Французская революция, Конституция - Томас Карлейль

Как мы сказали, торжество продолжалось от зари до сумерек и поистине являло собой зрелище, которому мало равных. Гром барабанов и труб сам по себе уже нечто, но вообразите себе "искусственную скалу в пятьдесят футов вышиной", с вырубленными ступенями и украшенную подобием "кустарников". Внутри скалы - потому что в действительности она сделана из досок помещается величественный храм Согласия; снаружи, на самой вершине, возвышается колоссальная статуя Свободы, видимая за несколько миль, с пикой, во фригийском колпаке и с гражданской колонной; у подножия скалы Алтарь Отечества (Autel de la Patrie). На все это не пожалели ни досок, ни балок, ни штукатурки, ни красок всех цветов.

Вообразите себе, что на всех ступенях скалы расставлены знамена; у алтаря служат обедню и приносят гражданскую клятву пятьдесят тысяч человек, сопровождаемую вулканическим извержением звуков из медных и других глоток, достаточным для того, чтобы повернуть вспять потревоженные воды Соны и Роны. Роскошные фейерверки, балы и пиры завершают эту божественную ночь. А затем исчезает и Лионская федерация, поглощенная мраком, - впрочем, не совсем: наша храбрая красавица Ролан присутствовала на ней и дает описание ее в газете Шампанье "Courrier de Lyon", хотя и не называя своего имени; описание это "расходится в количестве шестидесяти тысяч экземпляров", и его приятно было бы прочесть и сейчас.

После всего этого, как мы видим, Парижу мало что придется придумывать самому: ему остается только подражать и применять. А что касается выбора дня, то какой день во всем календаре лучше годовщины взятия Бастилии подходит для этой цели? А наиболее удобное место, конечно, Марсово поле, где стольких Юлианов Отступников поднимали на щите как властителей Франции или мира, где железные франки стуком мечей отвечали на голос Карла Великого и где исстари совершались все великие торжества.

Глава девятая. СИМВОЛИКА

Как понятно для всех людей в переломные моменты их жизни символическое изображение! Да и что представляет собой вся земная жизнь человека, как не символическое изображение невидимой небесной силы, заключенной в нем? Человек стремится обнаружить эту силу и словом и делом, если возможно - с простодушием, а если это не удастся, то с театральными эффектами, которые тоже не лишены значения. Святочный маскарад не безделица, наоборот, в добрые старые времена рождественские забавы, шутовские проделки скоморохов представляли собой нечто значительное. Они были откровенной игрой, ведь маскарады и теперь означают искреннюю потребность в играх и шутках. Но с другой стороны, насколько значительнее искренняя серьезность, как, например, еврейский праздник скинии! Весь народ собирается во имя Всевышнего и перед лицом Всевышнего, реальность превосходит самое воображение, и сухая церемония является не просто формой: в ней все, до последней мелочи, проникнуто глубоким смыслом. И в современной частной жизни не следует относиться с презрением к театральным сценам, где слезливые женщины смачивают целые аршины батиста и усатые страстные юноши угрожают самоубийством. Пролейте лучше сами слезу над ними.

Во всяком случае следует заметить, что ни один народ не бросит своего дела и не пойдет специально разыгрывать сцену, не имея чего-нибудь в виду. Конечно, ни один человек театра не даст себе труда произносить сценические монологи ради собственного удовольствия, даже с мошенническими и лицемерными намерениями; однако подумайте, не может ли быть поставлена театрально настроенная нация в такое положение, когда она ради собственной выгоды или для удовлетворения собственной чувствительности, или глупости, или чего иного должна произносить такие монологи? Но в отношении готовности к подобным сценам разница между народами, как и между людьми, весьма велика. Если, например, наши саксонские друзья-пуритане скрепили клятвою свой национальный договор без порохового дыма и барабанного боя, в темной комнате, за мрачной монастырской оградой на Гайстрит, в Эдинбурге, где теперь пьют простой спирт, - именно так у них было принято клясться. Нашим же галльским друзьям-энциклопедистам нужно Марсово поле, которое было бы видно всему миру или Вселенной, и такая сцена, перед которой амфитеатр Колизея казался бы лишь палаткой странствующих комедиантов, - словом, им нужно нечто такое, чего никогда или почти никогда не видала наша старушка Земля. И этот порядок в свое время и в своем месте был также естествен. Эти два способа клятвоприношения находились почти в должном соотношении с обстановкой, а именно: они оказались обратно пропорциональными. Стремление народа к театральности находится в весьма сложной зависимости от его доверчивости, общительности, горячности, равно как и от его возбуждаемости и отсутствия сдержанности, от его страстности, разгорающейся ярким пламенем, но обыкновенно быстро потухающей.

И как верно заключение, что всякий человек и всякий народ, намеревающийся совершить нечто значительное, всегда совершал лишь самую малость! О федерация Марсова поля с тремястами барабанщиков, тысячью двумястами духовых инструментов и артиллерией, расставленной на всех возвышенностях, чтобы грохот ее возвестил о тебе всей Франции в несколько минут! Не должен ли был атеист Нежан прекратить свое жалкое и томительное карканье, на которое он, по-видимому, осужден, попытавшись перенестись на восемнадцать веков назад и представить себе тринадцать бедно одетых мужчин за скудной трапезой в низкой еврейской хижине. У них не было никаких символов, кроме сердец, самим Богом посвященных в божественную глубину страдания, и слов: "Делайте это во имя Мое".

Глава десятая. ЧЕЛОВЕЧЕСТВО

Склонность людей к театральным эффектам понятна, пожалуй даже трогательна, как страстное выражение искренно запинающегося языка и неискренно болтающей головы, впавшей в безумие. Однако в сравнении с неподготовленными, внезапными взрывами природы, такими, как восстание женщин, они кажутся бледными, неинтересными и скучными как выдохшееся пиво или перекипевшее волнение! Такие заранее обдуманные сцены, как бы они ни были всемирно велики и хитро затеяны, в сущности не более как картон и румяна. Другие же, напротив, оригинальны, они выливаются из великого, вечно живого сердца самой природы; поэтому очень важно, какую форму они примут. И потому французская национальная федерация представляется нам величайшим триумфом, когда-либо достигнутым драматическим искусством, - несомненным триумфом, раз весь партер, состоявший из двадцати пяти миллионов душ, не только рукоплещет, но и сам вскакивает на подмостки и с увлечением принимает участие в представлении. А если это действительно триумф, то мы так к нему и отнесемся: с искренним мимолетным восхищением, удивляясь ему издалека. Вся нация, участвующая в маскараде, конечно, заслуживает некоторого внимания, но не достойна того любовного участия, которое вызывает, например, восстание менад. Оставим в покое все дальнейшие репетиции, предоставим бесчисленным полковым оркестрам на равнинах и под городскими стенами оглашать воздух трубными звуками, не уделяя им более внимания. На одной сцене, однако, остановится на минуту и самый торопливый читатель: на ' появлении Анахарсиса Клоотса и всего греховного потомства Адама. Патриотический муниципалитет к 4 июня уже состряпал свой план и получил санкцию у Национального собрания и одобрение патриота-короля, которому, если бы даже он и мог не согласиться, лояльные речи федералистов, несомненно, Давали хоть временную усладу. Из всех восьмидесяти трех департаментов Франции Должны прибыть депутаты от национальных гвардейцев, по нескольку на каждую сотню; точно так же и королевские морские и сухопутные силы должны прислать известное число своих депутатов; подобное, хотя и происшедшее неожиданно, братание национальных солдат с королевскими раз уже происходило и было санкционировано. В общем, ожидают, что может прибыть около сорока тысяч человек; расходы возлагаются на посылающий депутатов округ, следовательно, пусть округа и департаменты хорошенько подумают и выберут достойных людей - парижские братья поспешат им навстречу с приветом.

Судите же, сколько хлопот у наших патриотических художников и как глубокомысленно они совещаются о том, чтобы сделать сцену достойным зрелищем для Вселенной! Не менее пятнадцати тысяч землекопов, тачечников, каменщиков с инженерами работают на Марсовом поле, превращая его в национальный амфитеатр, соответствующий такому торжеству. Ведь многие надеются, что праздник Пик (Fete des Piques) станет самым важным из годовых праздников и будет праздноваться из года в год. Да и почему бы свободной, с театральными наклонностями нации не иметь своего постоянного национального амфитеатра? Марсово поле выдалбливается и утрамбовывается, и все парижане днем говорят, а ночью грезят о празднике Федерации, и только о нем одном. Союзные депутаты уже в пути. Национальное собрание, которому кроме обычных обязанностей придется еще выслушивать речи депутатов федерации и отвечать на них, будет завалено работой! Речь "американского комитета", среди которого немощная фигура Поля Джонса, подобная тускло мерцающим звездам, приветствует нас с наступлением столь многообещающего дня. Речь штурмовавших Бастилию, пришедших "отказаться" от всякой особой награды, от какого-либо особого места на торжестве, так как гренадеры центра немножко ворчат. Речь от Клуба Зала для игры в мяч, который входит, неся на длинном шесте издалека сверкающую металлическую доску, где выгравирована знаменитая присяга, произнесенная в названном зале; они предполагают торжественно прибить эту блестящую металлическую доску в Версале 20-го числа этого месяца, т. е. в годовщину самого события, в качестве вечного напоминания - на несколько лет, - а потом, на обратном пути, предполагают пообедать в Булонском лесу31, но не могут сделать этого, не возвестив о том на весь мир. Верховное Национальное собрание с одобрением выслушивает все эти речи, приостановив свою работу по возрождению страны, и отвечает дружелюбно, даже с некоторым оттенком импровизированного красноречия, так как это жестикулирующий, эмоциональный народ, у которого сердце на кончике языка.