Кто не спрятался, я не виноват…(СИ) - "Изменяя_реальность"

— Бред.

На это, поднимаясь и потягиваясь, Саманта лишь пожала плечами.

— Ладно, давай я тебе постелю. Диван в гостиной тебя не смутит, надеюсь, а то в спальне втроем тесновато…

— Вполне достаточно дивана! — быстро отозвалась Натали.

На душе погано скреблись кошки. Чувство невыполненного вечернего ритуала — прогулки с собакой, до боли царапало душу. В каждом углу ей мерещилась антрацитовая тень: казалось, стоит выключить свет, и мокрый холодный нос тревожно ткнется в ладонь, требуя внимания. Натали пальцами ощутила жесткую гладкую шерсть Баки. Закрыв глаза, мысленно погладила пса по лобастой голове, чувствуя, как сердце начинает бешено стучать, умоляя ее не продолжать пытку. Необходимо было попрощаться… Но как? Как отпустить того, кого продолжаешь любить не смотря ни на что. Не смотря на смерть? Мысли вышли скомканными, смятыми, словно фольга — сколько не разглаживай, толку не будет. Да и сам вечер вышел каким-то сумбурным, сюрреалистичным. Из ледяной воды в горячую, и снова в ледяную — такое ощущение вызывало все произошедшее за сегодня. День показался ей бесконечно долгим. Еще этот дурацкий разговор с Самантой… Она, безусловно, человек не плохой, раз переживает за своего начальника, да и за неё саму. Но уж слишком навязчиво и не прикрыто. Даже противно как-то, будто и впрямь пытается продать бесполезную в хозяйстве бытовую технику, а не человеческие эмоции. Разве так можно?

Натали, стягивая с себя водолазку, ощутила, как на плечи навалилась невероятная усталость, в голове крутились обрывки разговоров, какие-то нелепые картинки и ощущения. Весь день словно превратился в огромный бесконечный сгусток событий. Глянув на смартфон, отметила для себя позднее время, и около десятка пропущенных звонков и сообщений. От Джеймса, разумеется. Всё повторяется, горько подумалось ей. Снова. Только судьба в этот раз, будто подтрунивая над ней, ледяным душем окатила её в разы сильнее, отобрав почти всё в наказание за невыученный урок прошлого. Лежа на жестком диване, от которого еще мягко и вкусно пахло столярным клеем, Натали смотрела в потолок, пытаясь разложить и упаковать все свои мысли по полкам памяти. Перед глазами мелькнул гостиничный номер в Лендс Энде, и шикарный букет роз от Джеймса. Рокот его голоса в ухо. Настойчивость его прохладных рук и запах парфюма. Странно, но даже тогда она не была уверена, что всё происходящее — навсегда. Все встречи с ним сейчас казались ей отрепетированными, тщательно продуманными, игрой в любовь. Может быть ее предубеждения о профессии актёра дали такой результат? Нет, дело однозначно не в предубежденности, а в том, что из-за его беспечности и нежелании, а может, и неумении строить здоровые отношения пострадала она сама. К черту потерянную работу — всегда можно найти другую. К черту разгромленную квартиру, и испорченные вещи — по ним она не страдает. А вот ушедший навсегда друг, чью преданность и любовь ничто не восполнит — это трагедия. На глаза навернулись слёзы. Натали закусила губу, сражаясь со своей болью. Почему именно ночью боль царапала душу сильнее всего? Почему именно под покровом темноты она вдруг ощущала себя беспомощной, бесконечно одинокой? Натали не знала ответа. Шумно втянув носом воздух, она быстро смахнула слезы со щек, щекотно скатившиеся по вискам прямо в уши холодными капельками.

Закрыв глаза, она попыталась представить Баки, но вместо этого перед глазами поплыли браслетики из детских бус на широком мужском запястье. Затасканные, черные лоснящиеся кубики пластика на тонком нейлоновом шнурке. Бусины с годами отполировались об одежду и ремешок часов, потеряв четкость граней и углов. Шнурок засалился, потеряв свой первоначальный вид. Натали попыталась отогнать такое яркое видение: нельзя пользоваться одним человеком, чтобы скорее забыть, и избавиться от другого. Натали попыталась отмахнуться от навязчивых мыслей о правильности поступков, держа в руках смартфон, и безжалостно удаляя все пришедшие сообщения от Джеймса. Нет, так не возможно. Глядя в экран смартфона, она стала проваливаться в сон. Тяжесть бесконечно длинного прошедшего дня обрушилась на нее внезапно. Морфей, стоявший в изголовьи ложа, опустил свою огромную теплую ладонь ей на голову, погасив все переживания и тревоги. Рядом у ног крутился антрацитовый комок энергии. Натали метнулась к нему, догоняя убегающую четвероногую тень… Поймать! Во что бы то ни стало! Поймать, прижать к себе и не отпускать! Но тень, словно смеясь над ней, ускользала в последний миг… Натали увидела огромный, залитый солнцем парк. Невыносимо зеленая трава, высокие тенистые деревья, прохладное звонкое журчание ручья… Тоскливо заныла душа. Антрацитовая тень, замерев у входа, оглянулась и звонко гавкнув, понеслась за ярко-оранжевым мячом, кем-то брошенным вглубь. Баки уходил навсегда, прощаясь… Мягкой поступью в сон девушки вошел неправдоподобно огромный снежный барс, грациозно размахивая пушистым длинным хвостом. Проницательные глаза хищника мягко смеялись еле заметной улыбкой, которую она уже где-то видела. Чувство, что это не правильное, слишком большое животное пришло с мирной целью никак не покидало ее. Хищник мягко прошелся взад-вперёд, и вытянув перед собой лапы, улегся на видном месте — на широком выступе скалы, царственно наблюдая за ней, и происходящим вокруг. Хвост животного продолжал нервно дергаться, словно он был готов в любой миг вскочить и броситься на добычу. Натали невольно испытала восхищение. Барс казался таким реальным, что хотелось коснуться его мягкой шерсти. Протянув руку, опасливо погрузила пальцы в густой мех на крутом боку… Серо-зеленые глаза снисходительно следили за всем происходящим. Барс раскатисто заурчал, словно огромный домашний кот, превращаясь в мужскую фигуру. Она пыталась вспомнить, кто же перед ней, но лица не видела, как не пыталась разглядеть. Высокий, широкоплечий мужчина во сне стоял рядом, так близко, что казалось, заслоняет собой небосвод. Чтобы заглянуть ему в глаза, Натали пришлось запрокинуть голову. Жар его тела, ощущение крепости рук не давали ей покоя. Хотелось вжаться в эту широкую грудь как можно сильнее и остаться стоять посреди огромного пустого ничего навсегда — такое ощущение уверенности и надежности дарил он своим молчаливым присутствием. Сердце мучительно забилось…

Промозглое утро настойчиво постучало в окно, разгоняя миражи сновидений. Натали открыла глаза. Мокрая подушка неприятно пахла сыростью. Баки… Ее Баки приходил во сне, это совершенно точно. Она чувствовала это. Приходил прощаться. И приходил кто-то еще. Кто-то сильный и мягкий. С ясными глазами. Внутри больше не было пустоты, лишь грусть и какое-то новое, не понятное ощущение. Потянувшись, Натали села на диване. Саманта и Мэрин тихонько суетились на кухне, одетые в домашние халаты. Девочки шептались, нежно воркуя друг с другом, что-то горячо обсуждая. Они старались не разбудить её, но то и дело взвизгивали от смеха, воровато оглядываясь. Натали улыбнулась. Они выглядят счастливыми и влюбленными. Странно было это признавать, но она всегда с недоверием и неловкостью относилась к представителям нетрадиционной ориентации, но не признать, что эта парочка выглядела гармонично, она не могла.

Из-за двери кабинета раздавался низкий голос Таннера. Саманта, указав Натали на кресло в приемной, приложила палец к губам, жестом прося соблюдать тишину. Натали кивнула, чувствуя себя неловко, словно подслушивает разговор родителей. Не смотря на плотно закрытую дверь в кабинет, слышно было как ругаются между собой мужской и женский голоса. В мужском по знакомому тембру Натали узнала Роберта.

Роберт смотрел на Сару, пытаясь не сорваться на крик: аргументы дочь категорически игнорировала, сидела за столом с независимым и скучающим видом, будто его слова ничего не значили. Это сильно выводило его из себя. Роберт тяжело вздохнув, вновь повторил свой вопрос, надеясь, что все-таки здравый смысл в голове Сары возобладает. В отличие от отца она выглядела бодро и вполне свежо, выспавшись и приняв душ. Прелесть молодости, подумалось ему. Когда-то он сам мог не спать сутками, а на утро выглядеть так, словно провел вечер по режиму.