Тысяча и один день. Первый из могикан. Властелин пустоты - Александр Громов

Был приказ ничего не скрывать, показной марафет не наводить, никаких работ не прерывать и «на-караул» не командовать, ограничившись уставным приветствием.

Дальнейшее, по мнению Присциллы, зависело от самой Кармен Оливейра. Если она не напыщенная дура, то поймет и оценит рабочую, а не показушную атмосферу на базе; если нет – наплевать. Хочешь смотреть – смотри. Не стыдишься выставиться незнанием – спрашивай. В каких красках доложить правительству о готовности к отражению агрессии – тебе решать, но делу мешать не моги! Пока еще Присцилла О'Нил здесь единоличный диктатор, и если у тебя нет полномочий отстранить ее от командования… Ну конечно же, нет! Коней на переправе не меняют. После – другое дело. Но о том, что будет после, мы еще успеем подумать… или в этом не будет нужды, если Гаев все-таки ошибается.

Присцилла сделала лишь одну уступку высокой гостье, встретив ее не в своем кабинете, а несколько раньше. Поприветствовав, извинилась: дела, мол. На первый взгляд, Кармен по сравнению с иными визитершами была ничего – не кипятилась, не требовала немедленно изыскать духовой оркестр для исполнения встречного марша и красную ковровую дорожку, не смотрела на персонал базы, как орел на дерьмо, не срывала на адъютантессах главнокомандующей раздражение за собственную потешную неловкость, вызванную непривычкой к меньшей силе тяжести, не зевала напоказ и интересовалась делами космофлота, по всему видно, не из чистой вежливости. Даже извинялась за глупость своих вопросов. «Сколько у вас сейчас боевых подразделений, укомплектованных эксменами? Всего одна усиленная эскадрилья? Мне кажется, их когда-то было больше, или я ошибаюсь? Нет? А почему же пилоты-эксмены летают на новейшей технике, в то время как люди, в том числе опытнейшие пилотессы, вынуждены довольствоваться старой?»

Глупый вопрос, но донельзя уместный. Присцилла отвечала, не стесняясь в выражениях. Пилотессы боятся «Жанны д'Арк. Перечень связанных с ее использованием инцидентов читается как роман ужасов. Мало того, что подразделению, оснащенному капсулами данного типа, практически невозможно ставить реальные боевые задачи, кроме как отвлекать на себя внимание противника, – где же прикажете искать смертников? Ну разумеется, не среди опытных кадров!.. Пилоты? Те тоже боятся, иной раз до поноса, но разве им кто-то предлагал выбор? Никто ведь не принуждает эксменов идти на курсы подготовки – просятся сами, причем в таком количестве, что среди добровольцев можно отбирать самых лучших, одного из десяти. А уж назвался пилотом – полезай в капсулу, какую дадут, и приноси пользу хотя бы в качестве мишени…

Гостья удовлетворенно кивала чернейшей, как сажа, и пышнейшей, как сахарная вата, шевелюрой. Если Кармен доложит, а правительство отдаст под суд тех чинуш, что приняли на вооружение «сырое» изделие, то можно считать, что визит высокой гостьи уже пошел на пользу космофлоту. Быть может, эта оливковая Оливейра доложит и о том, что сплетни о каком-либо благоволении главнокомандующей к эксменам лишены всяких оснований? В этом ей надо помочь. Присцилла подумала, что не мешает сделать вид, будто она боится получить нагоняй за неоправданное расходование эксменского материала. А что, чем не ценный груз? Все, что выводится за пределы земной атмосферы, ценится пусть не на вес золота – так было когда-то давно, до плазменных двигателей, – но на вес серебра, это уж точно. Плюс нарушенное многочисленными стартами экологическое равновесие, гибель природы, климатические сюрпризы…

Нет, главнокомандующей определенно нравилась гостья! В более спокойные времена такую деловую и настырную, конечно, не прислали бы разбираться в проблеме – явилась бы брюзгливая тупоумная мастодонтиха… Карьерные ступени Кармен были видны, как на ладони: активистка детской организации наследниц Сандры Рамирес, секретарь факультетской секции новофеминистской партии где-нибудь в университете Каракаса, административная работа, выдвижение в Ассамблею Латиноамериканской Федерации, работа в комитетах, выдвижение в Верховную Ассамблею, кооптирование в правительство… Без сомнения, Кармен Оливейра в свои сорок лет замахивалась на большее. Глядя на нее, Присцилла О'Нил с удовольствием вспоминала себе сорокалетнюю – такую же энергичную, напористую, готовую расталкивать заплывших жиром мастодонтих, прорываясь мимо них на самый верх…

С годами она стала мудрее. С самого верха непременно свалишься, оттуда всегда падают рано или поздно. Счастье, если успеешь состариться и уйти на покой раньше, чем сорвешься и засквозишь со свистом. Лучше уж засесть чуть ниже, укрепиться и властвовать, как в древние времена властвовали надежные, проверенные сатрапы в своих сатрапиях… Как сейчас-то назвать сатрапа – сатрапка, что ли? Ужасно. Похоже на кличку мелкой собачонки. Сатрапиня? Сатрапесса? Лучше, но все равно не то. Значит, и не надо ничего менять. Сколь в свое время ни тщились всяческие комиссии по языковым реформам привести номенклатуру в соответствие, а многие чины и должности так и остались в мужском роде. Капрал. Майор. Губернатор. Генерал-поручик.

А прав Гаев, нет такого обращения – «госпожи». Для штабных совещаний и прочих мест скопления генералов и офицеров, рекомендовано обращение «коллеги». А как главнокомандующая должна обращаться к младшему министру, члену правительства, но не члену Кабинета? Все-таки «госпожа»? Жирновато. «Сударыня»? Чего доброго, обидится, а обижать ее себе дороже…

– Не будем усложнять, – разрешила затруднение Кармен, мгновенно уловив причину первой же заминки. – Вы Присцилла, я – Кармен. Устраивает?

– Более чем.

– Вот и ладно. – Кармен обаятельно улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами. – Терпеть не могу все эти церемонии. Вы тут, наверное, и не представляете себе, сколько нам приходится тратить времени на политес. А хуже всего то, что он совершенно необходим… ну как вода для рыбы, что ли. Среда обитания. Вам везет, вы командуете, а политик всего лишь влияет. Словечко там, словечко тут, спичи, доклады, меморандумы… Разве дождешься, чтобы кто-нибудь взял под козырек и щелкнул каблуками? – Она заразительно засмеялась.

– Зато вас проверять некому, – натужно пошутила Присцилла. – У вас нынче и пресса под прессом. Чрезвычайное положение, шутка ли!

– Нас – некому? А впрочем, вы правы. Но уж лучше бы душу вымотали проверками, честное слово! Вы не находите, что сечь себя самой – извращение? Пусть лучше секут другие, это как-то естественнее… Послушайте, а куда мы сейчас идем?

– К пусковым шахтам. Я полагала, вам захочется осмотреть всю станцию. Потом легкий обед. Потом, если на то будет ваше желание, допрос Гаева… думаю, удобнее всего это будет устроить в лаборатории специсследований. Гаев – это тот самый эксмен-уникум, что был задействован в «Эгиде» и недавно вернулся…