Восточные сюжеты - Чингиз Гасан оглы Гусейнов

лепил. Сначала из бесформенной массы поднялись три столбика, но вскоре стало возможно различить в них человеческие фигуры. Пластилин пока прятал в себе мускулы их тел, у них не было лиц, но уже угадывалось движение, устремленность. Потом отчетливо обозначились мускулы ног и рук, а однажды они взвалили себе на плечи трубу, и сразу стало ясно, что это трое рабочих с промысла, идут к буровой.

— Эй, Алислам, опаздываешь!

Это кричит моя жена.

После умывания я растираю тело мохнатым полотенцем — кожа горит! Быстро одеваюсь, и к этому времени поспевает самовар. Аромат свежезаваренного чая наполняет комнату. В городе я мечтаю о чае из самовара, но на нашем крошечном балконе ни самовар развести, ни мангал для шашлыка разжечь. Без мангала прожить можно, а как без самовара? Мой помощник на буровой, Зия, советует: «Купи себе электрический самовар!» Можно, конечно, купить, но кто не знает, что из настоящего чай вкуснее.

Вскоре я слышу гудок электрички, немного погодя вдали появляется и она сама — спешит к городу. Через пятнадцать минут подойдет мой электропоезд. Я допиваю чай, жена сует в карман пиджака бутерброды.

К станции Гиласлы я шагаю напрямик через виноградник соседа. Он провожает меня взглядом, попыхивая сигаретой. Сосед жалуется: «По утрам нет аппетита». Скажу откровенно: я противник курения натощак, вместо сигареты взял бы гантели, тогда и на аппетит жалоб не было бы. В городе мы недавно переехали в новый дом, квартира хорошая, одно плохо — потолок низковат. Во время зарядки размахиваю гантелями и боюсь, как бы потолок не проломить.

В один из вечеров сосед сказал, что ему не нравится его времянка и он по собственному проекту задумал построить «настоящий дом». Вскоре я убедился, что сосед не на шутку захвачен этой идеей. Он обратился ко мне с просьбой.

— Боюсь, — говорит, — как бы не пострадала моя скульптурная группа, Алислам. Чего доброго, кто-нибудь опрокинет стол, сбросит нечаянно фигурки… Что, если на время перенести к вам, на терраску, пусть постоит у вас.

Мы стали перетаскивать стол к моему дому. Рабочие из пластилина крепко прилипли к столу. Я шел позади, их слепые лица смотрели в мою сторону. Фигурки казались мне живыми. Чудно: будто это я и мои товарищи тащим трубу к буровой; я даже ощутил на своем плече тяжесть. Может, это последняя труба, которая опустится в скважину; трубы, опускаемые в скважину моей бригадой, пока на полпути, пройдено много десятков метров, но до заданной глубины еще далеко.

Самосвалы подвозили камень к участку моего соседа. Однокомнатный домик разобрали, на его месте вырыли фундамент. На наших глазах рос особняк с широкими окнами и крепкими стенами. У всех домов по соседству крыши плоские — так издавна строят у нас: в особенно душные ночи многие спят на крышах, а над домом соседа поднялась крутобокая, высоченная, крытая красной черепицей мансарда. Ничего не скажешь, талантливый человек наш скульптор — вон какой дом спроектировал!.. Представится возможность, обязательно перестрою свой дом, сделаю и у нас мансарду.

Стол и рабочие вернулись к хозяину на просторную застекленную веранду.

Однажды я увидел: сосед переделывает бассейн; из него вычерпали воду, начали расширять и углублять. Старый бассейн, как справедливо заметил Зия, выглядел на редкость убого рядом с новым домом, портил весь вид. Не подумайте, будто бассейн был плох или непригоден для хранения воды. Вовсе нет, просто к такому особняку подходил иной водоем. Мне кажется, так думал и сосед. Не верю, чтобы он поминал недобрым словом старый бассейн. Пусть он был невелик, но сделал свое дело: воде, которая бралась из него, обязаны своим омоложением кусты винограда, он дал жизнь тутовнику, юным черешневым и абрикосовым деревцам. На рассвете, делая зарядку, я поглядывал на строящийся бассейн и на рабочих из пластилина на веранде соседа. Они продолжали безропотно держать на плечах тяжелую трубу, — бросить на землю не могут, а до буровой никак не дойдут. У них все еще не было лиц, но уже не так отчетливо выпирают мускулы.

Вскоре бассейн был готов. А еще через день, вернувшись с работы, я увидел: бассейн полон; воду привезли поливальные машины.

Сосед позвал меня осмотреть бассейн. Такой широкий, глубокий, что можно плавать.

— Поздравляю, — сказал я, — много воды — к счастью, к богатству.

— Понадобится вода, бери, не стесняйся.

— Спасибо, но мы уже закончили поливку виноградника.

— Завтра принимаюсь за новое дело. Виноградник и сад требуют большого ухода. Что это за участок — без колодца, буду рыть.

— Верно говоришь, сосед.

И правда: дача без колодца — не дача.

— И ты, Алислам, вздохнешь свободно, сам видишь, одного колодца нам на двоих мало, и бассейн мой теперь требует много воды.

Идя к себе, я бросил взгляд на веранду соседа. Работа его была прикрыта простыней. Мне вдруг стало не по себе. Белая тряпица напомнила мне… Впрочем, не стоит об этом. Может быть, сосед прикрыл своих рабочих, чтобы пластилин не пылился.

Сосед опасался, что вода в будущем колодце будет солоноватой, но нет, оказалась приятной на вкус. К колодцу приладили электронасос. Вода сначала попадала в бассейн, а оттуда по трубам — на виноградник и в сад, к фруктовым деревьям.

Однажды утром я был вынужден сделать крюк вокруг дома соседа. Я пошел напрямик через его сад, своим обычным путем, как вдруг у дома его на меня набросился свирепый пес. Я едва отскочил в сторону. Пес метался по цепи, утробно рыча. Уши его были коротко подрезаны — это был волкодав. «Только этого недоставало! — подумал я. — Прощай тишина и спокойствие!» Большинство дач вблизи Баку окружены высокими каменными заборами. Когда я гляжу на них, мне становится грустно и обидно. Я начинаю тосковать, если не вижу горизонта. Скажу откровенно: беря этот участок, я мечтал вдоволь насладиться далью, простором, небом. Утром, встречая восход, я видел на горизонте привычный лес вышек нашего нефтепромысла, на солнце искрилась морская гладь.

Сосед, по примеру других, начал окружать свой участок высоким забором.

Наша дача расположена ближе к морю. Ограду начали возводить с дальнего к нам угла; серая стена