"Фантастика 2023-112". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Бирюшев Руслан Рустамович

Пуля-Стрела чувствовал, как знакомый волнующий ритм бьется в сердце и в жилах, как внутри барабанами ухает пульсирующая кровь.

Беседующий вдруг остановился и склонил голову, будто прислушиваясь к неподвижному Тотему, ощетинившемуся шипами-кристаллами. Остальные не прерывали пляски.

Шаман вскинул руки. Что-то громко, быстро, по-птичьему заклекотал из-под маски-противогаза.

– Жертва! Жертва! Жертва! – пронеслось по рядам танцующих. – Тотем хочет жертву! Кровь! Кровь! Кровь! Тотем хочет кровь!

– Жертву! – прокричали наблюдатели со стен. – Кровь!

Из крепости вывели первую жертву – пошатывающегося от слабости воина Креста. Пленник был без доспехов и почти без одежды, со связанными руками и перевязанными – зачем зря терять жертвенную кровь? – ранами.

Пуля-Стрела не увидел на его лице страха, что не могло не вызывать уважения. Однако на лице пленника не было и радости. А вот это напрасно: напитать своей кровью Тотем – великая честь. Впрочем, чужакам, испорченным Черным Крестом, этого не понять. Крест уже оставил на своих воинах отпечаток, который мешал им насладиться счастьем самопожертвования. Пленник себя в жертву приносить не хотел. Ему пришлось помогать.

Сопровождавшие воина Креста охранники тоже пританцовывали, поддавшись общему возбуждению, и подталкивали чужака в спину.

– Жертва! Жертва! – неслось отовсюду. – Кровь! Кровь!

Танцующие на время останавливали свой круговорот и расступались перед пленным и конвоем, а затем вновь смыкали живое кольцо, отрезая воину Креста путь назад.

– Жертва! Жертва! Кровь! Кровь! – Пуля-Стрела кричал то же, что кричали все. Было как в бою: Маниту Тотема туманил разум, но прояснял самое главное.

– Жертва! Кровь!

Сейчас главным было это.

Его кровь тугими толчками неслась по венам, словно тоже желала вырваться наружу и окропить Тотем. Что ж, когда будет нужно и если это будет нужно, Пуля-Стрела с радостью отдаст ему свою кровь. Но – пока не нужно. Сегодня Тотем берет кровь чужаков.

Черный Крест на крыше каменного вигвама молча взирал из-за крепостной стены на происходящее внизу и не предпринимал ничего, чтобы помочь своему человеку. Черный Крест прятался во мраке, стараясь слиться с ночью. «Черный Крест – слаб», – подумал Пуля-Стрела.

И забыл о нем.

Следуя указаниям Беседующего, охранники привязали пленника спиной к Тотему. Высокий бугристый столб ожил, дрогнул. Впился в тело жертвы шипами-кристаллами. Пленник дернулся. Из-под вспоротой кожи брызнула первая кровь. Тотем мгновенно впитал живительную влагу, попавшую на мягкую губчатую кору-шкуру и гибкие корни-лапы.

Тотем попробовал кровь, и она пришлась ему по вкусу. Как всегда.

Тотем выпустил кристаллы, как ягуар выпускает когти. Уже вонзившиеся в тело жертвы они начали выдвигаться, расти, углубляя и раздирая раны, пронзая воина Креста, добывая больше крови. Больше, больше, еще больше…

Красные ручьи текли по Тотему и впитывались в него, не успевая достичь земли. Жертва кричала, пляска вокруг Тотема становилась безудержнее и быстрее. Охранники, в которых больше не было нужды, присоединились к танцующим.

Только шаман больше не плясал. Беседующий-с-Тотемом следил за жертвоприношением. Следил и участвовал в нем.

Беседующий подошел к жертве вплотную. В руке шамана тусклым багровым светом блеснул ритуальный нож – вытянутый, сплюснутый, с острыми гранями кристалл на костяной рукояти.

Воин Креста корчился на шипах Тотема и что-то рычал сквозь стиснутые зубы. Льющаяся густым потоком кровь уже не успевала полностью впитаться в кору-шкуру. У ног жертвы образовалась лужа, по которой елозили ожившие корни-лапы Тотема. С хлюпающим звуком они втягивали кровь в себя.

Пленник дергался и сотрясался так сильно, что казалось, он либо выворотит пронзившие его кристаллы, либо порвет намокшие от крови путы, либо повалит Тотем.

Беседующий взмахнул рукой. Ритуальный нож с клинком-кристаллом ударил жертву под ребра слева. Нож вошел в тело легко, по самую рукоять. Быстрым привычным движением шаман вспорол плоть. Острая грань кристалла резала не хуже заточенной стали.

Пленник захрипел. Кровь полилась обильнее. Лужа под ногами воина Креста стала больше. Корни-лапы Тотема извивались вокруг и между ног жертвы, стараясь не потерять ни одной капли драгоценной влаги.

– Жертва! Жертва! Кровь! Кровь! – кричали в экстазе танцующие.

Пленнику оставалось жить совсем недолго.

Шаман убрал нож-кристалл в ножны и, не обращая внимания на содрогания жертвы, сунул обе руки в разрез под грудиной.

Рывок.

Воин Креста был еще жив, когда цепкие пальцы Беседующего выдрали из него…

– Сердце! Сердце! Сердце! – взорвалась пляшущая толпа.

Пленник обмяк на шипах-кристаллах.

– Сердце! Сердце!

Пуля-Стрела ликовал вместе со всеми. Сердце жертвы билось в перемазанных красным руках шамана. Или просто так казалось в неровном свете костров и факелов, что оно еще бьется. Да нет, точно – склизкий кровавый комок сокращался и пульсировал. Трепыхался, будто угодившая в силки птаха.

Лишившийся сердца человек умер не сразу. Пуля-Стрела успел поймать его взгляд. Безумный, полный муки, усталости и ненависти, быстро, впрочем, гаснущий…

– Сердце!

Сердце врага, служившего при жизни другому Тотему, – это особое подношение и особый дар, в дополнение к жертвенной крови.

Шаман наколол вырванное сердце на один из шипов-кристаллов. Кора-шкура охотно впитала сердечную кровь. Блестящий от влаги комочек больше не бился, но из безжизненного тела все еще текли красные потоки.

Кристаллы Тотема горели багряным огнем. Извивающиеся корни-лапы вбирали, слизывали и смачно всасывали то, что пролилось на землю. Часть корней, изогнувшись, потянулась вверх, опутывая и оплетая труп, снимая с него кровавый урожай. Несколько тонких длинных и гибких отростков проникло в раны. Внутри, в мертвом теле, тоже послышалось хлюпанье и чмоканье. Труп, терзаемый снаружи и изнутри, задергался будто в новой агонии.

Беседующий протянул к Тотему окровавленные руки. Извивающиеся корни-лапы облизали их.

Было заметно, как набух напитавшийся кровью Тотем и как налились новым – ярким и свежим – огнем его кристаллы. И это были не отблески костров. Это пламя, подпитываемое жертвенной кровью, горело внутри Тотема.

Вскоре все было кончено. Ни на жертве, ни в ней, ни под ней, ни на Тотеме, ни вокруг него не осталось крови. Все было убрано, все было слизано, все было впитано. Все, без остатка. Тотем принял жертву.

Шипы-кристаллы втягивались в кору-шкуру.

Ритуальная пляска закончилась. Воины отдыхали. Сейчас можно. Пока перерыв. До следующей жертвы.

Обескровленный труп отвязали от Тотема и отдали на съедение боевым мутантам.

Они тоже любили жертвоприношения.

Глава 17

– Ну и страхотища, едрить-педрить! – подал голос Костоправ. – Что там вообще происходит-то, ёперный бабай? Что за ужастик с хороводом пернатых идиотов вокруг шипастого бревна?

– Похоже на жертвоприношение, – тихо сказала Костяника.

– Кому приношение-то? Этому хрену стоячему, что ли?

Лекарю никто не ответил. Виктор забрал у него бинокль – ценный трофей из Инквизиторской автоповозки. Прильнул к окулярам…

Они находились на изрядном удалении от захваченной перьеносцами крепости, но мощная оптика давала хорошее приближение, а освещенное кострами и факелами пространство под стеной замка прекрасно просматривалось даже на такой дистанции.

Под крепостью бесновалась толпа. Раскрашенные воины в перьях плясали и кричали то ли в буйном экстазе, то ли в пьяном угаре. В живом круговороте, двигавшемся вокруг столба, который Костоправ обозвал стоячим хреном, участвовали самые разные люди. Белокожие, темнокожие, с кожей коричневого оттенка, красноватого, желтого… Было даже несколько абсолютно черных плясунов, напомнивших Виктору африканских работорговцев из Бухты. Многие танцоры были вооружены. Причем некоторые размахивали трофеями, явно захваченными у крестоносцев и ландскнехтов. Заправлял всеми то ли колдун, то ли жрец в странных одеждах, в старом, разрисованном противогазе и с торчащим из головы маленьким сверкающим рожком. Собственно, колдун и совершил…