Лестница Якова - Людмила Улицкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дух перехватило от этого лица…
Нора положила рядом с “Делом” принесенную из дома общую тетрадь, в которой первые три страницы были исписаны Юриковой рукой в 1991 году, незадолго до его отъезда в Америку. Чистой тетради в доме не нашлось, а писчебумажный рядом с домом оказался закрыт. Перевернула страницу с Юриковыми каракулями и начала делать выписки…
Родился… учился… служил в армии… работал…
Первый арест 1931 г. – 3 года ссылки (СТЗ)
Второй арест 1933 г. – 3 года ссылки (Бийск)
Третий арест 2.12.1948 г.
Про первые две ссылки Нора уже прочитала в письмах деда. Про последний срок знала только, что посадили его в 48-м, а выпустили в 55-м.
Бросился в глаза лист плотной хорошего качества бумаги, на котором было написано прекрасным писарским дореволюционным почерком: “Ордер на арест от 1 дек 1948 года”. И отпечаток пальца!
На прочих листах – вшивеньких, пожелтевших, – была записана вся история безграмотной рукой, коряво в грамматическом и графическом отношении, но этого Нора уже почти не замечала.
“Обыск был проведен по месту проживания у сестры, Ивы Самойловны Резвинской на ул. Остоженке 41, кв 32, работающей учительницей в школе № 57, по немецкому и французскому языков.
При обыске присутствовали сестра Резвинская И. С., дворник Соскова М. Н. и понятой Чмурило А. А.”
Далее шла длинная опись имущества, которую Нора на чала было переписывать, но потом остановилась.
Опись имущества:
1. Кровать железная
2. Этажерки две
3. Радоприемник “Телефукен” импортный
Здесь один лист с нумерацией отсутствовал. Далее шло:
17. Чемодан фанерный
18. Счеты конторские
19. Бритва безопасная
20. Счетная линейка
21. Пальто муж. демисезонное в елочку б/у
22. Пальто муж. летнее шерст
23. Костюм муж. шерст
24. Черная двойка – старая
25. Пиджак муж. шерст.
26. Рубашки 3 старые
27. Рубашки нательные 2 старые
28. Кальсоны 4 пары старые
29. Трусы б/у 4 пары
30. Полотенце х/б
Мысленно Нора расставила кровать, две этажерки, стол в узкой комнате, разложила эти вещи б/у и поняла, что уже ставит спектакль…
“При обыске изъяты:
1. Диссертация Я. Осецкого “Демографические понятия поколения” 3 т., 754 стр, 46–48 гг
2. Брошюра Осецкого “Статистические данные экономики Европы”
3. Ж. “Мысль” 6–11 №№ за 1919 г. Харьков
4. Материалы в черновых записях “Англо-палестинский справочник” 577 стр.
5. Записи по эконом. статистике 314 стр.
6. Письма 173 штук на 190 листах
7. Газеты на разных иностранных языках (анлийский, немецкий, французский и турецкий – со слов Я. Осецкого) – 18 штук.
8. Рефераты для ЕАК по полестинскому (через О – невозможно не заметить!) вопросу – четыре тома (машинопись) с надписью на каждом томе “Михоэлс”
9. Доклад по палестинскому вопросу для МИД СССР (с надписью “советнику МИД Б. Штерну”)
Пунктов было всего 68, далее шли книги, тоже длинный список.
Книги:
1. Покровский, “Рус. история”
2. Мартов, “История российской социал-демократии”, с пометками
3. Урланис, “Рост населения в Европе”
4. “История еврейского народа”, Мир, 1915
5. Еврейская энциклопедия дореволюционного издания, 17 томов…
6. Л. Розенталь, “Вокруг переворотов”, с пометками
7. Ю. Ларин, “Соц. структура СССР и судьбы аграрного переселения”, с пометками
8. Карл Маркс, “К критике политической экономии”, с пометками
Нора заглянула в конец списка – 980 номеров, из них половина на иностранных языках…
“При обыске также изъяты 34 записные книжки большого формата, 65 папок и 180 тетрадей по истории литры и музыки и сберкнижка на 400 руб.”
Квитанция из внутренней тюрьмы МГБ № 1807/6 от 2 дек 1948.
Приняты носильные вещи – от наволочки до запонок – снова список.
На отдельном листке, двадцатью страницами позже, Нора обнаружила постановление:
“Постановление от 21.3.49 года
Постановление – уничтожить перечисленные материалы путем сожжения. Подпись: майор Езепов”
На следующей странице отчет “о приведении в исполнение сжигания во Внутренней тюрьме МГБ-КГБ в присутствии майора Езепова”. И подпись майора.
Три месяца, судя по датам, исследовали специалисты дедовы книги и бумаги, прежде чем приговорить их к сожжению.
Тут Нора почувствовала дурноту, прервала свои выписки, сдала “Дело” в руки милой сотруднице и ушла. Вернулась на следующий день и ходила до конца недели, переписывая фрагменты дела в тетрадку, плохо соображая, зачем она это делает. Тетрадь была наполовину заполнена, но Нора не могла остановиться.
Медицинские справки. В одной – “хрАнический радикулит”, в другой, более культурной, с латынью – “eczema tybolicum, хроническая форма”. И заключение – “трудоспособен к физическому труду”.
Нора взглянула на свои запястья: последние годы экзема затихла, напоминала о ней тонкая блестящая кожица, покрывшая прежде пораженные участки. А у малыша с первых же дней диатез. Видимо, фамильное заболевание. Генетика…
“Протокол допроса от 2 декабря 1948”
Двадцать четыре страницы рукописного текста. В конце подпись: подполковник Горбунов. И еще од на – Осецкий.
Допрос мягкий, нейтральный. Вопрос – ответ.
– В материалах вашего дела имеется работа “Удержат ли большевики государственную власть?”. У вас были какие-то сомнения в этом отношении?
– Работа “Удержат ли большевики государственную власть?” принадлежит Ленину. Написана она была в сентябре 1917 года, а обсуждали мы эту статью… в тридцать первом или в тридцать втором году… Точно не помню…
– Мы, это кто? Перечислите поименно…
– Прошло более шестнадцати лет. Я точно не помню…
Сначала Нора переписывала все подряд, потом стала делать выписки – то, что подчеркнуто красным карандашом…
– “Антисоветскую деятельность (пропаганду) отрицает…”
– “Участие в Совете рабочих и солдатских депутатов в Харькове в 1918 году отрицает…”
– “Утверждает, что его отец Самуил Осецкий был до революции служащим на мельнице…”
– “Знакомство с председателем ЕАК Соломоном Михоэлсом и секретарем Хейфец признаёт…”
– “Участие в работе ЕАК в качестве наемного сотрудника, выполнявшего литературную работу по заказам, признаёт”.
Далее был приведен длиннейший и удивительный по своему разнообразию список мест его трудовой деятельности:
1919 – Городская биржа труда, статистик, Киев.
1920 – Наркомат труда, зав. статистикой рынка труда, Киев.
1920–1921 – Зав. статистикой союза рабочей кооперации, Киев.
1921–1923 – контора Центросоюза, г. Киев.
1923–1924 – Центральное статистическое управление при Совнаркоме, Москва.
1924–1931 – ВСНХ, экономист, Москва.
В 1931 – арестован, обвинен во вредительстве.
Решением Коллегии ОГПУ было запрещено проживание в 12 режимных городах СССР.
1931–1933 – экономист на СТЗ, Сталинград.
В 1933 арестован, 6 месяцев под следствием. ОСО при ГПУ от 26 авг 1934 г приговорен к 3 годам ссылки. Отбывал до декабря 1936 года в Бийске, после чего вернулся в Московскую область.
1937 – Егорьевский район, рудник, начальник правового отдела.
1938 – вольнонаемный начальник планового отдела в Унжинском исправит. – трудовом лагере.
1939 – Вернулся в Егорьевск, давал частные уроки музыки.
1940 – Кунцево, карандашная фабрика им. Красина, зав. производственной группы.
1941 – НИИ гор. транспорта, зав планово-договорного отдела.
1941 год, окт. – Ульяновск, плановик в строит. – монтажном управлении.
1943, май – учреждение реэвакуировалось в М-ву.
1944 – научный сотрудник Тимирязевской Академии.
1945–1948 – преподаватель статистики экономического факультета и-та Кинематографии.
С 1 сент
1948 г. – без определенных занятий.
Вернулась ближе к началу папки, просмотрела материалы первого допроса, перешла к следующему, сравнила. Во втором страниц вдвое меньше, вопросы все те же, но ответы другие. Почему изменились ответы и что за это время произошло с Осецким за шесть дней между первым и вторым допросами, можно только догадываться. Нору мутит. Она не понимает, зачем делает эти хаотические выписки. Но остановиться не может.
“Я. Осецкий изобличается показаниями Романова В. И., который обвиняет в «злобных и нецензурных выражениях Якова Осецкого о руководстве ВКП(б) и правительства», а также показаниями Хотинского О. И., который обвиняет Осецкого в распространении слухов о голоде на Кубани в период 1932–1933 гг”
“Я. Осецкий отрицает «возможность нецензурных выражений в адрес кого бы то ни было и признается в распространении слухов о голоде на Кубани»”.
“Я. Осецкий признается, что его отец Самуил Осипович Осецкий был до революции купцом первой гильдии, торговец хлебом, арендатор мельниц, содержал паром на Днепре и собственные баржи. В 1917 г. все имущество было национализировано. В годы НЭПа – мелкая торговля. В 1922 году привлекался к суду за сокрытие золота”.
