Исповедь маленького негодника. - Саймон Брэтт

– В конце концов, – сказала Она сегодня вечером, – у нас был трудный год, и мы заслужили хороший отдых.

Что бы там вы ни заслужили, я могу гарантировать, что отдыха из этого не получится.

События начали развиваться. Он договорился о недельном отпуске, а Она принесла из турбюро стопку брошюр. Весь вечер они уныло перебирали рекламные проспекты. Его пожелания – горные лыжи, альпинизм, прыжки с парашютом – были отвергнуты по той причине, что туда не пускают с детьми. Ей же хотелось поехать в пансионат с изысканной кухней (оказывается, Она тайный гурман). Впрочем, от этого тоже пришлось отказаться. Все по той же причине.

У них опустились руки. Они с отчаянием глядели друг на друга.

И если раньше, что маловероятно, они еще могли сомневаться, что мое появление изменило-таки их жизнь, то теперь страшная правда открылась им во всем своем величии.

Прорыв. Долгие недели провиляв попкой по манежу, я решился на новый способ передвижения.

Начал с позы "лежа расслабившись на животе". Опираясь на руки, поднял голову и плечи. Попытался оторвать от пола живот и встать на четвереньки.

Неудачно. И болезненно, между прочим, потому что падал я носом об пол.

Но я не сдавался. И старания были вознаграждены. На четвереньках я сумел продвинуться вперед сантиметров на пять-десять. И на этом решил пока остановиться. Тише ползешь – дальше будешь.

Продолжаю тренировки, но тайно от всех. Заслышав Ее шаги, замираю. Не хочу, чтобы Она видела меня в процессе. Пусть это будет сюрпризом.

Я осел. Она меня засекла.

И пришла в восторг.

– Ой, мы ползаем, да, зайчик? – захлебнулась Она. – Мы уже большие, умные дети, мы умеем ползать…

Пришлось подыграть и изобразить радость. А что оставалось делать?

Она побежала звонить мамаше, чтобы поделиться восторгами. Разговор начался весело и оживленно, но потом как-то увял. Предполагаю, что Ее мамаша отреагировала на сообщение какой-нибудь глупостью вроде: "Ну вот, теперь он уже ползает, значит, пора и к горшку приучать".

Я понял, что приучение к горшку – очередной камень преткновения в отношениях между отцами и детьми. Славно, подумал я, этим можно будет воспользоваться в своих целях.

Ему Она не стала звонить. Наверное, тоже хотела сделать сюрприз.

Он вернулся домой в дурном настроении. Ему пришлось весь день работать, чтобы привести в порядок дела перед отпуском. Кроме того, Он получил выговор от начальства. Поэтому Он не был слишком потрясен моими успехами.

– Представь себе, дорогой, – приветствовала Она Его на пороге, – наш малыш ползает!

– Да? – вяло сказал Он. – Перед кем?

Я потерял бдительность. Занятый мыслями о великом побеге, я позволил Ей обвести меня вокруг пальца.

После обеда да и после полдника я витал в облаках, и только когда услышал Ее заявление вечером в спальне, понял, что попался в ловушку.

– Сегодня он дважды сосал бутылку вместо груди, – гордо сказала Она. – После обеда и полдника. Я говорила, что надо просто подождать. Так что будем считать, что сегодня я отняла его от груди.

Необходимо немедленно отвоевывать свои позиции.

Она стала хитрить. Сорвала все мои планы – на целый день ушла из дома, переложив заботу обо мне, как и кормление из бутылочки, на свою мамашу. Мне ничего не оставалось делать, как общаться с холодной резиновой соской.

Но самое худшее ждало вечером. Перед сном я собрался было по-человечески пососать, но в Ее груди не оказалось молока.

– Извини, – сказала Она твердо, – ты уже большой, сосешь из бутылочки. Вот молочко и ушло.

Очередная уловка. Я уверен, что перед кормлением Она закрылась в ванной и сцедила в раковину все до капли.

Какое коварство! Она хочет подорвать мой авторитет.

Ее упрямство растет с каждым днем. Опять Она оба раза после еды совала мне бутылку и, невзирая на мое достойное "Оскара" безутешное горе, отказалась даже расстегнуться.

Я очень обеспокоен. Ведь если не сосать регулярно, молоко постепенно исчезнет совсем.

Придется искать окольные пути.

Сегодня Он пришел в наипоганейшем настроении. Это был последний день перед долгожданным отпуском, и, выбившись из сил на работе, Он всей душой стремился к заветной бутылке виски. Но так рушатся мечты! Сперва мы должны погрузить вещи в машину, сказала Она. Подумаешь, каких-то пять минут. Зато потом можно выпить спокойно, ни о чем не думая.

Он согласился, но с явным неудовольствием. Его неудовольствие сильно возросло, когда перед Ним предстала груда вещей на полу в гостиной.

– Черт возьми! – задохнулся Он. – Мы же собирались отдыхать, а не открывать филиал фирмы "Мамочкина забота".

Она спокойно разъяснила Ему назначение каждого предмета и почему они абсолютно необходимы. Разумеется, это все было для меня.

Для начала, вся моя одежда:

– Ты же знаешь, как часто приходится его переодевать, а прачечные в гостиницах очень дорогие.

Затем пачки одноразовых подгузников, из которых при желании можно построить небольшой город:

– А вдруг рядом с гостиницей не окажется магазина?

Еще одна баррикада – коробки с непромокаемыми пеленками, бумажными полотенцами и влажными салфетками. Потом вата. Столько, что в темноте ее можно принять за упитанную овцу.

Кроме того, чемоданчик с лекарствами. Таблетки, мази и прочие средства от аллергического насморка, ангины, бронхита, бородавок, бычьего цепня, герпеса, гнойничковой сыпи, грибка дермофитоза, гриппа, дерматита, желтой лихорадки, желтухи, жжения в горле, запора, засорения слезных протоков, золотухи, кашля, коклюша, конвульсий, конъюнктивита, косоглазия, косолапия, крапивницы, крупа, ларингита, ленточных червей, лихорадки, малярии, молочницы, молочной корки, непроходимости кишечника, отита, отравления ртутью, облысения, ожогов, опоясывающего лишая, остриц, отека Квинке, перхоти, поноса, порезов, потницы, простуды, пситтакоза, свинки, синусита, синяков, ссадин, стоматита, стригущего лишая, теплового удара, тонзиллита, угрей черных, укусов насекомых, животных и змей, ушибов, фолликулита, фурункулеза, холеры, цинги, черной оспы и чумы, а также чесотки, экземы и ячменей.

И, конечно, обе коляски: прогулочная и большая.

– Дорогая, – сказал Он с нескрываемым сарказмом, – почему бы нам на всякий случай не захватить кухонную раковину?

– Слава Богу, напомнил! – Она, как всегда, не уловила иронии. – Я забыла положить ванночку.

Они погрузились к половине второго. Для их собственных вещей места не осталось.

Дни 18-24

Этот отпуск был ни с чем не сравнимым кошмаром.

Для них, конечно. Я, наоборот, хорошо повеселился и отдохнул.

Интересно было узнать, как долго можно проорать в гостиничном номере, пока соседи не начнут стучать в стены, пол, потолок и двери. И сколько приборов можно расколотить в ресторане, пока вас не попросят выйти.

Бедные родители! Ни покоя, ни сна, и, конечно же, ни одной минуты наедине друг с другом!

Кроме того, почти все время лил дождь. А я могу похвастаться новыми впечатлениями: в редкие просветы между ливнями меня выводили на пляж. Правда, там было пасмурно и дул ужасный ветер, но меня это мало волновало. Я выяснил, что пляж – это просто мокрый песок, на вид абсолютно такой же, как размоченный картон, которым меня кормят. Нечего и говорить, что я наелся вдоволь песку. Вкус тоже до боли знаком.

И, поскольку теперь я умею ползать, когда родители отворачивались, я прогуливался туда-сюда по берегу и развлекался с гнилыми водорослями, клочьями пакетов и собачьим дерьмом (в буквальном смысле). Если б мы поехали на месяц раньше, мне бы не удалось насладиться вкусом этих прекрасных вещей.

И вообще мне везло. Отпуск ознаменовался неожиданной радостью. Поскольку бедной мамочке все время приходилось успокаивать меня под грозный стук соседей, Она, отчаявшись, дала мне грудь, и теперь молоко прибывает и прибывает.

С тех пор не слыхать разговоров про бутылочку и возвращение на полставки.

Одиннадцатый месяц

Их непоследовательность поистине удивительна. Сперва они поощряют мои достижения, а потом вдруг начинают ставить палки в колеса.

Приведу пример. Когда я только начал ползать, они страшно радовались и хвалили меня. Но теперь стоит приблизиться к лестнице в холле, как они бросаются наперерез, хватают меня и оттаскивают подальше.