Воспоминания о снах - Радовика
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом, отогревшись в руках, яйцо треснуло.
Мне кажется, это отличная основа для сказки. Остается только удлинить поиски, где девочка постоянно получала отказы от взрослых. Плюс присутствие спутника, это метафора призрака одиночества.
ВТОРОЙ ШАНС
Трудно удержаться и не домыслить суть сна. Интересно наблюдать, как подсознание интерпретирует знакомые образы, и выдает их так, что они остаются узнаваемыми и не нуждаются в дополнительных объяснениях.
Безмятежные игры городских детей. Когда группа одних детей гоняется за одним парнем, а тот делает вид, что испугался и прячется в подъезде чужого дома, потом выглядывает, проверяя, заметили ли его или нет. Заметила его только одна девочка. Он её подманил, и они сбежали вместе, держась за руки.
Дальше я держу за руку ту же девушку, но уже повзрослевшую, и мы неспешно прогуливаемся по городу. Рассказываем о себе, так как долго не виделись. А город, будто родной, и в то же время совершено другой. В какой-то момент, я притворяюсь, будто заблудился, потом сознаюсь, что здесь у нас проходила стажировка по журналистике. Девушка тоже показывала и рассказывала истории, что приключились с ней в городе. Она из него не выезжала. Помню, мы прошли в конец улицы и повернули, я даже не заметил, как наши руки разжались. Зато прекрасно запомнил, как её чуть не сбила машина, проехала буквально в сантиметре от неё. Девушка на это никак не отреагировала.
— Ты что свою жизнь не ценишь?
Но она сказала, что ей сейчас все равно, потому что она зла на свою мачеху. И никогда ей не простит.
Я не стал расспрашивать, что там у них случилось, наоборот попытался отвлечь.
А город тем временим, стал изменяться. Появились первые признаки, что идет война. Мы забрели в неспокойный район. Люди, будто стали тревожными, солнце скрылось за тучами, город помрачнел. Захотелось уйти из города, но куда? В село?
Но и в селе было не лучше. Люди стоили баррикады, а собственные заборы использовали, как для оградки на кладбище.
Пришлось вернуться в город, где тоже не лучше. Мертвых людей омывали прямо на улицах, вода ручейками стекала вниз, а суеверные прохожие старались на неё не наступать. Мы тоже там ходили.
Прошло некоторое время.
И вот, все будто наладилось. Дети стали посещать школу. На одной из полянок, двое школьников затеяли драку. Судя по тому, что учительница не пыталась их разнять, а как раз наоборот, убегала оттуда, всё было более чем серьезно. К ним никто не приближался, хотя другие школьники смотрели со стороны, а иногда и подначивали. Дело уже дошло до первой крови и, судя по всему должно было закончиться чьей-то смертью. Я тоже не собирался их разминать. Хотя и мог. У меня был выбор, как их обойти. По поляне или же вдоль дома, где собрались остальные школьники: галдящие, суетливые, весёлые и беспечные. Я шел не один, а все с той же девушкой. Мы как раз уже почти прошли мимо, когда какой-то мальчишка поднял валяющийся большой камень и бросил его об ступеньки.
Раздался взрыв. В тот же миг, на поляне драка прекратилась.
И я оказался в странной местности. Далеко, вплоть до горизонта простирались холмы разной величины, даже на вид скользкие и неудобные для перемещения. Нигде не видно ни клочка растительности. Ни единого домика, ни линии электропередач, даже облаков и тех не было. Только серая тусклая мгла над головой. В правой руке я сжимал кусок прозрачного стекла. Почему-то возникла уверенность, что ни в коем случае не должен его отпускать. Попытавшись пройтись по холму, я заскользил, только потом заметив, что некоторые подножия холмов заканчиваются глубокими ямами. Вместо испуга или страха у меня появился интерес. Я стал всматриваться вглубь, пытаясь определить, из чего состоит порода. Чем-то мне эта картинка напомнила структуру игры, когда «на земле еще ничего не было». Невдалеке раздался зловещий шепот, будто кто-то говорил в трубу из-под земли. Вместо того чтобы бежать, я пошел на звук, ибо до сих пор никаких звуков тоже не было. Интересно же, кто их издает. Приблизившись к миниатюрному жерлу вулкана, я стал различать отдельные слова: «бойся», «беги», «тебе не скрыться». И заглянул вовнутрь. Жерло было глубокое и расширялось книзу.
А на подвесном сиденье, почти у самого верха, сидел карикатурный человечек и вещал в длинную трубу, уходящую в стену. Он с удивлением воззрился на меня.
— Привет. Ты тут работаешь, что ли?
Спросил я и, увидев, что его нога прикована цепью к стене, предложил:
— Тебе помочь?
— А-а-а, — завопил человечек куда-то вниз.
Как оказалось, он просто позвал своего начальника.
Тот был более упитаннее, и деловитее, а еще умнее. Мы перекинулись всего двумя фразами, а он уже сделал вывод, что мне тут не место и угодил я сюда случайно. Посоветовал выбросить стекло, но я отказался.
— Я такие вопросы не решаю, — подумав, сказал он. — Тебе придется поговорить уже с моим начальником.
Ему-то я и задал вопрос: почему они решили, что мне тут не место? Но и он не дал мне однозначного ответа, вместо этого мы разговорились. Страшно не было. Даже то, что я не мог повернуть голову и рассмотреть своего собеседника меня не смущало. Помнил только, что он был высок, выше меня, его речь была размеренной и притягивала, или скорей утягивала в разговор. Подчинённый суетливо бегал вокруг нас, но в разговор почти не вмешивался. Разве, что поддакивал. Я не сразу заметил, что местность стала ровнее, появились намеки на яркие цвета.
— Она мне так и сказала: «Егор, тебе не понять». Я ей так и не признался, о чем думаю на самом деле. Что считаю, что она не права. Надо хоть попытаться простить, а то потом поздно будет.
— Тебе туда.
Я не сразу понял, что мне указывают на покореженные ворота, за которыми просматривалась зелень.
— Почему мне туда?
— Ты вспомнил свое имя.
И вправду, до этого я даже не задумывался, что не помнил своего имени. Это благодаря той девушке.
