Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Вот молодец! — подумала Алиса. — Но откуда он знает, что я из дома напротив?» И в тот же момент тот же голос, который звучал в миелофоне, сказал вслух, и довольно громко:
— Алиса-барбариса, машинку сломаешь, нас не поймаешь!
Голос раздался, как ни странно, не из бассейна, а сзади.
Алиса вскочила и обернулась.
За низенькой бетонной оградой стояли двое мальчишек лет по шести и корчили ей дурацкие рожи.
— А ну, уходите сейчас же! — рассердилась Алиса. — Вы мне весь опыт испортили!
— Так мы и ушли, дождешься! — сказали мальчишки.
Но Алиса сделала два шага в их сторону, и мальчишек словно ветром сдуло.
Алиса огорчилась и снова села на берег бассейна. Опыт провалился. Хорошо еще, что она не позвала Берту, чтобы рассказать о своем открытии. Ну ладно, время еще есть. Можно продолжить.
Алиса снова включила миелофон и, вытянув наружу усик-антенну, направила его в сторону дельфинов. В ушах потрескивало, и иногда раздавались какие-то хрюкающие звуки и взвизгивание. Они приближались, когда дельфины подплывали ближе, и почти совсем пропадали, когда дельфины ныряли или отплывали к дальней стенке бассейна.
Так Алиса просидела минут пять, но ничего не дождалась. Наверху открылось окно, и Берта, высунув зеленую модную голову, сказала:
— Алисочка, дружок, поднимись ко мне. Звонили из Монтевидео, отличные новости. И скажи роботу, чтобы он достал из холодильника рыбу.
— До свидания, — сказала Алиса дельфинам. — Я к вам еще приду.
Она осторожно, чтобы Берта из окна не увидела, спрятала миелофон и, сказав, что нужно, роботу, пошла к дому.
Когда она скрылась за углом, дельфин, по имени Руслан, высунул из воды курносое рыло и сказал негромко своему соседу на дельфиньем языке:
— Интересно, что случилось в Монтевидео?
— Не знаю, — ответил второй дельфин. — Жалко девочку, она так расстроилась. Может, стоило с ней поговорить?
— Рано еще, — ответил дельфин Руслан. — Люди не доросли до общения с нами. Они многого не поймут.
— К сожалению, ты прав, — сказал второй дельфин. — Взять хотя бы этих мальчишек. Крайне плохо воспитаны. Один даже кинул в меня палкой.
И дельфины, резвясь, поплыли вокруг бассейна.
Глава 3
Туды-сюды дедушка
В первый день каникул человеку обычно нечего делать. Вернее, есть что делать, и дел даже очень много, но трудно придумать, какое из них самое главное, и человек теряется среди многочисленных возможностей и соблазнов.
Алиса попрощалась с Бертой Максимовной, вышла на улицу и посмотрела на воздушные часы, висящие в небе над городом. Часы показывали двенадцать. Впереди еще был целый день, а за ним пряталось множество совершенно свободных летних дней, обещанное папой подводное путешествие, экскурсия в Индию, экспедиция юннатов в пустыню и даже, если мама достанет билеты, поездка в Париж на трехсотлетие взятия Бастилии, которую парижане уже специально построили из легкого пластика. Жизнь обещала быть интересной, но все это относилось к завтрашним дням.
А пока Алиса отправилась на Гоголевский бульвар. Миелофон лежал в сумке, и Алиса время от времени похлопывала по сумке ладошкой, чтобы проверить, на месте ли аппарат. Вообще-то говоря, стоило зайти домой и положить его на место, но жалко было терять время. Зайдешь домой, робот заставит обедать и будет говорить, что ты опять похудела, и что я скажу маме, когда она вернется, и всякие другие жалкие слова. Марсианский богомол попросится гулять, а гулять с ним — одно мученье: он останавливается у каждого столба и обнюхивает каждую царапину на мостовой.
Так что понятно — Алиса домой заходить не стала, а отправилась на бульвар.
Гоголевский бульвар, широкий и тенистый — говорят, там как-то заблудилась целая детсадовская группа вместе с руководительницей, — тянется от Москвы-реки до Арбатской площади, и в него, как реки в длинное и широкое озеро, впадают зеленые улицы и переулки. Алиса по извилистой тропинке, мимо апельсиновых деревьев, которые очень красиво цвели, направилась прямо к старинному памятнику Гоголю. Это печальный памятник. Гоголь сидит, кутаясь в длинный плащ, — Гоголь хоть и писал веселые книги, сам был довольно грустным человеком. За памятником, на боковой аллее, должны расти ранние черешни. Они отцвели уже месяц назад. Вдруг ягоды уже поспели?
На лавочке сидел старичок с длинной седой бородой, в странной соломенной шляпе, надвинутой на кустистые брови. Старичок, казалось, дремал, но, когда Алиса проходила, вернее, пробегала мимо, он поднял голову и сказал:
— Куда ж ты, пигалица, несешься? Пыль поднимаешь, туды-сюды!
Алиса остановилась.
— Я не поднимаю пыли. Здесь же крупный песок, он не пылится.
— Вот те раз! — удивился старичок, и борода его поднялась и уставилась пегим концом в Алису. — Вот те раз! Возражаешь, значит? — Дедушка явно был не в духе.
И Алиса на всякий случай сказала:
— Простите, я не нарочно, — и хотела уже бежать дальше.
Но старичок не дал.
— Подь сюды, — сказал он. — Тебе говорят!
— Как так — подь сюды? — удивилась Алиса. — Как-то странно вы разговариваете.
— А ты поспорь, поспорь. Сейчас возьму хворостину и отстегаю тебя по мягкому месту!
Старичок был совсем необыкновенный. И говорил удивительно. Не то чтобы Алиса его испугалась, но все-таки ей стало немного не по себе. Больше никого на аллее не было, а если старик и в самом деле решит стегать ее хворостиной… «Нет, успею убежать», — подумала Алиса и подошла к старичку поближе.
— Что же это получается? — сказал старичок. — Оставили меня на этом проклятущем месте, а сами смылись! На что это похоже, я спрашиваю!
— Да, — согласилась Алиса.
— У тебя в сумке калачика не найдется? — спросил дед. — А то с утра маковой росинки во рту не держал.
— Нет, — сказала Алиса. — Но я могу проводить вас в кафе.
— В такое место мне нельзя. Я при исполнении, — сказал старичок.
Алиса засмеялась. Старичок был совсем не страшный и даже шутил. Она сказала:
— А на площади бутербродный автомат есть…
— Обойдусь, — сказал дед. — Без ваших советов обойдусь. Нет, ты скажи, пигалица, что такое деется?
«Вот это старик! — подумала Алиса. — Вот бы его нашим ребятам показать».
— Сколько вам лет, дедушка? — спросила она.
— Все мои годки при мне, я еще царя-батюшку Николая Александровича, царство ему небесное, помню. Вот так-то. И генерала Гурко на белом коне. А может, это Скобелев был…
— Долгожитель! — поняла Алиса. — Самый настоящий долгожитель. Вы из Абхазии?
— Это из какой такой Абхазии? Ты это что? Да я тебя!
Дедушка попытался вскочить со скамейки и погнаться за
