Предопределенность. Руны (СИ) - Ведуница Ирина

Впрочем, как оказалось, переживала я совершенно зря. Стоило только увидеть большой, добротный дом семьи Беловых и спешащую к нам навстречу в накинутой на плечах шубке, девушку, как все тревоги отступили прочь. Словно рукой сняло. Зато пришло ощущение, что я наконец-то дома.

Велидара оказалась весьма симпатичной и приветливой девушкой, почти моей ровесницей. Темные волосы, заплетенные в толстую длинную косу, яркие зеленые глаза и довольно хрупкое телосложение делали ее совершенно не похожей на брата. Однако стоило ей заговорить со мной, обнять и улыбнуться, как тут же проявилось их фамильное сходство.

Мы успели только войти и положить вещи, как нас тут же усадили за стол и накормили до отвала вкусной домашней стряпней с неизменными пирогами впридачу. Позже Светозар признался, что еще в поезде позвонил сестре и сообщил, когда точно нас ждать. Вот она и подготовилась на славу. Расстаралась от всей души ради брата и его невесты.

Пока Велидара нас потчевала, то и сама успела рассказать о последних местных новостях. и нас о прошедшем лете поспрашивать. А после того, как узнала, что я сама Даром не обделена, так и вовсе просияла, стребовав с меня обещание потом все-все об этом подробно рассказать.

После такого теплого и радушного приема, я со всей очевидностью поняла, что подругами нам с девушкой быть! Причем таким, каких у меня никогда в жизни не было. Даже общение с Яной и то было чем-то иным. А здесь, словно у меня сестра названная нашлась, душа родственная появилась. Все это удивляло и, вместе с тем, радовало просто неимоверно.

Но, как это часто бывает, в большой бочке меда нашлась-таки для меня ложечка дегтя. Вернее даже целый черпачок. Не прошло и суток, как меня свалило странное недомогание: накатила сильная слабость, тошнота, головокружение и прочие не слишком приятные симптомы явного отравления.

Свет, носящийся со мной как курица с яйцом и всячески старающийся облегчить мои страдания, клятвенно заверил, что это никакое ни отравление, а просто напросто акклиматизация. Такое бывает, когда уезжаешь далеко от дома и организм экстренно перестраивается под новую экологию, непривычный состав воды и прочие особенности места пребывания.

Его объяснения слегка успокоили меня, особенно когда я вспомнила рассказ брата, несколько лет назад ездившего с друзьями в поход на Алтай и пережившего все прелести подобного поведения организма. Рассказывал еще, что длилось это у всех по-разному: от трех дней до недели.

Но, видимо, мой организм оказался покрепче, или же грань Целительства дала себя знать, по возможности быстрее помогая моему организму освоиться с новыми для него условиями существования. Как бы то ни было, но уже через сутки мне слегка полегчало, сменив острое недомогание на беспробудную сонливость. А еще через сутки прошло и это, позволив надеяться, что основной кризис уже миновал.

При этом я, пусть не была свежа и прекрасна как цветок, но уже хотя бы могла без опасений покидать свою комнату и трапезничать вместе со всеми на кухне.

К слову, поселили нас со Светозаром вместе. Точнее, это он сам бескомпромиссно заявил, что комнату мы с ним делим одну на двоих, как и кровать. Хотя в их двухэтажном доме, явно построенном из расчета на большую семью, оставалась еще, как минимум одна гостевая спальня.

Смысла возражать подобному самоуправству я не видела. Наоборот, даже тихо порадовалась тому, что он так собственнически ко мне относится и не пытается скрывать, насколько мы с ним близки. Велидару я в этом смысле не стеснялась совершенно. Во-первых, она и сама уже девушка взрослая, а во-вторых, не такой у нее склад характера чтобы высмеивать нас или отпускать какие-нибудь неприличные шуточки.

К слову говоря, будущая невестка во время моего недомогания пыталась облегчить мое состояние травяными отварами собственного приготовления, но Светозар неожиданно высказался резко против ее помощи. В шоке от услышанного осталась не только Дара, как она просила меня ее называть, но и я сама.

Такого мы от него совсем не ожидали. Но хоть какого-то объяснения причин подобного запрета Свет нам не предоставил, лишь невнятно сославшись на то, что де организм сам справиться должен и нечего ему в этом мешать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дара после этого настаивать на своей помощи не стала, а я решила не накалять обстановку, пока не набралась сил. А уж после хорошенечко потрясти любимого и достаточно четко обозначить ему границы своего терпения и понимания таких вот постоянных секретов.

Как говорится, объяснить деликатно, но доходчиво. А то мало по малу сложившаяся тенденция к умалчиванию начинала меня уже существенно напрягать. Можно подумать, мало мне было тихушника Дамира, так теперь и Светозар от него этой скрытностью заразился, не иначе!

Однако, и удивлять этот хитрый оборотень умел не хуже, чем озадачивать. Пока я отсыпалась и приходила в себя, он умудрился где-то раздобыть гравировочный аппарат и нанести на заготовки для рун все нужные символы.

Еще в первый же вечер, после приезда я, как и собиралась, переписала составленный в поезде список в книгу. А Свету отдала ненужный уже листок, как пример того, что хотела бы вырезать на каждом конкретном камне.

Так что стоило мне немного прийти в себя, как я получила поистине чудесный подарок, лишний раз проявивший удивительный характер моего любимого мужчины. Знал же, насколько сильно я хочу наконец-то попробовать свои силы в гадании на рунах и поэтому сделал все, что мог, дабы мое желание осуществилось как можно быстрее.

Теперь я постоянно носила кожаный мешочек с собой: в кармане или подвешенным на шнурке к поясу. Ночью даже клала его под подушку, причем, нередко крепко зажимая в кулаке. Близкий и как можно более частый контакт с рунами был необходим, чтобы мы как можно быстрее «привыкли» друг к другу. Они — чтобы пропитаться моей энергетикой и подстроиться именно под меня, а я — чтобы почувствовать гадальные камни продолжением самой себя: чем-то родным и необходимым.

Без такой своеобразной «настройки» друг на друга, гадать было не желательно. То есть, технически можно, но насчет правдивости полученного знания гарантий не было никаких. Но мне было и не к спеху. Сам по себе процесс этого необычного слияния тоже доставлял мне немалое удовольствие.

И это не было радостью от обретения новой игрушки или украшения. Скорее создавалось ощущение, что просыпается ранее глубоко спящий кусочек моей собственной души. Удивительно волнующее, трогательное и необычное ощущение.

На фоне этого погружения в саму себя я даже не сразу заметила назревающие перемены. Впрочем, даже увидь я их раньше, вряд ли могла бы что-нибудь с этим сделать. Однако столкнуться с этим нежданно-негаданно было особенно неприятно.

Как только мы немного обжились и у меня прошли все симптомы недавней акклиматизации, Свет начал странно себя вести. Нет, он по-прежнему был нежен и внимателен, но мыслями был явно где-то еще. Порой пропадал на несколько часов, отвечал невпопад и был непривычно рассеян.

Но самое странное и тревожащее меня было в том, что он перестал настаивать на нашей близости, чего раньше с ним не случалось. Наоборот, как истинный собственник и весьма темпераментный мужчина, Свет не упускал возможности напомнить о том, что принадлежу я только ему. Чего греха таить, мне нравился этот его пунктик, к тому же поднимающий мою собственную самооценку, как женщины, практически до небес.

И тут такой вот облом. Нет, спали мы по-прежнему вместе: в одной комнате, на одной кровати. Но на этом все. Максимум — это объятия, нежные поцелуи и легкие поглаживания. Причину такой сдержанности я понять не могла и спустя несколько дней подобных странностей в голову ко мне полезли самые неприятные мысли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

А вдруг у него здесь кто-то был до меня? Может, его здесь ждала невеста или просто любовница? Куда он так часто пропадает и о чем думает постоянно, даже когда находится рядом со мной? Я же ничего толком не знаю о его жизни до нашей встречи. Кто знает, чем ему пришлось пожертвовать ради нашей такой странной и неожиданно образовавшейся Связи? О ритуале и прочем я и вовсе молчу.