ЛАНАРК: Жизнь в четырех книгах - Аласдер Грей

Негромкий голос у пальцев ног говорил:

— …назвать себя. Воздушные власти Прована запрашивают рейс «U-один» из Унтанка. Повторяю: прошу пассажира назвать себя. Прием.

— Я лорд-провост региона Большой Унтанк, — произнес Ланарк твердо, но радостно, — делегат Генеральной Ассамблеи государств совета.

— Пожалуйста, повтор… пожалуйста, повтор… пожалуйста, повторите. Прием.

Ланарк повторил.

— Рейсу «U-один» из Унтанка разрешается следовать, как запланировано, к Хэмпдену по лучу с ко… лучу с ко… лучу с координатами ноль поток ноль перигелий сорок три минуты девятнадцать целых ноль десятых секунды афелий как указано уби… как указано уби… как указано убирая порыв против потока двадцать два ноль два… ноль два… ноль два… ноль два… ноль два за небесным экватором Квебуса по международным нерв… народным нерв… народным нервно-схемно-децимально-календарно-кортексин-квантумным часам. Сообщение понятно? Прием.

— Для меня это полная тарабарщина.

— Следуйте как запланировано. Повторяю: как запланировано. Повторяю: как запланировано. Конец связи.

Что-то щелкнуло, наступила тишина. Ланарк лежал и думал о том, как его все время вовлекают в какие-то действия и разговаривают с ним так, словно он эти действия запланировал. Но, быть может, сообщение было адресовано не ему, а птицелету. Оно вполне сходило за обращение машины к машине. Он снова высунул голову на солнечный свет.

Он пролетал над широким извилистым устьем реки с резко различными берегами. Справа лежали зеленые сельскохозяйственные земли с купами деревьев и водохранилищами, которые соединяли стремительные протоки. Слева стояли горные хребты, высокие пики, посеребренные снегом; в промежутках там и сям солнце высекало золотые искры из мелких, похожих на осколки озер. С обеих сторон Ланарк видел летние курорты с магазинами, церковные шпили и оживленные эспланады, шумные порты с бухтами, где теснились суда. По воде скользили танкеры, грузовые корабли, яхты с белыми парусами. К нему тянулось изогнутое перо дыма от пароходика, который, громко шлепая колесом, направлялся к довольно большому острову, где помещались куропаточья пустошь, две рощи, три фермы, площадка для гольфа и город, обрамлявший бухту. Остров казался яркой игрушкой, которую Ланарк мог бы поднять со слегка волнистой, искрящейся поверхности воды, и в нем как будто пробудились воспоминания. Он подумал: «Может, у меня была когда-то сестра? И мы играли вместе на травянистой вершине этого утеса, среди желтых колючих кустов? Да, на этом утесе за наблюдательной площадкой, в день вроде этого, во время летних каникул. Похоже, мы зарыли жестянку под кустом, в кроличьей норе? В ней была монета в полкроны, серебряный шестипенсовик того же года, ювелирное украшение нашей матери и грошовый блокнотик с посланием к самим себе, выросшим. Мы обещали вырыть жестянку через двадцать пять лет? А через два дня опять зарыть, убедившись, что ее не украли? Мы были тогда детьми? И разве не был я счастлив?»

Берега сделались круче, лесистей, сблизились, подступая вплотную к краю воды, помеченному буями и маяками. Местами встречались доки, строились или разгружались суда под стрелами кранов. Крутые берега постепенно сгладились, и Ланарк приблизился к широкой долине, широкой чаше, заполненной городом, где бежала река к скоплению шпилей, башен и высоких белых домов. Орел-самолет покинул реку и сделал широкий вираж над покатыми холмами к югу, затем к востоку, затем к северу. Внизу мелькали жилища из опрятного камня, внутренние садики, где играли дети и колыхалось на веревках белье. В городе был выходной день: через незамутненный воздух на лужайках для игры в кегли и теннисных кортах виднелись игроки. Простор, красота этой картины, ее ясность в солнечном свете не просто поражали, но и казались знакомыми. Ланарк думал: «Всю жизнь, да, всю жизнь я хотел именно этого, хотя это место мне как будто хорошо знакомо. Не имена, с ними покончено, но места — места я узнаю. Если я жил здесь когда-то и был счастлив, как же я все это потерял? И почему возвращаюсь только сейчас?»

Временами ему слышался словно бы медленный взрыв, мягкое громыхание в городском центре, и, переведя взгляд, он замечал крохотные птичьи контуры, двигавшиеся туда-сюда. Накрытый вдруг тенью, он поднял глаза и увидел над головой, к востоку, большого орла с обозначением Z-1 на нижней части груди, пересекавшего его курс. Ланарк понял, что его собственный летательный аппарат кружит по спирали, снижаясь над городским центром. Он скользнул над лесистым ущельем еще одной, небольшой реки; рядом раскинулся парк, где прогуливался и загорал народ. Дети на поросшем травой склоне стали махать ему платками, и он подумал: «Скоро я увижу университет». Чуть погодя снизу показались два одинаковых прямоугольника, обрамленных плоской крышей с башенками. Он подумал: «Скоро будет река с большим портовым бассейном, кранами и товарными складами», но на сей раз ошибся. Узкая речка влилась в главное русло, которое разошлось на медлительные рукава, но их окружали тропинки и деревья на подступах к гигантскому стадиону. На его дорожках шли состязания в беге и прыжках, в центре, на сочной траве, отдыхали атлеты в красочных спортивных костюмах, на заполненных трибунах волной нарастали аплодисменты. Птицелет Ланарка присоединился к еще пяти или шести, кружившим вверху. Один за другим птицелеты садились на белый брезентовый прямоугольник с рисунком в виде красных, голубых и черных колец-мишеней, расстеленный перед главной трибуной. Громкоговоритель вещал:

— …и вот Поски, Подгорный, Палеолог и Норн выходят на последний круг; в тот же миг — бац! — опускается на мишень премьер Костоглотов из Скифской Народной Республики; Норн и Палеолог оттесняют — да, оттесняют — Подгорного со второго места; они идут вровень, разрыв между ними и Поски все меньше и меньше.

Разразился гром аплодисментов.

— …К мишени ныряет Тольтек из Тиауанако, и одновременно Поски оказывается на третьем месте, а в лидеры выходит Норн, за ним следует Палеолог, затем Поски и намного от них отставший Подгорный; а вот на мишень приземляется провост Унтанка — простите, лорд-провост Большого Унтанка, и тут же Норн, да. Норн, да, Норн из Туле рвет финишную ленточку, по пятам преследуемый Палеологом из Трапезунда и Поски из Крымской Татарии.

Орел-самолет Ланарка с глухим стуком опустился на брезент и замер, слегка раскачиваясь. Шестеро мужчин в пыльниках оттащили его на несколько ярдов в сторону, к ряду таких же машин, стоявшему около узкой и длинной платформы. Ланарк взял портфель и выбрался на платформу с помощью девушки в алой юбке и блузке, спросившей поспешно:

— Вы делегат из Унтанка?

— Да.

— Сюда, пожалуйста, вы на полминуты опоздали. Вслед за девушкой он спустился по ступенькам, пробрался мимо отдыхавших атлетов, пересек гаревую дорожку, пока пустую, и нырнул в дверь под террасами главной трибуны. Привыкнув смотреть на небо, Ланарк растерялся, когда ступил в узкий коридор с искусственным освещением. Он решил, что бы ни случилось, ничему не удивляться и сохранять позицию невозмутимого скептика. Они вышли в зал с открытыми лифтами по стенам. Девушка впустила его в один из лифтов.

— Поднимайтесь в административную галерею, там вас ждут. Багаж оставьте мне; я прослежу, чтобы его доставили в вашу комнату в делегатской деревне.

— Нет, простите, это очень важные документы.

Ланарк оглядел ряд кнопок на блестящей металлической панели и нажал ту, рядом с которой было написано «АДМИНИСТРАТИВНАЯ ГАЛЕРЕЯ». Пока лифт шел вверх, Ланарк удовлетворенно рассматривал свое отражение в гладкой панели. Он стал старше, но выглядел еще достойней, чем в туалете при ризнице. Отросшая за время путешествия аккуратная бородка, седая и остроконечная, делала его похожим на капитана, щеки были гладкие и розовые, весь облик — холеный и бодрый. Дверь лифта открылась, и Уилкинс, нисколько как будто не изменившийся, пожал Ланарку руку со словами:

— Провост Сладден? Я не ошибаюсь?

— Нет, Уилкинс. Меня зовут Ланарк. Мы знакомы.

Уилкинс вгляделся пристальней:

— Ланарк! Бог мой, так это вы. А что случилось со Сладденом?

— Он бьется над очень опасной санитарной проблемой. Региональный комитет Большого Унтанка предпочел, чтобы город представлял я.

Уилкинс криво улыбнулся:

— Этот человек — настоящая лиса; экологическая лиса в девятом поколении. Ну ладно, ладно. Занимайте очередь, занимайте очередь.

— Уилкинс, наша экологическая проблема грозит обернуться катастрофой. У меня в этом портфеле лежит несколько отчетов, показывающих, что вскоре начнется мор и…

— У нас сейчас светский прием, вопросы общественного здравоохранения будут обсуждаться в понедельник. Занимайте очередь и поздоровайтесь с нашими хозяевами.