Убийство судьи Робинсона - Р. Голдман

— А я-то думал, вы сможете написать об этом. Если бы «Гэзет»…

— Исключено. Мы не называем имен, не имея достаточных доказательств. К тому же вам бы это не помогло: читателей не интересует ваша особа. Вы имеете дело с Эндрю Робинсоном. Не забывайте, в Мидленде его прозвали Большим Боссом. Это Робинсон решает, кому представлять нас в Сенате, а кому быть губернатором или мэром. И от него же зависит, останется ли Джонас Хэтфилд в Мидленде требовать у Робинсона пятьдесят тысяч долларов… а то и больше.

— Он не сможет заставить меня уехать!

— Восхищаюсь вашим упрямством, но предупреждаю: вас ждут тяжелые испытания. Если вы что-нибудь знаете о судье, то почему бы вам не продать этот секрет его брату? Тот охотно заплатит, лишь бы избавиться от вас. Правда, он может посчитать, что семейную тайну лучше похоронить вместе с тем, кто ее выведал. Надеюсь, вы меня поняли?

Хэтфилда передернуло.

— Эндрю Робинсон осмелится меня убить?

— Ну, что вы! Сам Большой Босс и пальцем не шевельнет — теперь вами занимается Джек Керфью.

— Этот гангстер?

— Ничего подобного: бизнесмен. Он контролирует все развлекательные заведения в городе: дансинги, притоны и так далее. Иногда Джек нарушает закон, но во время предвыборной кампании ему цены нет — у него голосуют «за» и колеблющиеся, и даже противники. А еще Керфью прекрасно умеет очистить город от разных нежелательных личностей, даже если одну из них зовут Джонасом Хэтфилдом. — Я немного помолчал, давая ему время обдумать мои слова, потом продолжил: — Если хотите, могу вам кое-что посоветовать. Итак, вам предлагают убраться из Мидленда. Рано или поздно придется подчиниться. Но зачем же уезжать с пустыми руками? Коль вы решили всерьез досадить Робинсонам — уезжайте, спрячьтесь в надежном месте и передайте мне доказательства, которые у вас есть против них. Неопровержимые, разумеется. «Гэзет» готова очень щедро оплатить интересные сведения.

Хэтфилд прищурился.

— Сколько?

— Все зависит от ценности самой информации. А о чем речь?

Хэтфилд довольно долго разглядывал собственные ногти, потом как бы нехотя выдавил:

— У меня еще нет доказательств… неопровержимых, как вы говорите.

— Но что-то вы знаете? Так давайте работать вместе! Мы вам поможем собрать все необходимое.

Евангелист колебался. Вдруг он резко поднял голову и недоверчиво посмотрел на меня.

— Мы всегда ведем честную игру, — попытался я его успокоить.

Хэтфилд встал, подошел к окну и несколько минут смотрел на улицу, не говоря ни слова. Я ждал, с трудом сдерживая нетерпение. Действовать следовало осторожно, не подавая виду, как страстно я хочу узнать его тайну. Вскоре он повернулся и снова подошел к столу.

— Я еще не готов говорить.

— Понимаю. Вы думаете, Робинсоны заплатят больше.

— В любом случае, прежде всего мне нужно найти надежные доказательства. С другой стороны, я твердо намерен получить пятьдесят тысяч долларов по завещанию судьи. Я уже подал в суд и не собираюсь отступать.

— Вы, может быть, и выиграете… если доживете до решения суда.

— Доживу. В крайнем случае, все это время просижу в номере.

— Попытайтесь. А где вы остановились?

— В «Савое».

Я одобрительно кивнул.

— Там вам вряд ли что угрожает. Какой этаж?

— Третий.

— Поменяйте номер. Попросите другой, повыше. И позаботьтесь, чтобы окно не выходило на пожарную лестницу. Думаете, я преувеличиваю? Напрасно, это очень серьезно.

— Я, конечно, приму все меры…

— Без этого не обойтись. И еще: наймите частного детектива. Телохранителя. Обратитесь в агентство «Стар» — это наиболее надежное.

Лицо Хэтфилда прояснилось.

— Позвоню туда, как только вернусь в отель.

— Хотите, я позвоню? Через десять минут они пришлют кого-нибудь прямо сюда.

Он протянул мне руку.

— Благодарю, вы очень любезны, но лучше я сам.

Евангелист ушел. Я бы не сказал, что он был храбр, скорее, просто упрям. Ко мне его привели страх и отчаяние. Я так и не выяснил ничего нового, но, по крайней мере, внушил Хэтфилду доверие. А потом, кто знает…

Часов в пять я позвонил в агентство «Стар» — Хэтфилд к ним не обращался.

— Вот идиот! Он мне нужен живым.

В «Савое» ответили, что евангелист еще не вернулся. Тогда я набрал номер Хэрриет Бентли в «Мэдисон». Мы не виделись с тех пор, как пообедали вместе. Я объяснил, что уезжал из города, и мисс Бентли принялась весело щебетать. Однако через пять минут мне все же удалось узнать, что Хэтфилда она сегодня не видела.

После ужина я еще несколько раз звонил в «Савой»: Хэтфилд не вернулся и к девяти. Я помчался к Лаудербеку домой. Услышав звук клаксона, капитан вышел и подсел ко мне.

— Боюсь, с Джонасом Хэтфилдом что-то случилось.

— Было бы неплохо. Этот тип приходил ко мне…

— Да, я знаю. Он просил у вас защиты, а вы отказали.

— Еще бы! Наплел небылиц о каких-то загадочных угрозах — и хоть бы тень доказательств!

— Все понятно: приказ есть приказ.

— На что вы намекаете, Джерри? Не могу же я поставить всю полицию на ноги ради первого попавшегося…

— Ну, разумеется.

— В конце концов, за все платит город, а этот хмырь — вообще не из Мидленда.

— Послушайте, в другое время я бы плюнул на все, но Хэтфилд мне нужен, и я не хочу, чтобы его разобрали на части. А Большой Босс поручил его Джеку Керфью. Вам ведь понятно, что это значит?

— Нет.

— О'кей. В следующий раз отвечу вам так же.

Лаудербек окинул взглядом пустынную улицу.

— Не валяйте дурака, Джерри. Вам отлично известно, что я ничего не могу сделать для Хэтфилда.

— Теперь уже нет. К сожалению, слишком поздно. Но постарайтесь хотя бы узнать, что с ним.

— Ладно. При условии, что вы не станете печатать ничего такого…

— По-моему, я вас еще ни разу не подводил!

А наутро я нашел на рабочем столе записку: «Городская больница, палата 35».

Хэрриет Бентли каждый день сообщала мне о состоянии Хэтфилда. На шестой день больного перевели из городской больницы в клинику «Сент-Люк», и молодой женщине разрешили его повидать. По ее словам, Хэтфилд был совершенно неузнаваем и с трудом выговаривал слова. На десятый день я не выдержал и поехал в клинику сам. Мисс Бентли не преувеличивала. На Хэтфилда и в самом деле было жалко смотреть. Даже за полторы недели врачам не удалось вернуть его лицу нормальный вид. Распухшие веки почти не открывались, а бесформенный разбитый рот с трудом ронял редкие, односложные слова. Евангелист лежал в шезлонге. Я осторожно пожал ему руку и сел в кресло рядом. Медсестра явно не собиралась оставлять нас наедине.

— Как вы себя чувствуете? — спросил я.

— Лучше, — выдохнул Хэтфилд.

Медсестра вышла в ванную, но позаботилась оставить дверь открытой.

— Вы скоро поправитесь. В следующий раз осторожнее переходите улицу.

— Да… я… сам… виноват…

Казалось, Хэтфилд говорит с набитым ртом.

Хэрриет Бентли предупредила меня, что в больнице евангелист заявил, будто попал под машину. Но я-то знал, что ему это объяснение подсказали.

Медсестра вышла из ванной, и я внимательно посмотрел на нее. Эту женщину я уже видел в компании ребят Джека Керфью. Она так и осталась в палате, и мы с Хэтфилдом стали говорить о всяких пустяках. Но взглядом я старался дать ему понять, что еще вернусь.

Минут через десять я покинул палату. Эта сестра дежурила с семи утра до семи вечера. Вернувшись в «Сент-Люк» в девять часов, когда последние посетители как раз уходили домой, я решительно взбежал по лестнице на третий этаж. Путь преградила дежурная, но мне удалось найти убедительный аргумент — пятидесятидолларовая бумажка сделала свое дело.

Хэтфилд уже лежал в постели, и я примостился на краешке. Нужно было торопиться — вряд ли нам дадут больше десяти минут.

— Ваша сиделка — из их банды.

— Тогда мне конец!

Евангелист начал было рассказывать, как на него напали, но я остановил его.

— Знаю. Вас ждали у выхода из редакции.

Хэтфилд вздрогнул и побледнел.

— Меня привезли в какой-то дом и били всю ночь.

— Знаю-знаю, у нас нет времени. Вам наверняка сказали, что это только цветочки…

— Потом меня отвезли в больницу и велели сказать, будто я попал под машину.

— Когда вас выпишут?

— Завтра.

— И что вы собираетесь делать?

Хэтфилд застонал.

— Время идет! — напомнил я. — Надо решаться!

Евангелист испуганно посмотрел на меня.

— Я боюсь. Такого мне больше не выдержать.

— Вполне понятно. Вы, конечно, пообещали забрать иск против Робинсонов?

— Да.

— И уже сделали это?

— Пока нет.

— Завтра утром, прежде чем уехать из клиники, позвоните адвокату. Другого выбора нет. Я вас предупреждал. Вы ведь не хотите умереть, не правда ли?