Дневник Илирии - Катерина Малиновская

Через пару минут, процессия в виде бледной растрепанной девушки с большим рюкзаком и с котом на поводке двинулась по городу в направлении дома моего друга. Валдиц молчал, тихонько семенил своими пушистими ножками. В такси я не хотела, метро давило. В маршрутку с Валдицом не пускали. Дима жил не так далеко и мы дружно шли по адресу.

— мне тяжело… — он пошипел и замер. Я покорно остановилась.

— Кто то следит за нами. — это произнес писклявый голос из сумки, точнее от фигурки в сумке.

Я осмотрелась по сторонам. Из-за дерева вышла Рошель. Она стояла красива и величественная. Она смотрела на меня с тоской, с усталостью. Она долго шла за мной, наверно от самого дома. Постояла, посмотрела и шагнув в тень деревьев, растворилась.

— Вот это да…а я себя ощущала чокнутой.

— Я думал, что ты чокнутая, но она просто… — дальше последовало слово, которое не подходит для мордочки кота.

Дима жил в однокомнатной квратире всего в двух остановках метро от меня. Дом был новый и его одна комната годилась в три моих. Я ощутила глубокую тоску, хотя зачем это уточнять, это квартира моего мертвого друга, все что здесь- напоминание о нем. О том, как мы познакомились, как я узнала, что он временщик, как смогла поделиться с ним проблемами. Сейчас он начинает гнить где-то в земле, вполне возможно, что част его внутренних органов растоптали криминалисты и менты на вызове. И все, что осталось, это рассказ о своей жизни который он пытался мне рассказать, это память о нем и место где он жил. Комната была полу пуста. Он выбросил все. Тогда, когда к нему приходил Борис. Он сгрузил все свои вещи и вынес на двор. Там, около транзисторной будки полно коробок, мальчишки наверно растаскали самое главное. На столе стоял компьютер, заставка удалена, все файлы тоже. Госпади, как это ужасно, значть, что это все. Что сейчас ты удаляешь файлы и никогда больше не прочтешь их.

Валдиц нервно закрутился ко комнате.

— Он облил все святой водой. За шкафами недавно прибил кресты. Он защитил квартиру.

— Олично. Ты можешь поддерживать со мной связь на длительном расстоянии. — я обращалась к Книге Духа.

— Через Дневник.

Я нашла под постелью пустую коробку из под обуви и положила туда книгу. Достала из кармана маркери и нарисовала пару защитных знаков.

— Оригинально. — Валдиц пискнул.

Коробка спряталась под постель. Рядом я положила документы. Ящик, данный мне короной света я положила на антресоли. Конечно весьма удивительные места для схрона. Но, сейчас это наверное самое безопасное место. Никто не найдет. Я подошла к коту и взяла на руки.

— Вернее всего, отдать тебе Наташке.

Он наверно кивнул, если это движение стоит назвать кивком.

— А тебя никак не можно расколдовать? Не знаю…что б ты стал человеком.

— Я не уберег любимую, это ли не казнь для меня?

— Смерть?

— Лучше я буду вечно котом, чем мертвым.

Не хотелось с ним спорить.

Мы приехали к Наташе через час, я открыл адверь и пустил аВАлдица. Сама пошла на кухню.

— Алло! Ты тут! — я громко позвала ее, не услышав ответа начала делать себе бутерброд на ее кухне. В холодильнике как-то предательски пованивало. Причем явно из не герметичного морозильника. Я как раз потянулась рукой к нему, как меня окликнул Валдиц.

— Вопрос: косвенно к смерти димы причасна причасна Илирия. Ты ее порстишь?

Я зажала в руке кусок булки и удивленно посмотрела нна него.

— Наверно да. Ведь, по сути я ее люблю. знаешь, потому, как настоящая любовь или добродетель не знает ограничений и предрассудков. Ей все равно. Просто…любовь.

— Хм. Открой толковый словарь. "Это" не любовь.

— Почему…Я люблю…печенья с шоколадом. Духи Ескада. Родителей…тебя. Почему "это" я не могу назвать любовью…и просто, без вопросов, дать что-то…

— Потому, что взамен ничего не дается…

— Звучит очень и очень жутковато…Но я получил ответ. Сдесь нету Наташи, оставь меня и иди по своим делам.

Я сколонилась к нему и поцеловала в его пушистый лоб.

— И что б приходила каждый день! — он зашипел и убежал.

Я улыбнулась ему и откусив кусок булки, покинула Наташину квартиру.

Валдиц проследил за мной, а потом заскочил в комнату, где в горах подушек и непонятной шерсти лежала Наташа. Она была разрисован знаками и явно была без сознания.

— Давай, глупая оборотниха, вставай…

Вроде бы обезопасив всех и вся, я решила сесть на постель и подумать что делать, в именно что-то делать в этой жизни или продолжать думать. Как на зло я не могла докричаться до Дневника. Череду мыслей перебил резкий свет в коридоре. Даже показалось, что что-то не так с проводкой, к несчастью проводка здесь и рядом не стояла. На кухню зашло двое. Хранительница порталов и временщик. Девушку я вроде знала, видела, Аелита. Временщик был суров и страшен, я попыталась им улыбнуться, но почувствовала, как немеет тело безвольно свисаю руки. Что-то внутри отчетливо прокричало — конец. Вот он и пришел. Временщик развернул серый свиток и громко продекламировал: " Хранительница порталов именуемая Кирой, мы, каста временщиков за подписью леди Лауры, тени Дрейка, обвиняем тебя в убийстве временщика именуемого Димой. Тень Дрейк подписался что обладая силой сверхтансформацией ты могла создать любую силу для его убийства. Суди постановили, что тебя следует умертвить путем клыкования в ближайшие дни. Тебя похоронят на безымянном поле…"

— Нет. нет! — мне было не странно. Нет, ужасно. Я кричала. Со слезами на глазах. Я орала — Нет! Диму я не убивала! Это не я…

Но они меня не слышали. Аелита открыла портал, а временщик толкнул меня туда.

Артем разбирал бумаги. Когда Дамиан бросил фирму, углубившись в свою депрессию осознания того, что ему не удалось вернуть свою Илирию, он оставил ему бумажную волокиту. Точнее человеческой волокитой занимался всегда тема, а Дамиан имел дело именно со стороной Магика, но как оказалось и там полно бумаг. Ему было тяжело на душе. На его собственной человеческой душе. С одной стороны, он пережил самое тяжелое, два раза думал, что это его последняя ночь. Между первым и вторым разом в придачу ко всему, он неожиданно понял, как дорога все это время была ему хранительница с которой обязал его возиться Дамиан. Это действительно сложно объяснить, даже ему живущему больше сотни лет. Он пртсо полюбил ее, причем еще тогда, когда она вошла в бар. Она была абсолютно не такой, не такой как все, кого он знал, и по начало он не знал, как подавить желание стукнуть ее. Но потом, когда он увидел в ее глазах этот блеск, блеск души. Вот, он ее полюбил. И был готов на все ради нее. Артем улыбнулся своим мыслям, как его кто-то окликнул. Это была секретарша. Она стояла в двери.