Жиган - Сергей Зверев

Константин даже не успел повернуться, так все быстро и неожиданно произошло. Он не учел, что сокамерники находились под воздействием наркотиков, которые хоть и ненадолго, но удваивают силы, делают реакцию почти молниеносной.

Халда одним рывком оказался на нарах рядом с Константином и железной хваткой зажал его за шею. Цыган подлетел с другой стороны и сразу же врезал Константину по ребрам.

Напрасно Панфилов дергался, пытаясь освободиться. Крепкие руки Халды сковали его словно железные кандалы. Цыган продолжал осыпать Константина ударами по почкам.

– На, падла, получай!

Сжимающаяся в локте рука плотно сжала шею Константина. Он почувствовал, что начинает задыхаться. Еще полминуты – и все, хана.

Все-таки он продолжал сопротивляться, невероятно изогнувшись и пнув Цыгана ногой в бок. Тот, конечно, не почувствовал никакой боли, но разъярился еще сильнее.

– Ах ты, сучара, петушила позорный! Я те щас ноги вырву!

Улучив момент, Цыган резко удаpил почти беспомощного противника носком ботинка в спину. Если бы Константин мог, он бы в этот момент завыл от боли. Но Халда душил его все сильнее и сильнее, и перед глазами уже плыли вперемежку синие и розовые круги.

– Шкарята снимай! – крикнул Халда.

Цыган, совершенно не соображая, что делает, рывком спустил с себя штаны. Мокрый маленький член бессильно болтался между ног. Внезапно до него дошло, что при всем желании он не может опетушить сокамерника.

– Халда, – заголосил он, – у меня ж не стоит!

– Урод! – рявкнул Халда. – Обкурился, подождать не мог? Джоник, он нам всю малину обосрал. Вставай!

– Не, – вяло ответил тот, – я пpобивкой не занимаюсь, мое дело – парафин.

– Да ты че, Джоник, видишь, Цыган изголодался, дуньку кулакову в шкары запустил.

– А мне какое дело? Вы – пробивщики, я только на клык даю. И вообще, не мешай кайф ловить.

Растерявшийся Халда немного ослабил хватку. Константин смог чуть-чуть глотнуть воздуха. Правда, кислорода в этом глотке было немного, но и его хватило, чтобы прийти в себя.

А за его спиной Цыган безуспешно пытался оживить свой мокрый, скользящий между пальцами «агрегат». Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы понять – ничего не получится. От досады Цыган даже застонал.

– О, паскуда, не хочет вставать.

– Не хрен было малафьей шкары заливать, – выругался Халда.

– Так че делать-то, че делать, а, Джоник?

– Не трогай ты его, – брезгливо бросил Халда. – Он же тебе сказал.

– Чистюля нашелся, никак не может привыкнуть к тому, что он петух объявленный.

Джоник почему-то пропустил мимо ушей такое страшное оскорбление. Он по-прежнему мычал и раскачивался у стены, закрыв глаза.

– Цыган, кончай дрочить, натягивай шкары, будешь его держать.

Цыган с готовностью подчинился. Накинув штаны, он вытер мокрую ладонь об колено и плюхнулся на нары рядом с Халдой. У Константина, который к тому времени успел немного оклематься, появился шанс освободиться.

Стоило Халде отпустить руку, как Константин рывком перевернулся на спину и, собрав все силы, вложил их в удар ногой. Носок ботинка припечатался к виску Цыгана, который и в мыслях не мог допустить, что его полузадушенный противник еще способен сопротивляться.

Панфилов был так возбужден, что даже не почувствовал, как крупная заноза с неструганой доски впилась ему под лопатку. Сейчас им владело единственное желание – рассчитаться с обидчиками.

Голова Цыгана безвольно, как у тряпичной куклы, мотнулась в сторону, в черепе что-то хрустнуло, изо рта и носа одновременно хлынула кровь. Он завалился на Халду, цепляясь за него руками.

Громила на несколько мгновений растерялся. Этого времени Константину хватило для того, чтобы выскользнуть из-под его руки, оказаться на бетонном полу и овладеть ситуацией.

Цыган уже не представлял опасности. Цепляясь скрюченными пальцами за синие плечи Халды, он сползал на пол. Густая темно-багровая жижа капала с его лица на колени Халды, заливала его брюки и ботинки. Джоник, не ожидавший такого поворота событий, остолбенело выпучил глаза и широко раскрыл рот, словно находился в ступоре.

Драться мог только Халда, но ему мешал Цыган. Отшвыривая подельника в сторону, он вскочил и тут же получил от Константина прямой удар кулаком в лоб. Раздался звук, напоминающий шлепок ладонью по воде.

Удар получился неудачным. Лоб был самым крепким местом Халды. Он лишь помотал головой, словно стряхнул наваждение, и с рыком бросился на Панфилова. Против такой массы Константин был бессилен.

Халда просто снес его, как ураган сносит тонкое деревце. Сцепившись, они пролетели несколько метров и врезались в дверь.

Грохот от удара разнесся наверняка по всем коридорам корпуса. Но едва ли приходилось сомневаться в том, что никто не придет на помощь Константину.

Халда принялся беспорядочно размахивать перед собой руками, нанося, словно колотушками, удары по плечам врага. Константин успел заблокировать несколько ударов, но одну увесистую оплеуху все-таки пропустил.

После размашистого крюка с правой кулак пpотивника угодил ему в ухо. В голове раздался колокольный звон.

Руки Константина были скованы, и он наугад дернул коленом. Вырубить противника таким ударом было невозможно, но Халда инстинктивно опустил руки. Теперь уже Константин действовал на автомате.

Он отработал серию из нескольких ударов в грудь соперника. Это еще больше ошеломило Халду, и он отступил назад, хотя и не потерял способности к сопротивлению. Константин бил обеими руками, не обращая внимания на боль.

В пылу схватки он даже не замечал, что костяшки пальцев на руках уже испачкались в крови. Красными пятнами покрылся и бинт на обожженной руке. Наверняка полопалась едва-едва ставшая нарастать кожа.

Халда вдруг взревел и кинулся на Константина, широко распахнув руки. Едва ли он сделал это осознанно, просто в такой ситуации ему оставалось надеяться только на свои габариты. Боец из этого громилы был никудышный.

Константин ушел от встречи одним резким уклоном. Спустя мгновение Халда оказался спиной к противнику, и Панфилов не замедлил этим воспользоваться.

Не тратя время на лишние движения, перегруппировку и концентрацию силы, он нанес один из своих любимых и потому хорошо отработанных ударов кулаком правой руки наотмашь по затылку. Такой удаp носит в каpате название «уpакен».

Все слилось воедино в этом безжалостном и сокрушительном ударе: боль, ярость, жажда мщения, оскорбленное самолюбие, ненависть.

Халда протаранил головой дверь, и его обмякшее тело сползло на пол. Константин, охваченный азартом схватки, на этом не успокоился. Он подскочил к врагу, потерявшему сознание, подхватил его под руки, подтащил к параше и сунул его головой вниз.

– Охладись, скотина.

За спиной раздался сдавленный нечленораздельный звук.

Джоник, мгновенно избавившийся от кайфа, трясся от страха, сучил ногами и жался к стенке. Константин метнулся к нему.

– А-а, – завизжал Джоник, – не трогай меня, не трогай! Я тебе все, что хочешь, сделаю. Хочешь минет, хочешь сзади.

– Гнида!

Константин стащил упирающегося наркомана с досок и врезал ему ребром ладони по шее. Джоник кубарем покатился по полу, ударился плечом о стену и затих.

Панфилов перешагнул через валявшегося на полу Цыгана и тяжело опустился на нары. Только сейчас, после схватки, он почувствовал, как дрожат у него руки и ноги, увидел разбитые в кровь костяшки кулаков и ощутил острую режущую боль в спине.

Он принялся ощупывать себя сзади и дернулся, когда его палец наткнулся на здоровенную занозу, почти щепку, торчавшую через рубашку из-под лопатки. Кряхтя и кривясь от боли, он вытащил занозу, выбросил ее, ругнулся и снова приложил ладонь к спине. Нащупав мокрое пятно, он посмотрел на ладонь. Из раны сочилась кровь. «Ладно, – подумал он, – сама остановится. Главное, что ребра целы».

Почки побаливали после нескольких чувствительных ударов, которые нанес ему Цыган. Вся правая часть головы превратилась в распухшую пробку. Кровь била толчками в ухо, но, слава богу, колокольный звон затих.

Неожиданно Цыган, лежавший в луже крови, застонал и начал дергаться. Его движения напоминали предсмертные конвульсии. Тем не менее он был жив и спустя несколько мгновений рывком перевернулся на спину.

На его густо измазанном кровью искаженном лице страшно сверкали белки выпученных глаз. Из широко раскрытого рта ползли, надуваясь и лопаясь, красные пузыри. Никаких видимых ран на лице не было, кроме разбитого при падении носа. Но едва ли человеческий череп был в состоянии выдержать такой страшный удар, который нанес Константин. Наверняка кости в височной части были сломаны. Если бы хоть один осколок угодил в мозг, Цыган уже давно бы предстал перед Всевышним.