Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

— Тогда будем сражаться, — сказал он. — Лучше напасть, пока они еще на перевале, там их численность обернется против них. Зайти на них со склонов, заманить на наши копья и окружить.

— Каменистые горные долины не подходят для кавалерии, — подал голос Анельтайн. — Мы потеряем преимущество.

— Мы встретимся в открытом поле и будем сражаться, как подобает эллирионцам, — решительно произнес Финудел.

— Совершенно ясно, что вы уже выбрали путь действий, — прорычал Алит. — И ни один мой довод не сможет переубедить вас. Зачем тогда меня позвали сюда, если не хотите слушать мои советы?

— А кто ты такой, чтобы нам указывать? — спросил Финудел. — Князь без земель; бродяга, все достояние которого — ненависть.

— Если хотите, чтобы вас постигла та же судьба, поступайте по-своему, — прорычал Алит. — Выходите на честный бой с развевающимися знаменами, под звуки горнов. Вы считаете, что если сумели отбросить друкаев в прошлый раз, то одержите победу и сегодня. Но они сражаются на своих условиях, и они выиграют. Они не отступятся, пока вы не перебьете всех до единого. Их подгоняет Морати, а друкайские командиры боятся ее гораздо больше, чем ваших рыцарей и копий. У вас есть маги, чтобы отразить их колдовство? А теперь представьте, что вы выиграли битву. Вы сможете преследовать и добивать в спину спасающихся бегством? Позволят ли ваши благородные сердца уничтожить их всех до одного, чтобы они никогда не вернулись?

— Нельзя победить тьму еще большей тьмой, — сказала Атиелль. — Разве ты не слышал, что я говорила в Тор Элире? Мы должны разбить друкаев потому, что они презирают мир и ненавидят жизнь. Если мы сами уподобимся им, то потеряем все, за что сражались.

— Глупцы! — выкрикнул Алит. — Я не буду участвовать в этом безумии. Истинные наггаротты уже заплатили высокую цену. Они считали, будто могут выступить против мощи Анлека лицом к лицу. Смерть моих родителей тому свидетельство.

Алит выскочил из палатки; эллирионцы расступались перед ним. Он пошел прочь от лагеря, не обращая внимания на несущиеся вслед крики. Отчаяние перемежалось яростью — отчаяние от мысли, что эллирионцам суждено погибнуть, ярость осознания, что друкаи одержат важную победу.

Капитаны встретили Алита на входе в нагаритский лагерь. Они сразу же уловили его настроение и молча последовали за ним между отдыхающими солдатами в палатку. Суровый взгляд Алита заставил их остановиться у входа, и он скрылся внутри.

Алит слышал, как музыканты эллирионцев играют сбор. От перестука множества копыт задрожала земля — это Финудел и Атиелль выстраивали свое войско. Пусть идут к бессмысленной смерти, твердил про себя Алит.

В конце концов Хиллраллион рискнул навлечь на себя дурное настроение князя и встал на пороге палатки со сложенными за спиной руками.

— Эллирионцы свернули лагерь, — тихо сказал он.

Алит ничего не ответил.

— Нам готовиться к маршу?

Князь наконец посмотрел на него.

— Мы пойдем за ними, — сказал он. — Если они попросят о помощи, я не стану отказывать.

Хиллраллион кивнул и ушел, оставив Алита наедине с бушующими мыслями.

Финудел и Атиелль решили встретиться с неприятелем на равнинах Найрейн Элира, меньше чем в дне пути от Орлиного перевала, где брала свои истоки Ирлана. Река делала резкий поворот на север перед тем, как продолжить путь на восток, к Внутреннему морю. Эллирионцы отвели пехоту на правый фланг, где ее защищала река, а кавалерия встала слева, чтобы иметь возможность отступить на просторные поля к югу. Алит расположил свое маленькое войско из четырех тысяч солдат еще дальше на юге. Там он укрылся в своей палатке и отказывался разговаривать с командирами.

На рассвете следующего дня его разбудил Тарион.

— С вами хочет встретиться один из эллирионцев, — сообщил капитан.

Алит кивнул и приказал провести посетителя в палатку. Вскоре Тарион вернулся с Анельтайном. Алит поприветствовал его кивком, но не стал подниматься с походной кровати.

— Наши разведчики выследили друкаев, — произнес эллирионец. — Их войско будет здесь около полудня.

— И вы по-прежнему собираетесь встретить их в открытом бою? — спросил Алит.

— У нас нет другого выбора.

— Спрячьте пехоту на том берегу реки, а всадников отведите на восток, — небрежно посоветовал Алит. — Тогда вам не придется жертвовать своей жизнью ради бессмысленного позерства.

— Ты прекрасно понимаешь, что мы не отступим. Анельтайн шагнул к нему с умоляющим выражением на лице. — Сражайся вместе с нами, и мы победим.

— Четыре тысячи копий и луков не помогут выиграть битву. Даже если это копья и луки наггароттов.

— Тогда хотя бы пообещай, что удержишь свою позицию. Пусть у Финудела и Атиелли будет уверенность, что ты прикроешь южный фланг нашего войска.

Алит сурово посмотрел на Анельтайна; он почувствовал кроющееся за просьбой обвинение.

— Я поклялся защищать Эллирион как собственные земли, — резко ответил князь. — Я не даю таких клятв необдуманно. Хоть я и не согласен с вашей тактикой, я не брошу своих союзников.

Анельтайн с заметным облегчением поклонился.

Я помню тот случай, когда помог анарцам, — сказал он. — И я рад, что не ошибся.

Алит поднялся с кровати, подошел к Анельтайну и уставился на него.

Может, ты считаешь, что я в долгу перед тобой? — прорычал он. — Ты думаешь, я тебе чем-то обязан?

Анельтайн с ужасом отшатнулся от ярости Алита. Выражение благодарности на его лице сменилось злостью.

Если ты не чувствуешь себя в долгу, то я не буду напоминать о нем, — резко ответил он. — Если для тебя не имеет значения, что храбрые эллирионцы, крейсийцы и иврессийцы умирали ради того, чтобы вернуть князю Малекиту трон, то тебе стоит хорошенько подумать, на чьей стороне сражаться.

Я не собираюсь сражаться за кого-то! — закричал Алит. Анельтайн быстро отступил к порогу палатки. — Я сражаюсь против друкаев!

Анельтайн наградил его ядовитым взглядом и вышел. Снаружи донесся его громкий голос, требующий лошадь. Тарион пристально рассматривал Алита.

Вы хотите лишить нас всех возможных союзников? спросил ветеран.

Остаться без союзников лучше, чем иметь плохих союзников. Алит рухнул обратно на кровать. — Они говорят о славе и чести, будто эти слова что-то значат. Они не понимают, с каким врагом сражаются, даже если встречались с ним уже дюжину раз. Друкаи признают только страх, и страх станет нашим оружием, если мы научимся его использовать. Морати и ее командиры не боятся натиска кавалерии или града стрел. Нет, их заставляет задуматься только та тьма, которую они сами выпустили в мир. От нее они просыпаются в холодном поту на рассвете. Они постоянно оглядываются через плечо и боятся увидеть, кто же занес над ними нож. Страх связывает их вместе сильнее верности, и при помощи страха мы сумеем разделить их.

Тарной с сомнением задумался.

— А чего боишься ты, Алит?

— Ничего, — ответил князь. — Меня нельзя заставить страдать сильнее, чем я страдаю сейчас. Нет таких мучений, чтобы сравнились с терзающими меня воспоминаниями. У меня ничего не осталось, за исключением существования, и оно причиняет мне боль с каждым вздохом. Я не ищу смерти, но и не боюсь отправиться в Мирай. Там я снова встречу свою семью и отомщу тем, кто их убил. Даже смерть не убавит моей ненависти.

Тарион содрогнулся и отвернулся, в ужасе от взгляда Алита.

Алит стоял на краю лагеря наггароттов и смотрел на два выстроившихся войска. Друкаи наступали. Эллирионцы вытянулись перед приближающимся черным облаком длинной серебристо-сине-белой полосой. Белые кони переступали с ноги на ногу и ржали; им передавалось волнение всадников. На серебряных древках реяли сотни флагов, золотые рога дразнили неприятеля мелодичными переливами.

Рыцари эллирионцев разделились на две части. Одну возглавлял князь Финудел, другую Атиелль. Княжна сидела на своем жеребце, Среброгривом, во главе ближайшего к наггароттам отряда. Длинные волосы свободно развевались на ветру, стройную фигуру оттенял серебряный, инкрустированный сапфирами, доспех. В правой руке она держала Зимний Клинок Амрейр, на левой висел щит в форме лошадиной головы с гривой из золотых нитей.

Финудел выглядел не менее внушительно. Он вооружился Кадрати, Звездной Пикой, выкованной самим Каледором Укротителем Драконов. Наконечник пики сверкал золотистым огнем. Золотой доспех князя оттенял темно-красный, развевающийся на ветру плащ. Его кобылу Белокопытку, родную сестру Среброгривого, покрывал длинный чепрак из позолоченного итильмара. На каждой его пластине сияла защитная руна.