Обещания (ЛП) - Ромиг Алеата

— Что, если мистер Спарроу передумает? Что, если мы согласимся на все условия, которые он изложил, а потом однажды он придет и заберет ребенка?

— Нет. Мы ему не позволим.

Мой желудок скрутило еще сильнее.

— Кто его остановит?

— Это шанс на совершенно новую жизнь для нас, — повторил Нил. — Подумай об этом. Ты, я, ребенок… он сказал, что это маленькая девочка. — Муж встал и поднял мои руки. — Давление, которому мы подвергались, и долги — все это исчезнет, исчезнет вместе с этим заданием.

Он обвел рукой нашу простую квартиру площадью в девятьсот квадратных футов. — Это предложение связано с совершенно новой личностью — для нас обоих. Я собираюсь сделать то, что всегда хотел. Иметь легальную работу. Он предложил пойти в «Боинг». — Лицо мужа просветлело. — И ты сможешь делать то, что хотела, быть мамой. Подумай об этом. У нас будет дом в приличном районе с двором и другими детьми, живущими поблизости. Мы будем растить ее, как родную.

— Есть подвох, — сказала я. — С мистером Спарроу всегда есть подвох.

Нам с Нилом следовало бы знать. С тех пор, как Нил был молод, проблема его матери с наркотиками решалась с помощью уловок. Ее сутенер был в группировке Спарроу. Очевидно, у моего мужа было не самое лучшее детство. Это не означало, что его мать не старалась изо всех сил с Нилом. Ее возможности были ограничены. По его рассказу, она сделала все возможное, чтобы помочь ему избежать ее пути, в том числе хвасталась своими различными способностями перед ее сутенером.

Хотя я не знала подробностей, по словам Нила, некоторым детям было еще хуже. Чтобы избежать более темных вариантов, как только Нил стал достаточно взрослым, он пошел работать на сутенера своей матери и стал частью команды Спарроу.

Он начал торговать наркотиками, а иногда и девушками. Его обязанности увеличивались до того дня, когда его мать ввела больше, чем могло выдержать ее хрупкое тело. Как гром среди ясного неба, его бабушка и дедушка вернулись, поклявшись, что теперь, когда она ушла, они вытащат его.

Перевезя его в Индиану, они оплатили ему колледж, где он изучал аналитику данных. Нил взял то, чему научился, управление числами и подсчет наличных, и превратил это в ценное образование.

Там был ребенок на несколько лет младше Нила, которому он помогал все эти годы. Хотя они не были кровными родственниками, они называли себя братьями. У мамы Джо была та же профессия, что и у матери Нила. Ее борьба с наркотиками закончилась раньше.

Нил делал все, что мог, чтобы помочь Джоуи, пока они были молоды, стараясь удержать его на светлой стороне их темного мира. Нил не раскрывал подробностей, но, по словам мужа, торговля наркотиками, продажа детям или помощь в закулисных азартных играх были лучшим вариантом. Другие были гораздо хуже. Проблема заключалась в том, что с возрастом Джоуи не только играл в азартные игры. Он жил этим, теряя деньги, как только зарабатывал их, и, наконец, присвоил.

Когда мы с Нилом познакомились в Университете Пердью, я понятия не имела о его прошлом. Мы поженились в выпускном классе. Только после окончания школы он узнал горькую правду. Он мог бы не только выполнять тяжелую работу для Аллистера Спарроу, но и уйти из команды было невозможно.

Принадлежность Нила к компании предшествовала ему, что делало работу вне Чикаго невозможной. Единственный способ получить работу в Чикаго или его окрестностях — это пройти через Спарроу. Спарроу видел это так: Нил начал свою карьеру в команде Спарроу. Нилу предоставлялся выбор работы до тех пор, пока она приносила пользу «Спарроу Энтерпрайзис».

Мечтой мужа была авиация, а не недвижимость.

Когда мы вернулись в Чикаго после колледжа и свадьбы, Спарроу заставил Нила работать по обе стороны баррикад. Работа, которую Аллистер предложил Нилу в «Спарроу Энтерпрайзис», была просто легальным крючком, чтобы навсегда удержать его в нелегальной компании Спарроу.

— Не знаю, есть ли тут подвох, — сказал Нил. — Мистер Спарроу говорит серьезно. Ребенок скоро должен родиться. Мы должны стать новыми людьми, даже физически. У него есть люди, которые могут сделать кое-что из этого. Я не знаю, что включает в себя пластику носа и скул…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я поджала губы.

— Операция? Зачем?

— Он хочет, чтобы мы прятались у всех на виду.

— Мы могли бы уехать из Чикаго.

— Бекс, он все это продумал до секунды.

Чайник на плите засвистел, как пронзительный сигнал таймера Аллистера Спарроу. Наше время истекло, и нам нужно принять решение.

Снова встав, я сняла чайник с плиты, выключила огонь и открыла хлипкий шкафчик наверху, достав две кружки. Мои шаги замерли, мое внимание привлекло окно над раковиной. За грязными стеклами был мир, в котором мы жили, крыши с трубами и кирпичные стены. Небо было серым, заполненным ранним мартовским снегом. Я потянулась к стойке, когда посуда в раковине загремела, и поезд в 6:15 промчался по ближайшим рельсам.

— Что если мы скажем «нет»?

— Я не могу быть уверен. Посмотри, что случилось с Джоуи.

Через год после того, как мы закончили колледж, тело Джоуи, или то, что от него осталось, было найдено в пятидесятипятигаллоновой бочке с кислотой за заброшенным складом в Южном Чикаго. С тех пор Нил несет ответственность за деньги, которые Джоуи снял. С накоплением процентов — это был долг, который он никогда не сможет вернуть.

— А если мы скажем «да»? — спросила я.

— Я позвоню ему сегодня же. Они придут и заберут нас, — он обвел рукой комнату. — Мы оставим все это позади. Мистер Спарроу сказал, что у нас может быть операция сегодня вечером или завтра. Дальше нам дадут новые личности: имена, дом, работу — жизнь вне этой унылой квартиры — Он повернул меня за плечи к себе. — Жизнь, которую ты заслуживаешь.

— А как насчет моей работы сейчас и твоей? А как насчет друзей и моей семьи?

Не то чтобы у нас было много денег. У Нила не было семьи, а у меня была только сестра, которая жила в Эвансвилле, штат Индиана, с мужем и двумя детьми.

— Мы должны исчезнуть — раствориться в воздухе. Просто представь себе девочку на руках. Мы станем семьей.

Я сделала глубокий вдох.

Если мы откажемся, что будет с ней — с малышкой?

Нил пожал плечами.

— Не могу сказать. Честно говоря, не знаю.

Мой разум наполнился ужасами Спаррру. Что этот человек сделает с ребенком? Я даже думать об этом не могла. Я повернулась к Нилу.

— Тогда да.

— Я люблю тебя, Ребекка Карри. Я говорю это сейчас, потому что все, что я знаю, это то, что завтра твое имя изменится.

Это было слишком сложно переварить.

— Ты знаешь, как меня будут звать?

— Не должен был, но я видел бланк на его столе. Ты будешь Джози Марш.

— А ты?

— Байрон Марш.

Глава 8

Арания

Хотя в середине дня, когда мы с Патриком вернулись в квартиру, моя голова все еще раскалывалась, мое поведение изменилось в тот момент, когда я услышала шум на кухне. Было чуть больше трех, и в кои-то веки я добралась домой до того, как Лорна закончила готовить.

С надежно закрепленными наушниками она не слышала, как мы вошли в кухню, когда раскладывала ингредиенты на столе. Поставив сумку на пол, я подошла ближе.

— О! Арания, ты напугала меня до смерти. Что ты делаешь дома? — Она подняла глаза, когда Патрик вошел следом за мной. — И я вижу, ты привела Патрика.

— Технически, он привел меня, потому что, как ты знаешь, я не могу заставить чертов лифт работать. — Я посмотрела на Патрика. — Или ехать… или… уверена, что, если я продолжу, то есть еще много других вещей, которые мне не позволено делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Патрик усмехнулся.

— Я поставил на тебя, но не забывай, я буду все отрицать.

— Спасибо.

— У тебя был тяжелый день. С тобой все в порядке? Тебе что-нибудь нужно, или я могу идти? — спросил он.

Я покачала головой.

— Только не от тебя. Я думаю, что узнаю всё от Лорны.