Письмо паршивой овцы - Евгения Черноусова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что-то вы неважно выглядите. Идите-ка домой. Как бабуля проснётся, я ей таблетки слабительные дам и кефир на ночь. А если капризничать начнёт, моя Наташка её развлечёт.
– Я ей «Два призрака» спою, тётя Инна.
– Во, самое подходящее на ночь для женщин и детей!
Прийти домой пораньше не получилось. Вспомнила, что хлеба нет, зашла в магазин, встретила знакомую, переговорили, дошли до следующего, там встретила ещё одну знакомую, которая предупредила, что на их улице опять прорыв. Пришлось прикупить ещё баклажку воды. Издали услышала, что работает экскаватор. Точно, у углового дома при свете фар копали. Войдя, она решила, что ничего делать не будет, а сразу ляжет спать. Но не успела даже разуться, как в окно забарабанили. Сосед колотился, Валет. Решила не открывать. Но он продолжал стучать и голосить. Открыла:
– Ну?
– Инночка, Христом богом прошу, пойдём со мной! Дашка заперлась и орёт дурным голосом!
– Ну вас, психов, – сказала с досадой Инна Леонидовна, но натянула шапку, запахнула пальто, сунула ключи в карман и захлопнула входную дверь.
У Копыловых было тихо. Инна Леонидовна огляделась: ну и бардак! Она уже много лет не переступала порога этого дома. Наверное, с тех пор, как её лучшая подруга Ира вышла замуж за Андрея. Да плевать ей на Андрея, но Ира решила, что виновата перед ней и избегала её всячески. А сколько у неё связано с этим домом! Маленькими Ира и Инна без конца бегали в гости друг к другу. Это отец Иры дядя Ваня спел когда-то новорождённому сыну Вале «песенку о папе». Когда Валька подрос, им приходилось таскать его везде с собой, потому что мать вышла на работу. Это они с Ирой, будучи подростками, придумали её младшему братишке кличку Валет, когда какой-то пьяный обратился к ним «дамы». Вскоре после неудачного замужества дочери родители Иры ушли друг за другом, восемнадцатилетний Валет женился на красивой, но недалёкой и скандальной Алле, которая умудрилась перессориться со всеми соседями. Теперь уже дочке их Дашке почти шестнадцать. Девчонка смазливая, но гулёна.
Инна Леонидовна вздохнула, вспомнив, какой порядок был в этом доме при покойной хозяйке и спросила:
– Ну, где Алла, где Даша?
– Алка в больнице, она на облучении, Ин… а Дашка…
Тут из-за двери туалета раздался какой-то утробный вой. Инна сразу поняла, в чём дело, взглянув на отломанную дверную ручку и спросила:
– Там обычная задвижка типа форточной? Неси топор!
Они отжали топором дверь, уложили девчонку на пол. Инна Леонидовна протянула руку:
– Давай телефон, – и, набрав скорую, сказала. – У нас преждевременные роды. Обменной карты нет, срок неизвестен, возможно, что-то приняла… девочке нет шестнадцати… адрес…
Валет возмущённо заорал:
– Ты что?!
– Валька, оттого что ты это будешь отрицать, оно не рассосётся.
Медичка, приехавшая на скорой, оказалась знакомой. Сочувственно посмотрев на неё, спросила: «Что, достали бабы-родюхи?», и велела собираться.
Валька бестолково метался по дому, разыскивая документы, роняя одежду, бросаясь к дочери после очередного её стона. Медичка скомандовала:
– Придётся вам с нами. Вы видите, какой он?
Да, она это видела. Махнула рукой:
– Ладно, я домой сейчас только…
– Некогда!
– Я без денег, без телефона, без документов…
– Валентин, прихвати кошелёк и телефон!
Валет вцепился в неё:
– Не бросай нас, Инночка!
За час домчались до областного перинатального центра. В дороге Валет вёл себя хуже Дашки. Фельдшер Надя, с которой им повезло, потому что была она, несмотря на молодость, очень хорошим специалистом, и в народе считалась ведьмой, перенявшей свой дар от прабабки, не выдержала его истерик, и сказала:
– Валентин, чем ты можешь дочери помочь, так только заречься. Ну? Поклянись, что, если с дочерью и внучкой всё обойдётся, то пить ты больше не будешь!
Пару минут Валет молчал, а потом сказал:
– Клянусь, что брошу пить и курить!
– Надя, а почему ты решила, что внучка, – удивилась Инна Леонидовна.
– Чувствую…
Дашку увезли на носилках, Инна Леонидовна с соседом устроились в коридоре. Валет периодически начинал выть. Она подошла к дежурной медсестре:
– Ради бога, воткните ему какой-нибудь укол!
– Ох, уж этот слабый пол! Будет с него и микстурки!
Ранним утром к ним вышла пожилая врачиха:
– Вы родители?
Валет взвизгнул и клацнул зубами. Инна Леонидовна сказала:
– Вот отец. Но… видите. Что с Дашей?
– С ней нормально. Но девочка тяжёлая… недель двадцать шесть, вес 920 грамм. Роженица сказала, что ребёнок ей не нужен.
– Этой роженице нет шестнадцати, так что решать родителям. А родители… вот видите… отец ничего не соображает, а мать… боюсь, что тоже откажется.
– Мать где?
– В онкологии лежит.
– Да, ситуация. Вы сможете с Дашей поговорить?
– Придётся. Валька, ты про внучку услышал?
– Инночка, я за неё молюсь… я обещал… я её заберу, даже если они откажутся!
– Ого! Не ожидала.
Условия в палате оказались не очень. Четырёхместная. Несмотря на ранний час, никто не спал. Даша лежала, отвернувшись к стене. Остальные пациентки прожигали взглядами её спину. Инна Леонидовна присела прямо на койку к соседке:
– Даша, слышишь меня?
Девчонка что-то пробурчала. Инна вздохнула и начала:
– Мы с Ирой, тёткой твоей родной, лучшими подругами были. Лет семь нам было. И вот ей рублик бабушка подарила. И пошли мы в ближайший магазин за конфетами. К кассе стояли, шалили, конечно. И Ира рублик оборонила. А одна вредная бабка сказала, что рубль её, обозвала нас воровками и обещала на нас родителям пожаловаться. Мы шли и плакали. Я очень боялась, что мама поверит этой бабке, что мы воровки. А мама обняла меня и сказала, что верит мне, а не какой-то чужой бабке. Ведь она моя мама и всегда будет меня защищать. Понимаешь? Я до тридцати двух лет жила с мамой и всегда знала, что у меня есть защитница. Вот ты сейчас решила, что тебе легче будет жить без твоей доченьки. А ей? Попадёт она в детдом, мамы у неё не будет. И маленькая, и большая, она во всём будет виновата. Нет и не будет у неё защиты…
Даша заревела:
– А она живая?
– Крошечная, слабенькая, но пока цепляется
