Спецназ ГРУ: самая полная энциклопедия - Александр Колпакиди

Может, это отряды советских партизан, тайно переброшенных из Карелии в Финляндию? Их для конспирации назвали «движением лесогвардейцев», включили в их отряды представителей военной разведки, и они, как в Западной Украине или в Белоруссии, начали организовывать партизанские формирования из числа местных жителей. Звучит красиво, но в жизни все было по-другому.

Во-первых, главную роль в организации партизанского движения в Карелии и на сопредельной к ней территории Финляндии сыграл Штаб партизанского движения Карельского фронта[370] и Четвертый отдел НКВД-НКГБ Мурманской области. Именно они организовывали партизанские отряды и посылали их на задания.

Во-вторых, как таковой линии фронта в привычном понимании этого слова не было. С той и с другой стороны в населенных пунктах были расквартированы гарнизоны, также существовали пикеты и секреты.

В-третьих, летом – осенью 1941 года большинство разведывательно-диверсионных групп, действовавших на территории Финляндии, были укомплектованы чекистами и пограничниками[371].

В-четвертых, активная партизанская, а если быть совсем точными, рейдовая война на Мурманском направлении началась только летом 1942 года. Из воспоминаний командира партизанского отряда «Советский Мурман» Сергея Демьяновича Куроедова: «Было создано 12 отрядов на Мурманском направлении, но действовать пришлось только двум – «Советскому Мурману» и «Большевику Заполярья». При этом только первый из них совершал рейды в глубь территории Финляндии, второй действовал в приграничных с Финляндией и Норвегией районах.

Из воспоминаний командира партизанского отряда «Большевик Заполярья» А.С. Смирнова: «В отличие от партизан Брянщины, Белоруссии и Украины мы ходили на боевые операции в глубокий тыл, порой за триста – триста пятьдесят километров от своей базы, на север Финляндии, преодолевая каждый раз линию обороны противника, представляющую цепь хорошо укрепленных, связанных между собой пикетов и опорных пунктов, расположенных вдоль нашей государственной границы».

Воевать партизанам пришлось не только с немцами, но и с финнами. Финским «горным егерям» были не страшны северный климат и северная зима. Поэтому для партизан финны были даже более опасны, чем немцы.

Поскольку действия партизан происходили на чужой территории и пути походов были разные, то действовать им приходилось на незнакомой географической местности. Из записей А.С. Смирнова после первого похода в 1942 году: «До нашей границы идти просто: карта поднята – и все ясно. Вот дальше… только схема… белый лист бумаги с координатной сеткой». Из воспоминаний партизан: «Наши действия осложнялись тем, что мы не умели ориентироваться на однообразной местности, а топографические карты оказались устаревшими». Да и не всегда можно было раскрыть карту: действовать нужно было оперативно и стремительно, от этого зачастую зависела их жизнь и успех операции. Поэтому незнание местности я считаю особенностью, отличающей их от других партизан и усложняющей выполнение боевой задачи.

Следующая особенность, которая отличает наших партизан от всех остальных: в районе их действий не было гражданского населения, которое бы оказывало им помощь и снабжало продовольствием и одеждой. Поэтому продукты, боеприпасы, запасную одежду, медикаменты и другие необходимые предметы приходилось нести с собой или отбивать у немцев. Без помощи населения партизаны были лишены не просто бытовой поддержки и морального сочувствия. Итогом здесь была безысходность в положении с ранеными и угроза срыва боевой операции от усталости и голода»[372].

Отсутствие местного населения в своем докладе объяснил секретарь ЦК КП(б) Карело-Финской ССР Г. Куприянов. Он писал:

«…Большой ущерб причинили партизаны промышленности и сельскому хозяйству Финляндии…

Летом 1943 года 14 партизанских отрядов, незамеченными перейдя линию фронта и углубившись на территорию Финляндии, начали боевые действия. Перепуганные власти издали приказ о срочной эвакуации населения из пограничной полосы средней части Финляндии. Эта эвакуация проводилась настолько поспешно, что население бросало скот, жилые и хозяйственные постройки со всем имуществом и инвентарем и неубранные сельскохозяйственные угодья. Сенокос и уборка урожая были сорваны, и сельскому хозяйству Финляндии был причинен значительный ущерб.

Финское население приграничных районов боялось выходить за пределы населенных пунктов без охраны солдат…»[373]

Понятно, что если местные жители при угрозе появления советских партизан бросали все имущество и спасались бегством, то гостям из Советского Союза нельзя было рассчитывать на гостеприимный прием.

Как видим, советские партизаны, а значит, и НКВД-НКГБ, не имели никакого отношения к «движению лесогвардейцев». Кто еще мог организовать вооруженные повстанческие группы на территории иностранного государства? Коминтерн и военная разведка. Первое ведомство можно исключить, т.к. его руководитель, как это следует из процитированного выше документа, не владеет информацией о происходящем в Финляндии. Только в середине мая 1943 года в Финляндию удалось отправить двух эмиссаров уже распущенного к тому времени Коминтерна Р. Косунена и И. Иохтейнена. Они смогли добраться до Хельсинки и установили контакт с Лейно. С их помощью была налажена радиосвязь с Москвой.

А военная разведка имела своих людей. Об этом свидетельствует ответ Большакова на письмо Георгия Димитрова:

«По сведенью нашего источника, в районе ЯЭТСЯ в 61 км от ПОРИ имеется группа лесогвардейцев. Члены этой группы собраны из ТУРКУ, ПОРИ и ЯЭТСЯ. Связь с ними обслуживается через ТУРКУ.

В 10 км от города КУУСАМО (к северо-западу) также имеется группа лесогвардейцев – эта группа имеет пулеметы.

В ночь на 29 сентября группа молодых рабочих в количестве 14 чел. во главе с финским коммунистом, нашим работником, произвела ряд диверсий в городе ТАМПЕРЕ. Была произведена облава. Арестовать никого не удалось»[374].

Норвегия

Об операциях советской военной разведки на территории Норвегии известно значительно больше, чем о боевых делах военных разведчиков на территории Финляндии. Выше мы рассказали об использовании подводных лодок для переброски военных разведчиков в тыл противника, в том числе и на территорию Норвегии. Хотя для вывода разведчиков использовались не только подводные лодки, но и надводные корабли и даже самолеты.

В июле 1941 года по приказу командования Северного флота было начато формирование Четвертого особого добровольческого отряда, подчиненное разведотделу штаба Северного флота. Отряд формировался из офицеров, старшин и матросов бригады подводных лодок, морской пехоты и спортсменов-лыжников. В состав отряда также была включена группа норвежских патриотов, ушедших из Норвегии после ее оккупации гитлеровцами.

14 июля отряд вышел на первое задание: провел разведку южного побережья Мотовского залива от мыса Пикшуев до реки Западная Лица. 16 июля разведчики были сняты «малыми охотниками» и мотоботами.

19 июля была проведена повторная разведка. Отряд был обнаружен противником и в результате боя понес потери. 22 июля был снят мотоботами.

Очередная операция была проведена в том же районе 28 июля. Отряд должен был разгромить опорный пункт у маяка Пикшуев и захватить «языка». В результате операции восемь разведчиков погибли, а еще 30 были ранены.

Один из участников той операции – будущий дважды Герой Советского Союза Виктор Николаевич Леонов – так вспоминал спустя пятнадцать лет о том бое:

«…Нас было двадцать два разведчика.

Мы погрузились на бот, вооруженный двумя пулеметами, и взяли курс к устью реки Большая Западная Лица. В пути Лебедев сказал нам, что в районе высадки придется атаковать опорный пункт неприятеля. Наша задача – разгромить этот пункт и при возможности захватить «языка».

На море штиль. Тихо и на побережье Мотовского залива, покрытом камнями и валунами, куда почти вплотную причалил бот. По сходням сошли на берег; три разведчика тотчас же ушли вперед, а мы цепочкой – за ними следом.

Опорный пункт находился на высоте 670, примерно в восьми километрах от берега. Лебедев приказал Мотовилину (в его группу входил и я) обойти высоту с юга. Старшина первой статьи Червоный должен со своей группой обогнуть с севера опорный пункт, после чего двенадцать разведчиков во главе с Лебедевым начнут атаку с центра.

Самый длинный и трудный участок пути выпал на долю группы Мотовилина. Каменистая сопка была густо покрыта валунами, и когда мы, наконец, достигли последнего яруса высоты, разведчики Лебедева и Червоного уже были на исходных позициях. Я не знал, что Лебедев находится рядом, был уверен, что мы сейчас одни перед укреплениями егерей, и неотступно полз за Мотовилиным. Он чуть приподнял левую руку и подался вправо. Я понял его сигнал и пополз влево, к большому камню.