Клан Пещерного Медведя - Джин Мари Ауэл

Бран жил под гнетом мучительных опасений и лишь теперь вздохнул с облегчением. Закон обязывал его принять ребенка в клан, только если тот проживет семь дней. Но срок этот еще не минул. Он не поступит против своей воли. Он сохранит себя и останется самым уважаемым человеком в клане.

Эйла бессознательно вцепилась в шкуру, в которую был завернут ребенок.

– Эта женщина знает, что День Обретения Имени еще не наступил, – заявила она. – Но она поняла: ей не следовало вынуждать вождя принять этого ребенка. Не женское дело решать – жить ребенку или умереть. Это дело вождя. И поэтому эта женщина здесь.

Глаза Брана встретились с горящими решимостью глазами Эйлы. «По крайней мере, она вовремя одумалась», – отметил про себя вождь.

– Но если ты знаешь обычаи клана, зачем ты принесла с собой увечного ребенка? Иза сообщила, что ты не в состоянии выполнить свой долг матери. Значит, сейчас ты готова расстаться с ребенком? Ты хочешь, чтобы целительница свершила вместо тебя то, что предписывает закон?

Эйла помедлила, нагнувшись над ребенком.

– Эта женщина отдаст сына, если таков будет приказ вождя. – Пальцы ее двигались еле-еле, словно каждое движение причиняло ей боль. Ей казалось, что нож вонзился ей в сердце. – Но эта женщина обещала своему сыну, что он не отправится в мир духов один. Если вождь решит, что ребенка следует умертвить, эта женщина будет просить вождя предать ее смерти. – Вдруг, отбросив все правила и церемонии, она взмолилась: – Прошу тебя, Бран! Сохрани жизнь моему сыну! Если он умрет, я не хочу жить!

Ее отчаяние удивило вождя. Он знал: изредка женщины хотят сохранить жизнь даже увечным и уродливым детям. Но обычно они стараются как можно быстрее и незаметнее избавиться от них. Увечный ребенок бросает тень на свою мать. Он ставит под сомнение ее способность производить на свет здоровых детей. Такая женщина никогда не будет желанной у очага мужчины. Даже если увечье не настолько серьезно, чтобы угрожать жизни ребенка, он никогда не займет достойного положения в клане. Калеке не найти себе пару. А женщине придется тяжело в старости, если дети не смогут о ней заботиться. Конечно, в клане она не умрет с голоду, но участь ей предстоит незавидная. Невероятно, чтобы женщина сама просила лишить ее жизни вместе с увечным сыном. Материнская любовь сильна – это известно всем. Но не настолько же, чтобы последовать за ребенком в мир духов.

– Ты хочешь умереть вместе с увечным сыном? Но почему? – спросил Бран.

– Мой сын не увечный. – В глазах Эйлы блеснул вызов. – Просто он не похож на всех остальных. Ты видишь сам, я тоже не похожа на людей клана. И даже если мой покровитель опять проиграет битву, все мои дети будут такими, как я. Такими, как мой сын. Никому из них не будет позволено жить. Тогда и мне жизнь не нужна.

Бран с сомнением взглянул на Мог-ура:

– Ребенок должен походить на того мужчину, чей покровитель зачал его.

– Да. Но не забывай – у Эйлы могущественный покровитель, скорее подходящий мужчине, чем женщине. Поэтому он так яростно сражался. А когда Пещерный Лев понял, что ему придется уступить, он пожелал стать частью новой жизни. То, что говорит Эйла, не лишено смысла. Я должен поразмышлять над этим.

– Но почему ребенок родился увечным?

– Это часто происходит, когда покровитель женщины слишком силен. Тогда она тяжело носит и производит на свет калеку, – пояснил Мог-ур. – Меня больше удивляет другое: почему это мальчик? Если покровитель женщины сдается неохотно, обычно рождается девочка. Но мы еще не видели ребенка, Бран. Думаю, надо взглянуть на него.

«Стоит ли тратить время? – мысленно возразил вождь. – Не проще ли незамедлительно предать ее проклятию и избавиться от ребенка?» Своим заблаговременным возвращением и раскаянием Эйла избавила вождя от мук уязвленной гордости. Но он был далек от того, чтобы простить ее преступление. Из-за Эйлы он оказался под угрозой потери себя. Уже не в первый раз она доставляет ему хлопоты и переживания. Сейчас она осознала свою вину, но кто знает, чего ждать от нее в следующий раз. А ведь, как постоянно напоминает ему Бруд, близится Великое Сходбище.

Да, он позволил Изе подобрать странную маленькую девочку и оставить ее в клане. Такова была его воля. Но в последнее время Брана все чаще тревожила мысль: как отнесутся на Сходбище к тому, что в их клане оказалась женщина, рожденная среди Других? Теперь, оглядываясь назад, он поражался, сколько рискованных решений он принял! В свое время каждое из них казалось вполне оправданным. Даже то, что он позволил женщине охотиться. Но пожалуй, если взглянуть на все это со стороны, его сочтут ниспровергателем древних законов. Эйла совершила проступок, и она понесет суровое наказание. Он предаст ее проклятию и положит конец всем терзаниям на ее счет.

Но не следует забывать: смертельное проклятие подвергает серьезной опасности весь клан. Однажды из-за Эйлы ему уже пришлось привлечь к жилищу клана духов зла. Как бы то ни было, ее добровольное возвращение избавило его от бесчестья. Возможно, Иза права: страдания, перенесенные во время родов, затмили рассудок молодой матери. Он сказал Изе: если бы его заблаговременно попросили оставить ребенку жизнь, он внял бы просьбе. И вот Эйла просит его. Умоляет его. Она вернулась, сознавая, что за проступок ей грозит кара. Она не скрывается от расплаты. Но она хочет, чтобы сын ее жил. По крайней мере, следует взглянуть на ребенка. Ни к чему принимать решение второпях. Бран сделал Эйле знак отправляться к очагу Креба, резко повернулся и скрылся в пещере.

Эйла бросилась в объятия Изы. По крайней мере, она напоследок свидится с женщиной, заменившей ей мать, пронеслось у нее в голове.

– Сейчас все вы внимательно осмотрите этого ребенка, – объявил Бран. – При обычных обстоятельствах я не стал бы утруждать вас и принял бы решение сам. Но я хочу знать мнение каждого. Смертельное проклятие – это страшное испытание для всех, живущих в клане. Не следует подвергать клан угрозе, если есть возможность избежать ее. Впрочем, если вы решите сохранить ребенку жизнь, я все равно могу подвергнуть проклятию его мать. В таком случае одной из ваших женщин придется выкормить и вырастить его. Но думаю, если мы позволим жить ребенку, Эйла понесет менее суровую кару. Завтра для мальчика наступит День Обретения Имени. Медлить с решением нельзя. Мог-уру нужно время, чтобы подготовиться к проклятию, – если я изберу для Эйлы именно это наказание. Все должно быть окончено прежде,