Главный процесс человечества. Репортаж из прошлого. Обращение к будущему - Александр Звягинцев

Глава 30. Две тысячи смертей одномоментно

Комендант Освенцима Рудольф Хесс (в протоколе трибунала – Гесс) был вызван в суд свидетелем по ходатайству Кауфмана, защитника Кальтенбруннера. Но, как это не раз было в Нюрнберге, показания свидетеля защиты лишь укрепили обвинение.

С бездушием и точностью робота Хесс сообщил о фактах своей «работы», узнав которые не могли спокойно заснуть миллионы людей на земле. Например, он заявил, что маленькие дети непременно уничтожались, «так как слабость, присущая детскому возрасту, не позволяла им работать». Хесс подтвердил и тот жуткий факт, что эсэсовцы бросали в печи крематория живых детей.

За время, что он был комендантом Освенцима, с мая 1940 г., с момента создания лагеря, по декабрь 1943 г., здесь было уничтожено 2,5 миллиона человек. Еще полмиллиона узников умерло от голода и болезней.

Темпы истребления людей возросли после того, как в июне 1941 г. лагерь проинспектировал Гиммлер. По его приказу убийства поставили на индустриальную основу – лагерь был расширен, пополнен специально обученными эсэсовцами, построены газовые камеры, подвалы для хранения трупов. В газовую камеру Освенцима одновременно заходило две тысячи человек, тогда как в Треблинке только двести. Над составлением секретных отчетов о казнях в Освенциме ежедневно трудился секретариат с семью пишущими машинками.

Печи лагерей

Всего в этом лагере рассталось с жизнью до 4 миллионов граждан, свозимых сюда со всей Европы – из Венгрии, Польши, Германии, Голландии, Словакии, Греции, Франции.

Под мощными требованиями мировой общественности во Франкфурте-на-Майне в декабре 1963 – августе 1965 г. состоялся суд над представителями администрации лагеря. Это был самый длинный процесс в Германии. Правда, ни один из 21-го подсудимого при доказанности тяжких обвинений не был приговорен к высшей мере наказания. Например, В. Богер из лагерного гестапо, виновный в 144 убийствах, 10 совместных убийствах, соучастии в гибели тысячи заключенных, получил пожизненное заключение и пять лет каторжных работ.

Хесс после выступления свидетелем в Нюрнберге был выдан польскому правосудию, по месту нахождения лагеря. 29 марта 1947 г. суд в Варшаве приговорил его к смертной казни. Поляки провели ее в Освенциме – лагере, созданном Хессом.

Допрос свидетеля Рудольфа Гесса

[Стенограмма заседания Международного Военного Трибунала от 15 апреля 1946 г.]

Кауфман[11]: С разрешения Трибунала я вызываю свидетеля Рудольфа Гесса.

(Свидетель занимает свое место.)

Председатель: Встаньте. Назовите свое имя.

Свидетель: Рудольф Франц Фердинанд Гесс…

Кауфман: Вы с 1940 г. по 1943 г. были начальником лагеря Освенцим?

Гесс: Так точно.

Кауфман: За этот период времени сотни тысяч людей были там уничтожены? Это правда?

Гесс: Так точно.

Кауфман: Правда ли, что вы сами не имеете точных записей о количестве этих жертв, так как вам запрещали делать подобные записи?

Гесс: Да, это правда.

Кауфман: Верно ли, что только один человек, фамилия которого Эйхман, вел такие записи, человек, которому была поручена организация этого дела и сбор людей?

Гесс: Так точно.

Кауфман: Правильно ли, что Эйхман заявил вам, что в общем в Освенциме уничтожено более двух миллионов евреев?

Гесс: Так точно.

Кауфман: Мужчин, женщин и детей?

Гесс: Да…

Кауфман: Когда вы были начальником лагеря в Освенциме?

Гесс: Я был начальником лагеря в Освенциме с мая 1940 г. по 1 декабря 1943 г.

Кауфман: Сколько заключенных было в Освенциме при предельной наполненности лагеря?

Гесс: Максимально в Освенциме было приблизительно 140 тысяч заключенных мужчин и женщин.

Кауфман: Правильно ли, что в 1941 г. вы были приглашены в Берлин к Гиммлеру? Расскажите краткое содержание вашей беседы.

Гесс: Хорошо. Летом 1941 г. я был приглашен лично рейхсфюрером СС Гиммлером в Берлин. Я не могу дословно повторить, что он мне говорил, но смысл его слов был таков: фюрер приказал окончательно разрешить еврейский вопрос. Мы, то есть СС, должны провести этот приказ в жизнь. Если теперь, в данное время, мы не сделаем этого, то позднее еврейский народ уничтожит немецкий народ. Он сказал, что он выбрал Освенцим потому, что он расположен наиболее удобно в смысле подвоза людей по железной дороге, и потому, что на этой местности легко установить заграждения.

Кауфман: На этом совещании Гиммлер сказал вам, что вся кампания является «тайным государственным делом»?

Гесс: Да, на это он обратил мое внимание особо. Он сказал, что даже своему непосредственному начальнику Глюксу я не должен ничего говорить об этом. Настоящее совещание касается лишь нас обоих, и я должен хранить полное молчание по отношению ко всем остальным людям.

Кауфман: Какую должность занимал Глюкс, которого вы только что назвали?

Гесс: Группенфюрер Глюкс был инспектором концентрационных лагерей и подчинялся непосредственно рейхсфюреру.

Кауфман: Название «тайное государственное дело» означает, что знающий что-либо о нем ни одним намеком не может о нем рассказывать, не подвергая свою жизнь опасности?

Гесс: Да. Это означает, что человек, знающий что-либо о нем, не должен говорить об этом ни с кем другим и что он отвечает своей головой за то, чтобы никто не знал о нем…

Кауфман: Когда вы познакомились с Эйхманом?

Гесс: С Эйхманом я познакомился примерно через четыре недели после того, как я получил приказ рейхсфюрера. Эйхман приехал в Освенцим, чтобы обсудить со мной порядок выполнения этого приказа. Как рейхсфюрер сказал мне во время нашей беседы, он поручил Эйхману обсудить его со мной. Все остальные указания я получал от него, от Эйхмана.

Кауфман: Опишите кратко, правильно ли, что лагеря в Освенциме были совершенно изолированы? Какие меры были приняты для того, чтобы держать в строжайшем секрете проведение возложенной на вас задачи?

Гесс: Лагерь Освенцим как таковой находился в трех километрах от города. В округе на 20 тысяч моргенов все население должно было покинуть свое местожительство. На всю эту территорию разрешалось вступать лишь эсэсовцам, гражданские служащие имели специальные пропуска. Лагерь Биркенау, превращенный после в лагерь уничтожения, находился от Освенцима на расстоянии двух километров. Сами сооружения лагеря, использовавшиеся вначале, находились в лесу, были хорошо замаскированы и издали совершенно незаметны. Кроме того, зона была объявлена запретной, и даже члены СС, которые не имели специальных пропусков, не могли проходить на нее. Таким образом, никто, кроме уже указанных лиц, не имел возможности вступать на эту территорию.

Кауфман: Иногда прибывали железнодорожные эшелоны. Через какие промежутки времени они прибывали и сколько примерно людей находилось каждый раз в таком эшелоне?

Гесс: До 1944 г. соответствующие кампании проводились в разных странах в разное время, так что нельзя говорить о систематическом поступлении людей в лагерь. В течение примерно 4–6 недель ежедневно прибывало 2–3 эшелона с примерно двумя тысячами человек каждый. Сперва эшелоны переводились на запасный путь у Биркенау. Паровоз, доставлявший эти эшелоны, отправлялся обратно. Охрана, сопровождавшая эшелоны, должна была сейчас же покинуть эту область, а заключенные, приехавшие с эшелоном, принимались охраной лагеря. Затем два эсэсовских врача определяли их трудоспособность. Трудоспособные заключенные шли в Освенцим или в Биркенау; нетрудоспособные доставлялись сначала во временные помещения, о которых выше шла речь, а затем – в новоотстроенный крематорий.

Кауфман: На недавно проведенном мной допросе вы заявили, что приблизительно 60 человек были назначены для приемки этих эшелонов и что эти 60 человек были обязаны соблюдать тайну так, как это было описано ранее. Вы подтверждаете это?

Гесс: Так точно. Эти 60 человек должны были быть всегда готовыми направлять нетрудоспособных заключенных в построенные сооружения. Они, а также и еще около десяти младших командиров и командиров, врачей и санитаров несколько раз письменно и устно подтверждали свое обязательство держать в строжайшем секрете все, что происходило в лагере.

Кауфман: Мог посторонний человек, наблюдавший прибывавшие эшелоны, подумать, что люди, находящиеся в них, предназначены для уничтожения, или такая возможность была невелика уже потому, что в Освенциме было очень большое движение эшелонов, подвозились материалы и т. д.?