Сладкая история мира. 2000 лет господства сахара в экономике, политике и медицине - Ульбе Босма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пищевая пирамида Министерства сельского хозяйства США, разработанная в 1992 году. Возникла в попытке выстроить более сбалансированное питание. Этот проект едва не уничтожили лоббисты пищевой промышленности, не заинтересованные в том, чтобы потребление жиров и сахара снижалось. В то же время, диетологи критически отнеслись к рекомендации, предписывающей высокое потребление углеводов, что отражено в основании пирамиды
Многие из этих свободных сахаров добавляют в напитки, и за последний век линия фронта в войне с ожирением перешла с кухни, где она проходила в дни Уайли, в сферу производства сладких напитков. К концу XX века 56 % рынка подсластителей в США занимал глюкозно-фруктозный сироп, и его очень широко использовали в напитках86. Поскольку напитки, подслащенные сахаром, не утоляют голод, они не сокращают потребления других калорий и, тем самым, становятся главной причиной ожирения. Дети в этом отношении особенно уязвимы. В 2010 году Всемирная ассамблея здравоохранения единогласно приняла рекомендации, связанные с рекламой сладких напитков, и призвала ограничить объявления, вводящие в заблуждение, а вслед за этим, в 2016 году, рекомендовала ввести на сладкие напитки налог87.
Впрочем, какими бы принципами не руководствовалась ВОЗ, ее предписания не имеют силы до тех пор, пока их не претворят в жизнь национальные правительства, а они часто этого не делают. Финансовый комитет Сената США еще в 2009 году обсуждал предложение обложить налогом напитки, подслащенные сахаром, и направить полученные средства на софинансирование программы Obamacare, но до зала заседаний Сената проект не дошел. В штате Нью-Йорк не сумели ввести налог в 18 % на недиетические безалкогольные напитки, содержащие менее 70 % сока88. В те дни, когда Майкл Блумберг занимал пост мэра Нью-Йорка, он попытался ввести налог на сахар, а также предложил Министерству сельского хозяйства США в качестве пробного теста убрать сладкие напитки из Американской программы льготной покупки продуктов (SNAP), некогда известной как «Программа предоставления продовольственных талонов», но ни в том, ни в другом случае ничего не вышло. В дальнейшем Блумберг потратил миллионы долларов на проведение кампании по введению сахарного налога в Чикаго. На этот раз он преуспел, но спустя два месяца налог отменили89. Как ни цинично это прозвучит, но так случилось потому, что «сахарный» налог слишком эффективно сократил продажи этих напитков – причем не только в Чикаго, но и в других областях США, где применялась такая мера. Например, в Беркли налог на сладкие напитки, введенный в 2014 году, к 2017 году снизил их продажи наполовину. А когда в 2017 году сладкие напитки обложила налогом Филадельфия, их потребление там сократилось на 42 %90. Но нам не стоит удивляться тому, как действуют эти налоги. Как показывает история конца XIX века, внутреннее потребление сахара в Германии и Франции оставалось на относительно низком уровне, поскольку покупателям приходилось платить за демпинг свекловичного сахара за границей.
Конечно, есть довод и против налога на напитки с высоким содержанием сахарозы: такой налог может привести к тому, что на смену этим напиткам придут другие неполезные продукты, а кроме того, этот налог сильнее всего бьет по группам с низким уровнем доходов91. Но все же удручающий налог – это, наверное, единственная возможность, с помощью которой правительства могут снизить потребление сахара, скажем, в Мексике – стране со средним доходом, где каждый третий взрослый страдает от ожирения и где сердечно-сосудистые заболевания представляют собой главную причину смерти. Эта ситуация – прямое следствие того, что производители безалкогольных напитков, в том числе и Coca-Cola, владеют половиной мексиканских сахарных заводов, а чистой водопроводной воды в стране нет. Дети пьют сладкие напитки на завтрак, а поскольку эти напитки дешевы, их покупают взамен более полезной еды и фруктов92. В 2013 году Мексика сумела ввести налог в один песо на литр сладких напитков, а семь лет спустя в штате Оахака сделали еще один важный шаг и запретили продавать детям сладкие напитки и нездоровую пищу93.
В Евросоюзе также рассматривали возможность обложить налогом высококалорийные безалкогольные напитки, и в некоторых странах эту идею даже воплотили в жизнь. Одной из таких стран была Дания, но там это длилось лишь год и три месяца. В июле 2015 года Британская медицинская ассоциация, при поддержке участников движения за «сахарный» налог, в число которых вошли благотворительная организация Action on Sugar и известный повар Джеймс Оливер, надавила на британское правительство, и в 2016 году был введен налог, зависящий от содержания сахара в безалкогольных напитках94. В 2018 году ту или иную форму «сахарного» налога ввели Великобритания, Португалия, Каталония, шесть местных юрисдикций в США, Чили, Мексика, Франция, Финляндия, Венгрия, Бруней, Таиланд, Объединенные Арабские Эмираты и Саудовская Аравия. Тем временем пищевая промышленность всеми силами препятствует принятию таких мер, и она намного сильнее табачной, поскольку сахар присутствует почти во всех продуктах, прошедших промышленную обработку. Несомненно, колоссальное влияние этой промышленности отчасти в ответе за то, что в Германии отсутствует поддержка «сахарного» налога, несмотря на то, что половина населения страны страдает от излишнего веса, а 20–25 % – от патологического ожирения. Это также может объяснить, почему министры здравоохранения европейских стран в 2015 году согласились к 2020 году снизить потребление свободных сахаров на скромные 10 %. Результаты сотрудничества между правительствами и пищевой промышленностью неизбежно разочаровывают. В Нидерландах правительство и представители пищевой промышленности заключили ряд соглашений, по которым планировалось сократить потребление сахара на крошечную долю в 2 %, и оно все равно превышало отметку в 40 кг в год в расчете на душу населения95.
Сахарная промышленность за последние 150 лет делала все, что могла, лишь бы отвлечь внимание от здравых диетических рекомендаций, и использовала свою финансовую мощь, чтобы влиять на политиков, представителей медиа и ученых. Тем не менее, всегда находились журналисты и эксперты, бросавшие ей вызов, несмотря на угрозу возмездия. Компания Tate&Lyle активно пыталась очернить Юдкина как специалиста и сместить его на второй план, объявив его книгу «Чистый, белый, смертоносный» «научную фантастику»96. В книге «Пищевая политика» (Food Politics), переизданной в 2007 году, Марион Нестле раскрыла, что в 2002 году, за две недели до выхода в свет первого издания, на сайте Amazon появились три обзора с суровой критикой97. Длинные руки сахарных промышленников дотянулись еще дальше. Швейцарский журналист Аль Имфельд, занимавший пост директора исследовательского центра, финансируемого сетью супермаркетов
