъюнкт с новой армией уже плывёт туда, но слишком поздно для малазанских войск на континенте. Я знаю, ты бы посоветовал отступить, но посмотри на это с точки зрения Ласиин. У неё осталось только два военачальника, которые знают Семь Городов. И скоро останется лишь одна опытная армия — та, что застряла тут, в Генабакисе. Если уж она должна рискнуть одним из нас на Паннионской войне, то мной.

— Она собирается послать Войско в Семь Городов?! Худ нас побери, Дуджек…

— Если новая адъюнкт проиграет Ша’ик, какой у неё останется выбор? Важнее другое, она хочет, чтобы командовал ею ты.