Прыгнуть выше себя - Игорь Росоховатский

— Радуюсь, аж танцую. А что делать будем, хитрун?

— Заночуем на барже, сэр. Я ее в прошлый раз присмотрел. Раньше на ней сезонники жили. А завтра оглядимся, обмозгуем. Вы с нами, Дирав?

Новоприбывший, видимо, хотел что-то возразить, но Петя трогает его за руку:

— Разве вам не хочется ночевать на барже? Дирав молча кивает.

14

О происшествии в дачном поселке и о присутствии там Пети Шевелева следователь Трофимов узнал через два часа после случившегося, как только избитый пришел в себя и сообщил, что с грабителями был мальчик. Фоторобот бандита и фото Пети Шевелева криминалисты размножили и разослали в милицейские отделения. Павел Ефимович считает, что, захватив на даче ценности и небольшую сумму денег, бандиты попытаются исчезнуть. Поэтому по приказу заместителя начальника управления установлены дополнительные посты на аэродромах, железнодорожных станциях и речных портах.

Трофимов понимает, что мальчик — добровольно или принудительно — останется в шайке: у бандитов просто нет иного выхода. На многие вопросы Павел Ефимович пока не находит ответа. Сколько бандитов в шайке? Потерпевший видел двоих. Остальные могли быть в доме, в саду. Почему Петя оказался с ними? Был знаком раньше или только что познакомился?

Поздним вечером из речного порта приходит сообщение, еще более запутавшее и осложнившее ситуацию. Милицейский патруль опознал по фотороботу и задержал одного из бандитов, пытавшегося взять билеты до Херсона. Бандит оказывал сопротивление. Неожиданно ему на помощь подоспел сообщник, необычайно сильный человек. Вывихнув руку и повредив предплечье сотруднику милиции, он сумел вызволить бандита и скрылся вместе с ним. Стрелять в сутолоке порта второй патрульный не решился.

В отделении милиции порта составили словесный портрет и фоторобот незнакомца. Учитывая его необычайную физическую силу, Трофимов решает опросить цирки и спортивные общества. Он обзванивает по телефону спортсменов и артистов цирка, тренеров, режиссеров. Не узнав ничего полезного, ночью выезжает в порт. В отделении милиции его знакомят с одним из патрульных, пытавшихся задержать бандита,— сержантом Лучуком.

Достаточно беглого взгляда на богатырскую фигуру сержанта, чтобы понять: неизвестный сообщник должен быть силачом или досконально владеть приемами борьбы.

— Что он применял? — спрашивает следователь у сержанта.

— Приемы применяли мы, а он вначале просто остановил нас. Знаете, товарищ следователь, он был совсем не похож на уголовника, мы его приняли за артиста. И спрашивал он очень странно, с каким-то неподдельным удивлением: «Куда вы его тащите, он ведь не хочет идти с вами?» Ну, мы сначала восприняли его слова, как шутку. Ответили: посторонись, товарищ, известно, мол, куда ведем. А он снова: «Разве вас не учили, что нельзя подавлять волю человека? Немедленно отпустите его!» Как вам нравится? Скажете — маскировка? Может, и так, но на повадки уголовника не похоже. Ручаюсь.

— А что было дальше?

— Дальше уже почти без слов. Он стал нас отталкивать. Ну, и я его хотел легонечко отстранить. Так ничего ж не получается. Как скала какая — с места не сдвинуть. Мой напарник прием применил. Тогда и он в ответ толкнул нас в разные стороны. Вроде тоже легонечко толкнул. Я летел метров пять, пока мраморная колонна не остановила. До сих пор спина ноет. Стрелять нельзя — кругом люди. А Мыкола...— Он махнул рукой.— Теперь в больнице...

Павел Ефимович подробно расспрашивает, во что был одет неизвестный, не применял ли какого-нибудь оружия.

— Ручаюсь, товарищ следователь, никакого оружия или орудия. Да при такой силище, эхма... Он вроде бы развел нас руками — и будь здоров.

— Без приемов?

— В том-то и загвоздка, что без. А летели мы, как десантники, только что без парашютов.

Сам человек недюжинной силы, Лучук, видимо, умеет уважать силу в других. Говорит он беззлобно, подтрунивая над собой.

— Каких-нибудь особых примет не заметили?

— Разве что красоту считать особой приметой. Исключительно красивый мужчина. Когда фоторобот составляли, эксперты мне не поверили, говорят, такой правильности пропорций лица не встречаются. Да вот сами гляньте-ка...

Он достает из сумки записную книжку. Отворачивает обложку. Человек на фото похож на известного киноактера в молодости.

«Если правильность линий может считаться особой приметой? — слегка перефразируя слова сержанта, думает следователь.— Небывалая правильность линий... А почему бы и нет?.. Надо поговорить с экспертами...»

15

Петя проснулся, когда щель в двери еще была заполнена звездами и темнотой. Полежал немного, прислушиваясь к тихому плеску волн. Не сразу вспомнил, где находится, почему спал на деревянной скамье, почему скамья равномерно покачивается, а с ней — и стены, и потолок, и висящий на крюку тусклый фонарь, тревожащий своим светом тени в углах; что это за люди спят на других скамьях, а один сидит неподвижно, прислонившись плечом к подпорке. Между тем темнота за дверью стала перемежаться серыми и светлыми полосами, звезды линяли, исчезали...

Петя тихонько приоткрыл дверь и вышел на палубу. Рассветный туман быстро редел, не выдерживая напряженного единоборства с солнцем, стекал вниз, к воде. Ветер развел тихую волну, и она полоскала первые розовые блики. Разгорались свечи тополей, на все лады пели птицы на берегу, в общий хор врывались оглушительные крики чаек — стремительных розово-серых самолетиков, чиркающих крыльями по воде.

Петя воображает себя капитаном на белом лайнере, рассекающем изумрудные волны. Впереди синеют и зеленеют берега Австралии...

— Эй, сын Маклая, пора на берег,— слышится негромкий голос Штыря из-за открывшейся двери.

Пете приходится вернуться в каюту, где Робинзон поспешно собирает и складывает в рюкзак остатки снеди. По шатким сходням он идет на берег, инстинктивно стараясь держаться поближе к Дираву, а Робинзон неотступно следует за ним, ни на секунду не упуская из виду. Вскоре Петя с удивлением обнаруживает, что они удаляются от порта.

Снова тянутся с двух сторон улички справные дачньх домики и заборы, веет запахом дыма и чего-то печеного, вплетается, как главная нота, запах кофе.

— Куда это мы? — спрашивает Петя у Штыря.

Тот не слышит, занятый своими мыслями.

За него отвечает Робинзон:

— На станцию, шкет. Рвем когти на товарняке.

— На поезде? А как же Австралия? — останавливается Петя.

Прежние сомнения пробуждаются с новой силой. Робинзон хватает его за шиворот, толкает в спину:

— Счас не до фиглей-миглей! Ступай!