Шлюха-2 - Нина Леннокс

натянуто рассмеялась.

— Слабак! Где же тот Макс Бекер, который не церемонился ни с кем? Чьи руки ломали

кости без тени сожаления? Где он? Сдох в дорогущей клинике?

— Заткнись, — процедил он, не в силах слушать её. Что она делает? Он же сорвется и

придушит её, а потом всю жизнь будет страдать. — Прошу тебя. ПРЕКРАТИ!

Смех резко оборвался.

— Зачем ты приехал? Что хотел?

— Флешка. Верни её мне.

— Нет. Ещё что-то?

— Как ты её достала?

— Не твоего ума дела. Я могу идти?

— Приглашение мне прислала ты?

— Да.

— Сука.

— Знаю. — Рука потянулась к дверце, но его следующие слова её остановили.

— Я не один запятнан грязью прошлого. Ты тоже по уши в дерьме. Если ты используешь

компромат против меня — я сделаю то же самое.

— О боже, как страшно. Где ты его возьмешь? «Шкатулка» сгорела, Михаил тоже. А

больше негде.

— Ты это подстроила?

— Нет. А теперь иди к чёрту. Меня ждёт муж.

— Я тебя предупредил. И слов на ветер не бросаю. Твой высокомерный дедушка увидит

тебя с другой стороны, если ты не остановишься. А теперь иди, пососи старый х*й и

скажи себе, что ты не шлюха.

Еще одна пощечина обожгла щеку. Ирина открыла дверцу и поставила ногу на землю. Она

вся дрожала.

— И напоследок, красавица. Если бы у меня был шанс вернуть всё назад... — Она затаила

дыхание. — Я бы избавил мир от твоего выродка снова!

Дрожь усилилась, но она гордо вышла из машины. Его жестокие слова резали ножом, выворачивая ошметки органов на мокрый асфальт. Пошёл дождь. Спрятать слёзы в дожде

не получится, Лёша ждал её в машине. Она вернулась на слабых ногах к мужу. Он даже не

посмотрел на неё.

— Лёш...

— Ни слова больше. — Отвернулся к окну.

Водитель тронулся с места, а они развернулись, каждый к своему окну, и погрузились в

размышления. Ирина не находила себе места. Было больно, очень. ОН достал её даже

здесь, в её новой жизни. Превратил из хищника в жертву. А ведь это была изначально ее

игра! Дождь хлестал по окну, словно давал ей пощёчины. Умереть бы на чьих-нибудь

сильных руках. Хочется жить, но не получается. Сильные руки мужа не имели больше над

ней власти. Она передала эту власть ЕМУ. И умирала снова. От его слов, его поступков, его жестокости.

Алексей Викторович молча вышел из машины и прошёл в дом. Дождь его мало заботил и

просьбы жены остановиться — тоже. Она начала переступать границы, и он не потерпит

этого впредь.

— Сядь, — приказал ей, когда она начала подниматься наверх.

Ирина села на диван в гостиной и приготовилась к нотациям.

— Я не буду тебя отчитывать. Не буду тебе указывать. Не буду ругаться. Я просто скажу, что мне больно от того, что ты делаешь. А как поступать дальше — решай сама.

— Да что я такого сделала?

— Ты позоришь меня уже во второй раз на глазах посторонних людей. Какой выбор ты

мне оставила сегодня? Либо запретить тебе идти с ним, тем самым показав себя деспотом, либо отпустить, тем самым показав себя тряпкой. Я, как видишь, выбрал второе. Знаешь, почему?

— Потому что любишь меня...

— Да. Однако твоей любви я не вижу. И не надо, Ира. Можешь не любить меня, люби хотя

бы себя. А ты снова возвращаешься в прошлое.

— Я не...

— Я не хочу ничего слушать. Устал говорить с пустотой. Ты заткнула уши и не хочешь

меня слышать. Значит, так тому и быть. Еще одна подобная выходка, и я отстраню тебя от

дел компании.

— Да, пожалуйста.

— Ты ведёшь себя, как ребёнок, Ира. Я не нанимался быть тебе отцом! Что ты делаешь за

моей спиной? Что ты с ним обсуждаешь? Может, спишь? Я теперь ничему не удивлюсь.

— Что?! — Она задохнулась от подобной наглости. — Как ты смеешь такое говорить?

— Смею. Делай выбор сама. Я могу выйти из тендерной гонки, могу поставить точку в

этой истории. Я устал от тебя, Ира. Но мне интересно, как долго ты будешь мучить сама

себя?

— Сколько захочу, столько и буду! Не твоё собачье дело! — Крикнула она и выбежала из

комнаты. Закрылась в гостевой спальне и вышла на балкон.

Только теперь позволила себе слёзы.

— Что ты сделал со мной? — шептала дождю, всё так же бившему по стеклу. — За что? За

что ты ненавидишь меня? И моего малыша? — Вытерла слёзы рукавом и обхватила колени

руками.

Он бы убил её дочку снова. Снова! Подонок. Мразь. Урод. И Лёша... Ему она тоже

причиняла боль. Всем вокруг. Просто потому, что было больно самой.

«Я бы избавил мир от твоего выродка снова!»

Нет, нет, нет! Слёзы затопили её рекой. Она отомстит ему. Отнимет у него всё. А если

представится возможность — и жизнь тоже.

Макс влетел в номер, точно дикий зверь. Было лишь одно желание — разнести всё к

чёртовой матери.

— Макс, постой. Что она тебе сказала? — Стефан пытался сдержать его. В машине брат

молчал, только иногда выплевывая оскорбления в адрес Зары.

— Ничего! Ничего, твою мать, хорошего не сказала! — проорал тот, доставая из кармана

пиджака телефон, ключи и портмоне. Всё полетело в стену.

— Успокойся!

— Отвали! — Толкнул Стефана, проходя в ванную. Холодная вода не помогла потушить

пожар злости. — Пожалуйста, оставь меня одного, — уже спокойней добавил он. — Всё

хорошо. Мне нужно побыть одному.

— Но...

— Не «но»! Выйди! Я сам потрахаю себе мозги, сделаю работу за тебя. Оставь меня

одного.

Стефан вышел, ничего не понимая. Что она могла ему такого сказать? Когда эти двое

научатся сосуществовать в одной реальности?

Макса поглотила до боли знакомая трясина воспоминаний, стала засасывать его в себя всё

глубже. Вот они вместе в Голливуде, снова ссорятся, а потом жарко мирятся. Она готовит

ему завтрак, секс, её крики и его рычание. Опять ссорятся, она целуется с Эндрю, а он

изменяет с Алисией. Боль. Измены. Унижения. Опять боль. Сливки на её теле и нежные

слова, смех и обещания измениться, её слёзы... Комната. Игра на людях. Боль. Измена с

Дастоном. Ребёнок. Аборт. Конец. Не конец... С ним всегда была БОЛЬ.

Открыл мини-бар и с сожалением подумал о том, что это именно МИНИ-бар. Но ему

должно хватить. Бутылка коньяка с трудом открылась, не желая поддаваться его дрожащим

пальцам. Нервное возбуждение застало врасплох. Дастон и аборт. Думал ли он когданибудь, что ребёнок был его? Думал, сука, думал! И почему же тогда не спросил её, слепо

доверяя своей злости? Он, словно слепой котёнок, идёт по жизни. А когда наступает