Танцовщица из Атлантиды - Пол Андерсон

Отложим эту загадку на будущее. Атлантида. Затонувший континент? Чистейший миф. С точки зрения геологии такое могло случиться не менее миллиона лет назад. И все же это название со знакомым значением: счастливое и процветающее государство, поглощенное морем. Значит, это неспроста. Что ж, она говорит, что Атлантида погибла. Где же Эрисса жила впоследствии? Может, пригодится другой ее язык? Как на нем называется ее остров Малат?

— Родос, — ответила она, и все стало ясно. Несколько дополнительных вопросов о расположении острова относительно материка. Родос.

Рейд закрыл глаза о снова представил себе поверхность земного шара. Разумно предположить, что машина пространства-времени выбрала самый прямой курс. Если так, то Гавайи, корабль в северной части Тихого океана, излучина Днепра, юг Украины и Родос расположены примерно на дуге одного круга.

— «Прекрасно, — с волнением подумал Рейд. — Экстраполируем. — Где мы окажемся потом?

Западный Египет или Восточный Ливан. Приморская пустыня, если память не изменяет».

Он открыл глаза. Карий взгляд Эриссы был устремлен на него. Рейд утонул в этом взгляде. С трудом оторвавшись от ее лица, он сказал:

— Думаю, я понял, где мы находимся.

— О, Дункан! — Эрисса встала с колен и обняла его.

Олег кашлянул. Эрисса отпустила Рейда. Американец принялся объяснять. На это потребовалось время, потому что женщина называла Египет «Кем» и утверждала, что это его туземное название. Когда она поняла, радостное выражение покинуло ее.

— Да, ахейцы говорят «Айгюптос». Значит, о моем бедном народе в твоем мире не осталось даже воспоминаний?

— Египет, — Олег потянул себя за бороду. — Сходится с тем, что я слышал от мореходов. Самому мне не приходилось бывать дальше Иерусалима, — он покосился на импровизированный навес и небо над ним. — Я совершал паломничество, — напомнил он, — к святым угодникам. Постоянно нападали сарацины и вообще сплошное неудобство. Привез оттуда бутылочку воды из Иордана и отдал ее в собор Святой Софии, который князь Ярослав воздвиг в Киеве.

Лицо Эриссы прояснилось.

— Значит, мы можем спастись. Все лето корабли идут из Египта и в Египет, — но тут она встревожилась. — Хотя корабельщики возьмут нас лишь в качестве рабов…

Рейд похлопал ее по колену.

— У меня есть пара фокусов, которые их удивят, — сказал он не от уверенности, а для того, чтобы лицо ее просветлело.

«Постой-ка, — подумал он. — Если она знает что-нибудь о современном ей Египте, это поможет определить дату. Хотя я не силен в хронологии эры фараонов, а сейчас, похоже, стоят как раз их времена».

Мысленно он нарисовал маршрут движения машины в пространстве и времени. Если эра Сахира наступит через несколько столетий после его собственной, а эпоха Эриссы — за тысячу или больше лет до Христа… Полученный график будет представлять собой половину петли гистерезиса. Какое это может иметь значение и объясняет ли эффект «инерции»? Пожалуй, это пока неважно.

— Хей-я! — раздался крик, и они выглянули из-под навеса. На вершине холма гарцевал на лошади Ульдин и яростно размахивал при этом саблей. Все трое поспешно вылезли из воды и вскарабкались по горячему откосу.

Гунн был в ярости и плюнуло им под ноги:

— Прохлаждаетесь, собаки? Мужики вы или нет?

Олег схватился за топор, Эрисса сжала нож. Рейд нервно сглотнул и подумал: что я могу ответить? Я трус, мямля, обыватель, вся политическая деятельность которого сводится к голосованию, человек, который старается потихоньку смыться, когда назревает скандал с женой…

Он поглядел на рожу в шрамах и сказал:

— Побереги здоровье и голову, Ульдин, и не жужжи. Я все это время думал о наших делах. Никто не знает, что мы здесь находимся, поэтому можно не торопиться.

Лицо Ундина застыло:

— Ты не говорил, Дункан, что ты шаман. Да я в это и не поверю. Однако в словах твоих есть мудрость. Не будем ругаться, лучше приготовимся. Вдали я заметил людей. Они идут сюда. Они идут пешком, оборванцы, но с оружием и вообще мне не нравятся. Должно быть, какой-нибудь пастух пришел в их стойбище на рассвете и сказал, что видел-де ночью сверкающее сокровище, и стерегут его всего четверо. Вот они и пошли.

— Уф, — сказал Олег. — И когда их ждать?

— Когда солнце будет в зените. Но в самую жару они, должно быть, сделают привал. Значит, к вечеру.

— Отлично. Хоть не придется напяливать на голову эту печку. Будем убегать?

Рейд покачал головой:

— Мы не сумеем уйти далеко. А если и сумеем, так нас убьет пустыня. Останемся здесь и подумаем, как договориться с варварами.

— Плохие разговоры с перерезанной глоткой! — рассмеялся Ульдин. — Собирайтесь побыстрее. Если часть пути мы пройдем по воде, то собьем их со следа.

— Ты думаешь, мы не договоримся?

Олег и Ульдин уставились на него.

— Ну ясно, нет, — сказал русский. — Это же дикари.

— А может, пугнуть их? Я, во всяком случае, останусь здесь и попробую что-нибудь сделать. Это лучше, чем мучиться еще три-четыре дня перед смертью.

Ульдин нетерпеливо хлопнул себя по бедру:

— Скорей!

— Нет, — ответил Рейд.

Эрисса взяла его за руку.

— Вы двое, ступайте, если боитесь, — презрительно сказала она. — А мы останемся.

Олег почесал волосатую грудь.

— Ладно, — пробормотал он. — Ладно, я тоже с вами. Может, ты и прав.

Ульдин гневно глянул на них:

— Выбора у меня нет! — рявкнул он. — Что вы собираетесь делать?

«Действуй или помалкивай, — подумал Рейд. — Не таковы ли все вожди?»

— Попробую удивить их, — сказал он. У нас есть сама машина и кое-что еще…

Он продемонстрировал свою зажигалку. Взметнувшийся язычок пламени вызвал удивленные восклицания.

— Если придется драться… Вот этим и займитесь, Олег и Ульдин. Я думаю, что оборванцы призадумаются, нападать ли на верховного лучника в компании с воином в броне. Эрисса, мы с тобой наберем хвороста, чтобы зажечь костер, если появится корабль.

Когда собирали хворост, она сказала:

— Правильно ли мы делаем, Дункан? Не всякий капитан решится пристать. Ведь костер может оказаться ловушкой. А если и решится, так мы для него всего лишь добыча — ограбить и взять в рабство. Может быть, довериться Богине и договориться с людьми пустыни, чтобы нас провели в Египет. Ведь морские пути год от года все опаснее, потому что могучая длань Миноса не страшит больше пиратов.

— Минос! — воскликнул он с волнением, с ослепительной ясностью поняв, где и когда он находится.

Снова пошли расспросы. Да, кефту — это народ Кефта, большого острова в Средиземном море, лежавшего между Египтом и землей, захваченной ахейцами. Это Крит! Да, второй известный ей язык — ахейский, его знает всякий, кто имеет дело с чужестранцами. Нынче эти варвары расположились по всему побережью Эгейского моря. Они слишком горды, чтобы учиться языку Кносса и погибшей Атлантиды…