Все и побыстрее - Жаклин Брискин

Александр уже давно жил отдельно, но часто навещал мать. Кристал знала, что многочисленные любовные похождения сына ни в коей мере не повлияют на их близость. С тех пор как Александр вырос, Кристал не беспокоилась о его безопасности — сын умел постоять за себя. Сегодня же картины одна ужаснее другой рождались в ее воображении: вот ревнивец-муж целится в ее сына из охотничьего ружья; бродяга вонзает нож ему в сердце; латиноамериканец, зажав в руке разбитую бутылку, наступает на него. Сердце Кристал уже готово было разорваться от боли, когда послышался шум подъезжающей машины. Она бросилась в холл и открыла дверь. На пороге стоял Митчел.

— Простите, что задержался, — сказал он, — пришлось долго ждать, когда освободится сенатор Эдмундо. — Закрыв за собой дверь, Митчел с присущим ему тактом разъяснил: — У Эдмундов был небольшой прием, и они пригласили Александра, но он не пришел и даже не позвонил. Два других его друга тоже его не видели.

— Неужели так трудно позвонить! — с тревогой воскликнула Кристал. — Уже полночь, а его все нет.

— Для Александра это детское время, — с ободряющей улыбкой сказал Митчел.

— Да, да, я знаю, но ведь телефон всегда у него под рукой.

— Не волнуйтесь. Вы просто устали. Сегодня у вас был трудный день.

— Просто ужасный! Слава Богу, что вы уже дома и мне есть с кем поговорить. — Кристал прошла в гостиную, бросив на Митчела многозначительный взгляд.

Митчел сел на диван рядом с Кристал, и она положила голову ему на плечо. От пиджака Митчела веяло холодом ночи, изо рта шел запах ментоловых пастилок. Его руки обняли Кристал и скользнули по ее груди. Сквозь шелк блузки она почувствовала холод его пальцев. С того самого случая в Токио Кристал часто принимала нежные объятия Митчела, которые нисколько не возбуждали ее, но давали чувство уверенности в себе — рядом с ней был мужчина, который боготворил и хотел ее.

Митчел расстегнул верхнюю пуговицу блузки, но Кристал, ожидая прихода Александра, оттолкнула его руку. Однако он продолжал гладить ей грудь, и вскоре его тело задрожало от возбуждения. Резко запахло мужским потом, Митчел вскочил, пробормотал «спокойной ночи» и бросился вон из комнаты.

Кристал умылась и нанесла на лицо крем. Закутавшись в шелковый халат, она спустилась в холл, села в кресло и стала ждать.

В час ночи к дому подъехала машина. Кристал быстро открыла дверь. Это был Александр. Заметив мать, он весело рассмеялся.

— Владелица этого и многих других замков встречает на пороге своего рыцаря, который вернулся живым и невредимым.

Кристал сразу поняла, что сын находится под действием наркотика. Но какого? Это могла быть марихуана, или кокаин, или что-то новое, более сильное. Какой дряни он наглотался? Когда в детстве отец приходил домой пьяным, они точно знали, что именно он пил.

— Ты обещал, что мы появимся на слушании только один раз! — не выдержав, закричала Кристал.

— Я же не мог отказать достопочтенному Моррелу, которому так понравилось мое патриотическое выступление.

— Чего ты наглотался?

— У меня всегда один и тот же ассортимент.

— Если ты будешь и дальше принимать «колеса», — Кристал выбрала слова из лексикона сына, — то хотя бы не садись за руль!

Александр уселся на верхнюю ступеньку лестницы и, обхватив голову руками, принялся раскачиваться из стороны в сторону.

— Как же я ненавижу его, — процедил он сквозь зубы.

Кристал сразу поняла, о ком идет речь. Она присела рядом с сыном.

— Александр, нам не надо было прилетать в Вашингтон. Мне кажется, мы допустили ошибку. Давай завтра не пойдем на слушание. Пусть пойдет Митчел и извинится за нас. Он даже может зачитать наше заявление.

— Неужели ты совсем не понимаешь меня?

— Я пытаюсь понять, — смиренно ответила Кристал, — но зачем этот крестовый поход? Какой в нем смысл?

— Смысл? — Александр покачал головой. — Бедная мама, такая красивая, мужественная и практичная леди!

— Я понимаю, что репутация компании «Айвари» будет запятнана, но ведь, кроме нее, есть и другие компании. Конкуренция в нашем бизнесе никогда не исчезнет.

— Мне нет дела до других компаний! — воскликнул Александр.

— Тогда я ничего не понимаю. Что мы выиграем от этого слушания?

— Все ясно как дважды два. Почему бы тебе не пораскинуть мозгами?

— Александр, тебе лучше лечь спать.

— Спать!

— Я понимаю, дорогой, я все понимаю. Я не хотела обидеть тебя, просто я боюсь, что дело выйдет из-под нашего контроля.

— Я не просто хочу уничтожить его, — бормотал Александр, — я хочу насладиться его муками. Хочу перемолоть ему все кости. Хочу видеть, как он страдает.

— Боже, Александр…

Александр снял темные очки и положил их в карман. Его глаза были полны слез.

— У него нет другого сына. У него вообще нет детей, и он ни разу даже не попытался связаться со мной!

Кристал погладила сына по голове.

— Успокойся, Александр. Он не стоит твоих слез.

— Не хочу обижать тебя, мама, но я не жалею о том, что сделал и еще собираюсь сделать.

— Ради Бога, Александр, скажи мне, что ты еще придумал?

— У меня есть документ, доказывающий причастность Айвари к даче взяток. Он выглядит вполне правдоподобно, и даже его любящая жена не заподозрит подлога.

— Фальшивка! Как ты мог!

— Не беспокойся, все сделано чисто. Комар носа не подточит.

— Александр, сразу же после ленча у Фордов мы уезжаем из Вашингтона, — решительно заявила Кристал.

— Ни в коем случае.

— Александр, это вовсе не игра. Этим делом занимается конгресс.

— Я все прекрасно понимаю, но не остановлюсь ни перед чем. Вдвоем нам не жить на этой земле.

— Это бред сумасшедшего, — Кристал зябко повела плечами.

— Пусть так, но я хочу вышибить его из бизнеса. Хочу его уничтожить. Хочу, чтобы он умер в страшных мучениях.

Кристал молча смотрела на сына. Он встал, обнял ее за плечи и жадным поцелуем впился ей в губы. Кристал почувствовала, как ее захлестнула волна страсти.

Так же внезапно Александр разжал объятия и выпустил мать.

— Несбыточная мечта, — прошептал он, направляясь к своей комнате.

Когда за сыном закрылась дверь, Кристал начал бить озноб. Она прошла в спальню и укрылась с головой одеялом. Ее колотило. Губы горели от поцелуя сына.

Глава 68

В это время Джоселин ничком лежала на кровати и рыдала. Ее лицо распухло от слез, перед глазами стоял туман. Даже в худшие дни своего несчастного замужества и горькие месяцы после смерти Малькольма она не рыдала так отчаянно, как сейчас. Слезы лились потоком, и она не могла остановить их. «Поцелуй смерти, — всплыло из глубин ее памяти, — это я. Все, к чему я ни прикасаюсь, обречено на гибель». Теперь ей было совершенно ясно, что лежало в основе свидетельских показаний Фиша и какую роль она в этом сыграла. Ведь это она, и никто другой, уговорила Гонору повлиять на мужа, чтобы он отправил Малькольма в эту маленькую арабскую страну. Только благодаря ее дружбе с Фуадом состоялось знакомство Малькольма и Халида. Это она привела в движение силы зла, которые сейчас обрушились на голову Курта Айвари. Во всем виновата она одна. Как жить с таким грузом на душе?