Мифология пространства древней Ирландии - Григорий Бондаренко

Королевское значение slige и очевидная связь пяти дорог с королями и королевским престолом в Таре в тексте «Ночного видения…» (ní rulatar ríg ná carpait) позволяют нам говорить о специфически королевском характере дорог. В аллитерационной поэме о пяти дорогах Ирландии они прямо названы «избранными королевскими дорогами» (rígróid rogaide). В метрических диннхенхас Шлиге Дала сообщается, что «дорога получила свое королевское имя» от королевского родича Дало (úad… fofúair in ráen a ríg-ainm). Символическое значение королевской дороги хорошо известно в древнем мире. Королевская, царская дорога (via regia) обозначала прямой путь праведных. Кривая дорога была противоположностью царской дороги. Царская дорога символизировала восхождение души. Упомянутая в Числах (20, 22), лежащая на пути Израиля из Египта в Землю Обетованную царская дорога обладала как историческим, так и символическим значением для комментаторов в Древнем мире и в Средние века. Царская дорога также объяснялась как большая дорога, ведущая в столицу царства, в царскую резиденцию. Филон Александрийский писал о царской дороге: «Итак, не откладывая, должны мы вступить на царскую большую дорогу, мы, обязанные проходить мимо земного. И это царская дорога, Господин которой не обычный человек, а Тот единственный, кто один лишь воистину Царь… Ибо мы вполне можем верить, что тот, кто идет беспрепятственно по царской дороге, никогда не ослабнет и не лишится чувств до тех пор, пока он не предстанет перед Царем»[107]. Также она символически ведет в Небесный Иерусалим (как Тара могла восприниматься в этом случае), напоминая нам о словах Христа: «Азъ есмь путь‚ и истина‚ и животъ‚ никтоже прїидетъ ко Отцу‚ токмо мною» (Ин. 14, 6). Когда в нашем тексте встречается упоминание о короле и колеснице в связи друг с другом, можно вспомнить мифологему вознесения души на колеснице. «Колесничий» же является практически универсальной мифологической метафорой души. Пять королевских дорог в Тару определили и ограничили доступные пути в священный центр, причем, как правило, любой священный центр обладает ограниченным количеством путей, ведущих в него.

Все чудеса ночи рождения Конна (в основном те или иные черты ландшафта) проявляются на горизонтальном пространстве Ирландии из некоего скрытого пред-существования, в котором нет ни времени, ни пространства. Это пред-существование по-древнеирландски называлось síd, и, несмотря на то что пришелец, вступая в сид, как бы видит там некоторое пространство и действие во времени, для его собственного мира там нет ни времени, ни пространства. Поэтому кельтский потусторонний мир часто воспринимался как эквивалент христианского рая с его жизнью вечной и отсутствием времени и пространства. Такое представление о потустороннем мире является одной из особых черт древнеирландского мифологического отношения к пространству. Пять дорог согласно метрическим старинам мест «были в тварном сокрытии», охраняемые фениями и фоморами (bátar fo díamar dulig | ic Fíannaib ic Fomurib)[108]. Фении и фоморы выполняют здесь одинаковую функцию хозяев-демонов, охраняющих сокрытое пред-существование. Фении в самых ранних преданиях из цикла Финна всегда описываются как опасная сила, схожая по функциям с разбойниками (dibergaig). Выражение fo díamair «в сокрытии» встречается в старинах мест и в «Ночном видении…» в описании феноменов, скрытых до рождения Конна. Например, священный дуб Эо Мугна «был в сокрытии на северо-востоке» (fo díamair robói thuaid tair)[109]. Северо-восток, упомянутый здесь, – это обычное направление для потустороннего мира в ранней ирландской мифологии. Легендарное дерево сокрыто волшебным темным туманом, что и объясняет упоминание о «сокрытии». Сокрытие, упомянутое в старине мест, подразумевает затемнение и невидимость дорог, о чем будет сказано ниже: «С тех пор как Конн безупречный рожден, вы можете видеть их, вы можете знать их» (У rogénair Conn cen chair, rosfégaid rosfetabair). Аллюзии на знание очень часты в материалах старин мест. Автор всегда выказывает гордость своим знанием вещей, сокрытых до этого.

Ключ к пониманию мифа его современниками (если можно так выразиться) часто лежит в словаре мифа и особенно в точных глагольных формах в мифологическом тексте[110]. Поэтому словарь и конкретные глагольные формы мифологемы пяти дорог и их манифестации заслуживают специального рассмотрения. Важную роль в наших текстах и во всем сюжете мифа о пяти дорогах играет глагол fo-gaib «находит». В «Ночном видении Фингена» он встречается во всех фрагментах, относящихся к манифестации чудес. Так, говорится, что «дороги не были найдены до сей ночи» (ní frítha cosinnocht)[111]. Таким образом, подразумевается, что дороги уже существовали в определенной предсуществующей форме даже до ночи рождения Конна. Тексты из корпуса диннхенхас, упоминающие пять дорог Ирландии, говорят об их появлении почти в тех же словах, что и данное предание. В метрической старине мест читаем: «До рождения Конна Кетхатаха не был найден путь древнего владыки» (co ngénair Cond cét catha ní fríth in sét sen-fhlatha); прозаическая версия рассказывает о том же: «…эти дороги были найдены» (frithea na roit sea); и, наконец, аналогичная фраза в «Анналах Четырех Мастеров»: «В ночь рождения Конна были найдены пять главных дорог» (A noidche geine Cuinn forrith cóicc príomhróid)[112].

Другой фрагмент из тех же метрических диннхенхас Шлиге Дала ясно заявляет, что дороги были найдены, и описывает источник их нахождения и хозяев этого источника: «Они были найдены в сокрытии, в дубравах, | у призраков, у сидов» (frítha a díamraib, a dairib, | у shíabraib, у shídaigib). Выше уже говорилось о значении слова díamair в рассказах о манифестации чудес после рождения Конна. Дубравы нашей поэмы соответствуют изначальному лесу, остатки которого после вырубки ассоциировались с местом обитания демонов или жрецов. Эти демоны, хозяева скрытых мест, также появляются в отрывке. Они обозначены с помощью двух синонимов – síabrai и sídaigi: обитатели сида. Несколькими строками выше этого фрагмента в той же поэме говорится о фениях и фоморах как о демонах-хозяевах скрытых мест, где дороги существовали вне времени и пространства. Это не единственная ассоциация фоморов с жителями волшебных холмов в средневековой ирландской литературе. В «Битве при Маг Туред» («Cath Maige Tuired») фоморы названы «воинами из сида» (trénfir ant sídho .i. na Fomore)[113]. Важно, что сид (síd) здесь – это не столько волшебный холм, сколько потусторонний мир в целом. Таким образом, позднейшая идея тождества между «народом из сида» (áes síde) и Племенами богини Дану (Túatha Dé Danann) не подходит для нашего материала. Что же касается героев, то каждый из них в «Ночном видении…» или в старинах мест находит (fo-uair) свою дорогу, т. е. дороги были открыты особым персонажам. В общем, представляется, что проявление дорог ждало какого-то подходящего времени, до того как рождение Конна предоставило такую возможность.

Повесть о ночном видении Фингена полна манифестаций пространства: появление реки Бойн и озер, огромного дуба Мугна и т. д. Каждое подобное сверхъестественное проявление описано с помощью двух глаголов – fo-gaib «находит» и foillsigthir «открывает». Можно сказать, что эта повесть – один из наиболее очевидных примеров манифестационизма в средневековой ирландской литературе. Говоря о кельтском манифестационизме в целом: скорее всего, идея творения была неизвестна кельтам до принятия христианства, в их представлении пространство всегда существовало и просто в определенный момент проявляется на свет. В ирландской же мифологии стоит говорить не столько о пространстве в целом, сколько о хтоническом его аспекте. Развивая размышления Г. Башляра[114], можно сказать, что сокрытие – это изначальная функция земли. Ó внутреннего же, сокрытого, есть очевидные функции мрака, поэтому во время манифестации сокрытого необходимы как «покров ночи», так и «выставление на свет». Подобно тому как было написано в «Ночном видении Фингена» о появлении дорог: túargabsat na cóic róit (букв.: «пять дорог поднялись, т. е. появились»).

Такой манифестационизм подразумевает, что все элементы пространства проявляются как части вечного божественного тела. Черты ландшафта и многие другие феномены в ирландской литературе воспринимались как существующие в вечности, но обнаруживаемые только в момент их манифестации. Как А. Г. ван Хамель писал в своей работе «Аспекты кельтской мифологии» относительно тех же пяти дорог Ирландии: «The roads as a vital organ of the land are divine, eternal and uncreated»[115]. Следовательно, древнеирландский миф пространства может быть представлен в трех фазах. Мифологические объекты пространства появляются из трансцендентного пред-существования (как дуб Мугна, первоначально покрытый волшебным туманом), они проявляются в материальном мире, если соблюдены необходимые условия. Однако манифестация мифологических объектов всегда может быть временно прервана и обращена в не-существование любым важным событием, таким как смерть божественного монарха или божества королевской власти (как в предании «Смерть Конна» [«Oided Chuinn»] в случае деревьев Биле Тортан и Эо Росса). И наконец, мифологические объекты возвращаются в их пред-существование.