Время ушельцев (СИ) - Филимонов Сергей протоиерей

А радио между тем продолжало бормотать о введении комендантского часа в районах чрезвычайного положения, о запрете выходить на улицу без документов…

— А ну их всех! — сказал Константин Михайлович и в раздражении выдернул шнур из радиорозетки.

— Костя, ты бы все-таки пока поносил с собой документы…

— Еще чего! Чтоб мне потом припаяли подрасстрельную статью за исполнение приказов этого самозваного комитета?[2] С них станется!

«Гармония мира не знает границ. Садись: сейчас мы будем пить чай», —

пропел Гребенщиков.

— А в самом деле, давайте лучше пить чай, — предложила я.

Чаепитие затянулось на несколько часов. Затем, распрощавшись с гостеприимными хозяевами, я поднялась к себе и столкнулась на лестнице с соседкой.

— Алиса! Тебя тут чей-то дедушка искал.

— Ага… — отозвалась я, совершенно не представляя себе, чей это дедушка может меня разыскивать.

Однако, едва коснувшись дверного замка, я почувствовала связанное с ним плетение заклятий. Замок, правда, открылся на удивление легко, и плетение распалось мгновенно.

Но, едва я вошла в свою комнату, как в раскрытую форточку с радостным криком влетел сокол и, ударившись об пол, превратился в Мерлина.

— Ну, наконец-то… — облегченно вздохнул он. — А я тебя уже с утра ищу.

Он устало опустился в кресло.

— Тебе лучше всего пока не ходить в Мидгард, — начал он без всяких предисловий. — Когда ты будешь нужна, тебя обязательно позовут. Проклятые Короли перешли через Ахеронт. Это война!

— А здесь… — прошептала я.

— Знаю. Уже знаю. Но это еще не все. Славомир ранен. Попал под машину.

— Как?!

— Он вчера вечером шел к тебе, но, очевидно, запутался и повернул не в ту сторону. Его, похоже, выследили и сбили машиной. Он жив, Странники из больницы его выкрали, он сейчас уже в Карнен-Гуле, все, что ему нужно — это отлежаться, но тебе надо быть как можно осторожнее. Понимаешь, мы еще не знаем, где его выследили. Если на Путях, то ты сама понимаешь, что это значит.

— Это значит, что Пути уже контролируются, — медленно произнесла я.

— Вот именно. Причем контролируются очень тонко. Настолько тонко, что даже Славомир ничего не заметил. А ведь он — фаэри, они не пользуются магией, как люди, они в ней живут.

— Постой, Мерлин! — воскликнула я, потрясенная пришедшей мне в голову мыслью. — Где и когда это произошло?

— Вчера вечером. По ту сторону вон той гробницы. — Мерлин махнул рукой в сторону видневшегося за окном мрачного здания Института ядерных исследований.

— Он заметил. Понимаешь, Мерлин? Он заметил. И нарочно пошел туда, чтобы не привести их ко мне. Понимаешь?

— Понимаю. Тем более сиди здесь и не высовывайся.

— А как же ты, Мерлин?

— А я сам открыл себе Пути. На один раз. А чтоб на таком Пути кого-то засечь, надо весь Изначальный Хаос под контролем держать. Так что тут мне бояться нечего, хуже другое. Меня могут засечь уже здесь. Правда, тут у меня тоже есть кое-какие преимущества. Я ведь Merlin, кречет — ты же видела? Пусть только попробуют задавить машиной. Но все равно долго оставаться здесь мне нельзя. Так что извини, мне пора.

Мерлин поднялся с кресла, собираясь вновь превратиться в кречета, но, внезапно опустив руку, сказал:

— Да, и вот еще что: очень возможно, что нас кто-то предает. Ясно? Так что к тебе, скорее всего придет Славомир. Когда отлежится. Или Тилис. Ему я верю. А с остальными даже не разговаривай!

— А Артур?

— Он не придет. Он ушел совсем в другую сторону. Может прийти Нельда. Тилис ее очень любит, он ей верит и будет верить вопреки всему. Так что если она придет одна, без Тилиса — осторожнее! А остальных ты вообще не знаешь.

— Как не знаю? А Алекс? А Кимон?

— Тьфу ты, ну и знакомства же у тебя! Нет, эти тоже не придут. Кимон уже давно никуда не ходит, а Алекс… Ты, наверное, знаешь, он все-таки мой ученик, мне очень тяжело его подозревать, но дело в том, что он исчез еще в начале лета. А до того, как мне рассказывал Славомир, он вел в трактире совершенно недопустимые разговоры. Мы-де боимся запачкать белые мантии и потому не касаемся Темных Плетений, кроме как для того, чтобы их уничтожить.

— Это что же, надо воевать на вражеской технике? — мрачно усмехнулась я.

— Примерно так. И мне это не нравится. В лучшем случае он сам не знает, что ему нужно. В худшем — ему нужна Сила. Без различения сторон. А это страшно.

Он снова поднял руки — и опять опустил.

— Да, и вот еще что: в самом крайнем случае за тобой придет Фаланд. Но это — уже в самом крайнем случае.

Мерлин взмахнул руками и вылетел в форточку. И мне показалось, что кречет свистнул мне на прощание:

— Жди-и!

29 декабря 1991 года (воскресенье), 14:30.

— А вот это можно проверить уже сейчас! — усмехнулся Андрей.

Путч был 19 августа. Значит, Славомира сбили вечером 18-го. Место известно, хотя и не так точно, как хотелось бы.

А впрочем… Андрей взял лист бумаги и начал чертить.

Так. Вот улица Берзиня. Маршала Рокоссовского — параллельно ей. Вот и «старый замок». Улица академика Берга подходит слева наискосок. Вот в этом доме живет Алиса, ее окно выходит прямо на Институт ядерных исследований.

А институт, кстати, очень большой.

Та-ак… Улица Берзиня кончается вот здесь, упираясь в кинотеатр «Рассвет», там налево — проходная института, которую спутать ни с чем невозможно. А Славомира сбили «по ту сторону вон той гробницы». То есть он еще прошел вперед и свернул налево, на улицу Флерова.

А не заметить проходной Института ядерных исследований он не мог. Да и вообще ему ни к чему было выходить на улицу Берга, там к Алисиному подъезду дворами пройти в десять раз удобнее и быстрее.

Выходит, Алиса права: его сбили нарочно. Сбили, потому что поняли: он их уводит.

А ведь это уже называется не наездом, а покушением на убийство…

Андрей быстро оделся, сунул тетрадь в пластиковый пакет, и, перепрыгивая через три ступеньки, помчался в ГАИ.

29 декабря 1991 года (воскресенье), 15:10.

Сводки дорожно-транспортных происшествий были не столь объемистыми, как ожидал Андрей.

Он быстро нашел интересующую его дату и принялся читать.

Столкновение… опять столкновение… ага, наезд! Тьфу, черт, на торговую палатку. Стекла выбиты, пострадавших нет.

Опять наезд… и еще! Господи, да сколько можно! Ага, вот оно: на улице Флерова обнаружен неизвестный мужчина в бессознательном состоянии, предположительно сбитый автомобилем… тормозной след отсутствует, так я и думал… протокол осмотра №… понятно.

Протокол осмотра места происшествия, в общем-то, повторял то же самое, только с прибавлением множества несущественных для Андрея подробностей. Впрочем, одна подробность для него была очень даже важной: осмотр проводил старший лейтенант Агафонов.

29 декабря 1991 года (воскресенье), 15:40.

— Он! Точно он!

Старший лейтенант Агафонов смотрел на портрет Славомира с таким видом, словно ему удалось повстречать давно исчезнувшего родственника.

— Славомир… Вот, значит, как его звали…

— Почему «звали»?

— Так ведь он же потом с концами пропал!

И Агафонов, набрав в грудь побольше воздуха, начал рассказывать…

Началась история с того, что 18 августа в 18 часов 06 минут на пульте дежурного по городу раздался звонок. Звонили, как удалось впоследствии выяснить по номеру, зарегистрированному АОНом, с территории Института ядерных исследований (а восемнадцатого, кстати, было воскресенье). Однако звонивший, не назвав себя, сказал буквально следующее: «Только что на улице Флерова серый «жигуленок» сбил молодого парня и уехал».