На острие ножа - Мэлори Блэкмен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но прошлая ночь была из плохих.
Иногда я засыпаю, едва коснусь головой подушки. Иногда мы со сном не дружим. В такие ночи я не могу выгнать брата из головы. Может, Каре это удастся. Чтобы я да замутил с трефой — кто мог такое представить себе? Однако она только средство достижения цели. И разве мы все не делаем все возможное, чтобы выжить? Не понимаю, Каллум, почему я все еще здесь, а у тебя не получилось. Может, никогда не пойму. Ты всегда был настолько ярче и смелее меня. Но думать о тебе всю ночь не приносит мне ни радости, ни утешения. Все тело напряжено. Кулаки сжаты. Глаза прожигают тьму вокруг меня. Не только тело — вся душа охвачена яростью. Этой ярости хватит, чтобы поглотить весь мир. Когда я просто думаю о тебе, Каллум, вся ненависть во мне взбухает и взрывается, будто напалм. Это такое сильное чувство, что я даже сам себя боюсь. Вот почему я вчера и лежал в постели и таращился в темноту, строил планы и интриги — и в конце концов обессилел и заснул.
В комнате было холодно.
Но в сердце — еще холоднее.
Вечером я позвонил Джине, своей девушке. Похоже, ей было не то чтобы приятно получить от меня весточку. А может, точнее было бы сказать, что она была не слишком рада получить от меня весточку. Голос ее звучал не холодно и не безразлично — но и не радостно. Сам не знаю, чего я ждал от нее. Наши отношения то разгорались, то затухали — и в последний раз затухли уже довольно давно. Но мне было одиноко, мне хотелось с кем-то поговорить, и я решил, что она сгодится.
— Джуд, мне сейчас некогда, — сказала она меньше чем через две минуты с начала разговора.
Я слышал, что на заднем плане играет музыка. Песня про любовь. Никаких сомнений — с того самого диска Гибсона Делла, который Джина всегда ставила, когда мы были вместе.
— Давно не виделись, Джина. Думал, поболтаем, — заметил я.
— Честно, у меня сейчас совсем нет времени, — снова сказала Джина — тон ее стал резче, голос тоньше. Ей явно не по себе. Я позвонил ей домой. Очевидно, она не одна.
— Кто там у тебя? — медовым голосом спросил я.
— Никто, — быстро ответила Джина. Слишком быстро. Значит, я прав.
— Кто там у тебя? — повторил я.
— Джуд, я тебе не хозяйка, и ты мне точно не хозяин. Я тебя не видела и не слышала несколько месяцев. Я не машина, которая включается только тогда, когда ты берешь на себя труд оторваться от дивана и набрать меня.
Ну все, Джину прорвало, слова так и сыпались, налетая друг на дружку. И тон становился визгливым. У нее кто-то был, и ей стало совестно.
— Я думал, мы вместе, мы пара, — сказал я ей. — Я ошибался.
— Да как ты смеешь? — заорала она на меня. — Как ты смеешь меня обвинять? Ты со мной неделями не разговаривал, а на свиданиях у меня такое чувство, что ты предпочел бы быть где-нибудь подальше.
Слова Джины меня не обидели, и, признаться, я с некоторым удивлением обнаружил, что совершенно не расстроен, что она встречается с кем-то другим. Но такой неадекватный взрыв подсказал мне, что тут что-то непросто. И тут до меня дошло. Пришлось поломать голову секунды две, но было поздно и я устал.
— Дай трубку Моргану, — велел я.
Настала мертвая тишина, сказавшая мне больше тысячи слов.
— Джина, позови Моргана к телефону, — приказал я.
Я чувствовал, что стоит проявить хоть каплю неуверенности, и она только наорет на меня и будет все отрицать. За глазами тупо заныло. Я закрыл их и внутренне застонал. Это предвещало лютую мигрень.
— Привет, Джуд.
Я ожидал услышать его голос — и все равно вздрогнул. Подозрения, даже очень сильные, — совсем не то, что подтверждение твоих подозрений.
— Привет, дружище, — с нажимом проговорил я.
— У тебя пропал интерес, а у меня появился, — тут же сказал Морган.
В его голосе не было ни извинений, ни сожалений. Только задиристость и воинственность.
Я слишком устал и в голове слишком гудело, так что мне было все равно.
— Забирай ее, Морган, только, поверь мне на слово, ты мог бы найти и получше.
— Это все, что ты хотел мне сказать? — ледяным тоном спросил Морган.
— Нет, но сейчас я не могу с тобой разговаривать. Завтра поговорим. Позвони мне на мобильный из телефонной будки.
И я бросил трубку.
Опять я один.
Естественно.
Я рухнул обратно в кровать и застонал — мигрень мстительно прибавила оборотов.
Глава 14 × Сеффи
Милая Калли!
Ты это сделала! Ты всё преодолела! Мы с тобой пережили последние несколько дней. Я ни за что не соглашусь пройти через такое еще раз. Но тебя перевели из реанимации ко мне в палату, ты нормально дышишь, вес больше не падает. Меня отсюда не выпустят, пока ты не будешь весить по крайней мере на десять процентов больше, чем при рождении, — так, на всякий случай. Я не возражаю. Честно говоря, я не особенно рвусь в свою квартирку. Я не вернулась домой после смерти Каллума. И никогда не вернусь. Это моя старая жизнь. А ты — моя новая, мое будущее. Но Каллум — мое вечное настоящее. Такое чувство, что стоит вспомнить о нем, и время останавливается. И я не могу себе представить, что когда-нибудь буду чувствовать себя иначе.
Я твержу себе, что нужно пройти все этапы скорби и оставить ее в прошлом, но с каждым вздохом лишь сильнее цепляюсь за него. Не хочу оставлять его в прошлом. Он был больше я, чем я сама. Я понимаю, это бессмысленно, но вот такое у меня чувство.
Зато ты в безопасности, ты поправляешься, вот это теперь и будет для меня самое главное.
Глава 15 ∘ Джуд
Я стоял у окна, сбоку, и смотрел, как течет мимо жизнь. Небо было как серое ватное одеяло, сплошные облака цвета бетона и ни намека на синеву над ними.
