Паутина и скала - Томас Вулф

А кошка по-прежнему безжалостно кралась, подрагивая, по забору в заднем дворе. Копыта и колеса проносились мимо по улице. А высоко над легендарными стенами и башнями города нависало звучание времени, негромкое и нескончаемое.

32. ФИЛАНТРОПЫ

Мы дошли до той части повествования, когда нашей приятной привилегией становится оповестить читателя о событии, которого он, надо полагать, с нетерпением дожидается – то есть о вхожде shy;нии нашего юного героя в литературную жизнь большого города, или, как предпочтут сказать те, кто бывал во Франции и знает французский язык, о его посвящении в тайны La vie Litteraire.

Правда, вхождение молодого человека – если можно так на shy;зывать – было в высшей степени скромным и очень мало похо shy;дило на вторжение. В сущности, если он вообще вошел туда, то, можно сказать, через черный ход, и – грубо говоря – лишь по shy;сле того, как был спущен с лестницы, оторвал покрытый синяка shy;ми зад от мостовой и поплелся прочь, наверняка бормоча, что Рим еще услышит о Цезаре!

Произошло это так:

Книга, над которой Джордж трудился больше трех лет, была до shy;писана в начале благоденственного тысяча девятьсот двадцать вось shy;мого года Господа нашего и Кальвина Кулиджа, и миссис Джек по shy;советовала ему не оставлять драгоценный камень столь чистой воды сверкать в безвестности. Короче говоря, она сказала, что пришло время, когда «мы должны показать ее кому-нибудь».

Автор и сам постоянно держался этой точки зрения, однако теперь, когда работа была завершена, его охватило чувство пол shy;нейшей безнадежности, и все, на что он оказался способен – это тупо посмотреть на женщину и спросить:

– Показать? Кому?

– Ну как же, – раздраженно ответила Эстер, – кому-то, кто знает толк в таких вещах.

– В каких?

– В книгах, разумеется!

– А кто знает в них толк? – спросил он.

– Как это кто – критики, издатели – люди из этого мира!

– Ты знаешь кого-то из издателей? – спросил молодой чело shy;век, глядя на нее тупо и вместе с тем восторженно, словно спра shy;шивал: «Ты знакома с кем-то из гиппогрифов?»

– Так – дай-ка сообразить! – задумчиво произнесла миссис Джек. – Да, знаю Джимми Белла – мы были очень близко зна shy;комы.

– Он издатель? – спросил Джордж, все еще глядя на нее с восторженным изумлением.

– Да, конечно! – ответила Эстер. – Партнер в фирме «Черн и Белл» – ты должен был о них слышать!

Джордж слышал о них, о них слышали все; и все же он не верил в их существование. Собственно говоря, теперь, когда его книга бы shy;ла написана, он вообще не верил в существование издателей. Изда shy;тель являлся плодом романтического воображения, приятным вы shy;мыслом молодых людей, пишущих первую книгу, который поддер shy;живал их в самые тяжелые минуты! Но верить всерьез теперь, в хо shy;лодном свете действительности, когда взгляд его с ужасом останав shy;ливался на офомной стопе листов завершенной рукописи, что мож shy;но найти издателя, который опубликует эту гору писанины – нет, это было слишком! Было немыслимо! Верить, что какой-то издатель существует и действует, находится где-то в пределах этого фомадно-го, рассеченного ущельями города, было все равно, что верить в ду shy;хов и фей! Подобное существо и весь мир, в котором оно обитает, представляли собой миф, небылицу, легенду.

Если трудно было поверить в существование издателя вообще, то в существование фирмы «Черн и Белл» тем более. Правда, Джордж слышал о них; в то время это было одно из самых знаме shy;нитых издательств, но все, что он слышал, было баснословным, очаровательным, однако невозможным, темой для забавных анекдотов за выпивкой, но в холодном, сером рассвете трезвости – немыслимым.

Прежде всего, из того, что Джордж слышал о фирме Черна и Белла, создавалось впечатление, что эти господа книги издают, но не читают. Так мистер Черн, легендарный мистер Хаймен Черн, крупный джентльмен с восточными чертами лица, родившийся Чернштейном, но изменивший фамилию, разумеется, для краткости, был примелькавшейся личностью на премьерах, вече shy;ринках с коктейлями, в подпольных кабачках высшего класса и на прочих сборищах с едой и выпивкой, однако, насколько было известно всем, не прочел ни единой книги. Более того, он сам это признавал. Ему принадлежала знаменитая острота:

– Я не читаю книг, я их издаю

Да, фирма Черна и Белла вела работу новым, нетрадицион shy;ным образом. Скучное дело книгопечатания приятно оживлялось частыми и долгими застольями с женщинами, вином и пением. Издательские решения этих господ иногда, возможно, бывали ошибочными, но стол был неизменно превосходным. В радую shy;щем глаз помещении фирмы книг почти не было, зато имелся большой бар с богатым выбором напитков. Совладельцы ее устра shy;ивали вечеринки, чаепития, обеды для своих авторов и приглаша shy;ли туда многочисленную публику; возможно, на этих сборищах недоставало здравомыслия, однако веселью не бывало конца.

Словом, это издательство принадлежало к новой школе, ко shy;торую можно назвать «Школой издания по интуиции». Мистер Черн откровенно похвалялся, что не прочел ни единой книги, а мистер Белл, весьма гордившийся своей эрудицией, нередко за shy;являл, что читать ему нет необходимости, потому что он уже «на shy;читался». Что же до чтения собственных книг или авторских ру shy;кописей, об этом, разумеется, не могло быть и речи, это было до нелепого устарелым, смехотворным, губительным для книгоиз shy;дания, подобной нудной, приземленной процедуры можно было ожидать от тех издательств, которые господа Черн и Белл имено shy;вали «консервативными» – таких, как «Скрибнер», «Харпер» или «Макмиллан» – но только не господ Черна и Белла!

– Читать рукопись! – воскликнул однажды мистер Черн, когда его спросили об этом. – Мне читать рукопись! – восклик shy;нул он, потыкав себя толстыми пальцами в грудь, и раздул нозд shy;ри с неимоверным презрением. – Не смешите меня! – вскричал он отнюдь не веселым голосом. – На кой мне черт читать руко shy;пись? Мне не нужно читать! Достаточно взять ее в руки и пощу shy;пать!- Тут он пошевелил четырьмя толстыми пальцами, словно что-то ощупывал. – Достаточно подержать ее в руках и поню shy;хать, – тут он стал раздувать мясистые ноздри, словно приню shy;хиваясь. – Если рукопись приятна на ощупь – хорошо!Я ее издаю! Если приятна на запах – хорошо! Издаю! Если неприятна на ощупь и пахнет отвратительно, - пухлое лицо мистера Черна брезгливо скривилось, он обрекающе указал вниз толстым боль shy;шим пальцем и прорычал: – r-r-raus[17] ее! Это мерзость! Я ни за что ее не возьму!

К тому же, в этом издательстве существовал взгляд – его луч shy;ше назвать невысказанным, но пылким убеждением, – что в ка shy;бинетах фирмы деловые вопросы обсуждаться не должны. Пусть этим занимаются «консервативные издательства»! Пусть «кон shy;сервативные» идут путями традиционной коммерции, которая притупила воображение и задержала свободное развитие книго shy;издания. Пусть «консервативные» по-прежнему исходят из того, что издание книг является доходным делом, а не родом изящно shy;го искусства. К тому же, тонкую, ранимую душу художника нельзя терзать речами о договорах, гонорарах, сроках издания и тому подобном, словно он тупой обыватель на фондовой бирже! Пусть они – «консервативные» – ведут в зловещей таинствен shy;ности своих кабинетов эту старую игру, исполненную уловок и коварства, заговорщицких козней, тайных соглашений, скрытой дипломатии! Подобные методы лишь порождают подозритель shy;ность и грядущие недоразумения; они губительны – губитель shy;ны! – неужели эти хитрые старики никогда не поумнеют? – и привели издательское дело в нынешнее плачевное состояние.

Господа Черн и Белл не признавали подобных методов. Они вдохнули в книгоиздание новую жизнь. По их выражению, они вошли в издательское дело «свежим ветерком» – и теперь буше shy;вали в нем ураганом! Пусть у других будут деловые кабинеты с их скучной атмосферой; господа Черн и Белл, понимавшие тонкий склад души художника лучше, чем все их конкуренты, имели за shy;лы, гостиные, кушетки со множеством подушек. Атмосфера там была эстетическая, а не коммерческая.

Если уж надо обсудить с автором деловые вопросы – к при shy;скорбию господ Черна и Белла, такая необходимость возникала, – то пусть разговоры ведутся без утайки и подозрительности, в свободной, откровенной, нравственно чистой манере, и пусть при этом присутствуют посторонние. В соответствии с этим принципом, все деловые переговоры фирмы велись в хорошо известном кабачке, расположенном по соседству в подвале особня shy;ка. Там почти в любой час дня и ночи можно было обнаружить сотрудника фирмы, обсуждающего планы, перспективы и дости shy;жения издательства с любым, кто хотел слушать. Одной из самых приятных черт в сотрудниках фирмы Черна и Белла была откры shy;тость. В фирме царил восхитительный дух товарищества. Рас shy;сыльный бывал осведомлен о делах фирмы лишь немногим хуже ее выдающихся глав, и каждое новое событие спустя четверть ча shy;са дружелюбно обсуждалось с официантами, барменами, завсег shy;датаями и всеми, находившимися в радиусе слышимости.