Планета миражей - Людмила Витальевна Макарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Черт возьми, Рэджинальд, что это за место? – вслух сказал Клайн. – Давай, выбирайся оттуда. Кто здесь реальность моделирует, в конце концов!
Рэд вздохнул, повернулся спиной к удивительной панораме и вернулся в кабину. На двери не было ни царапины, она послушно отодвинулась, пропустив его внутрь. На связном устройстве, словно издеваясь, призывно светился зеленый огонек. Рэд нерешительно протянул руку. Не сидеть же здесь всю жизнь.
– Здравствуйте, капитан Гардон, – сказал Мартин Клайн, – не разрывайте связь. Вам нужна моя помощь.
Он шел напролом. Какой там! Он шел ва-банк, попирая основы основ работы в контакте.
– Нужна… – подтвердил Рэд вслух.
Речь была немного смазана, но разборчива.
– Осмотритесь. Вам не кажется странным тип этого звездолета?
– Это… не звездолет.
– Верно. Сейчас я покажу вам место, где мы действительно находимся. Смотрите очень внимательно. Считайте, это был эксперимент Департамента космоплавания, и он подошел к концу.
Стены кабины под потеками изоляции начали оседать и таять. Пол и потолок волнами разбегались в разные стороны. Спереди все еще торчала панель приборов с обзорным экраном, который вспучивался громадными пузырями, светлел, расползался… Рэд вскрикнул от неожиданности. Человек сидел совсем рядом – стоило сделать шаг. Но шаг Рэд сделать не мог. Хватит с него призраков и сюрреалистических конструкций! В глазах вместо бархатной уютной темноты плясали цветные пятна. Он прикрыл глаза ладонью. Холодный пластик браслета коснулся щеки. Рэд отдернул руку, и она бессильно упала на постель. Веки были тяжелыми, в ушах шумело. Над ним склонились какие-то люди.
– …своего рода шоковая терапия, – донеслось до него. – Я думал, идея канула в Лету вместе с варварским оборудованием и неприменима в современных условиях….
– Я… разбился? – с трудом ворочая языком, спросил Рэд.
– Все в порядке, – успокоил его Клайн, – вас просто взяли под наблюдение.
Рэд шевельнулся. Спинка кровати услужливо приподнялась, повторяя движение.
– Что со мной? – уже увереннее повторил Рэд, – Что это за аппаратура?
– Что ж, если вам не спится, мы можем пообщаться, – устало сказал врач, – как вас зовут?
– Рэджинальд. Вы врач?
– Доктор Мартин Клайн. Да, я ваш лечащий врач.
– При мне что, не было никаких документов? Что за идиотские вопросы!
– Рэджинальд, я спросил то, что должен был спросить.
– Спросили? Теперь объясните, что произошло! – почти крикнул Рэд, но голос сорвался. В памяти беспорядочно всплывали обрывки воспоминаний, не желавшие выстраиваться в более или менее логичную картину.
Клайн посмотрел на монитор. Пульс подскочил до ста сорока ударов в минуту.
Физиологические константы колебались на пределе допустимых, оставив далеко внизу все границы нормы. Тихонько зажужжал инжектор.
– Завтра часов в двенадцать вас устроит? – ровным голосом осведомился Мартин.
– Не знаю… Почему мне трудно говорить?
– Это пройдет. Отдохните, завтра побеседуем. Здесь глубокая ночь, моя смена закончилась. До свидания, Рэджинальд.
Клайн побарабанил пальцами по столу. Полистал запись. Мысли перепрыгивали с одной на другую. «Что это за замкнутый контур был, что за вспышка? Куда он меня загнал? Ассоциация какая-то из прошлого, связанная с ранением…Но никак не связанная с текущим состоянием. Так с катушек съедешь с этой работой… К черту, поспит одну ночь здесь, завтра разберемся».
– Роза, – устало сказал доктор, – я не могу его забрать. Как его сейчас транспортировать – ума не приложу.
Клайн, упаковывавший портативный «Контактер», взглянул на хозяйку дома, стоявшую напротив.
– Пусть погостит еще немного, – согласилась Розалия. – Не беспокойтесь, Мартин. Если что – я вам позвоню.
– Прямо на личный коммуникатор! Я отключу всех, кроме вас. Как только кто-то из патронажной службы освободится, сразу же пришлю.
– И чем сейчас ему смогут помочь ваши милые девочки?
– Да уж… Я приеду с утра, Роза.
За окном кружились белые снежинки. Серый с рыжим пушистый котенок, умывавшийся на подоконнике перестал лизаться и заскользил передними лапами по стеклу, ловя белых мух. Снаружи с тихим шипением сработал стеклоочиститель. Котенок отпрыгнул, выгнул спину, чуть не сорвался с подоконника, пока пятился, и мяукнув, отчаянно заскреб задними лапами, забираясь обратно. Это было так забавно, что Рэд невольно улыбнулся.
– Ты что здесь делаешь, негодник! – шугнула кошку пожилая женщина и виновато добавила, – соседский мальчишка притащил. Мать не разрешила домой взять. Здравствуй, Рэджинальд.
– Кто вы?
– Розалия Мэй. Но для своих просто Роза. Мы встречались на пассажирском лайнере «Transanalogiсal corporation».
– Я на рейсовиках не работал… Не может быть!
– Все правильно. Ты помог его посадить, капитан. Мы оба тогда были пассажирами.
– Ах, да, – лицо женщины теперь казалось знакомым, – вы еще переживали из-за меня, а у меня…
«Кира!»
Он дернулся и схватился за сердце, но оно исправно стучало о грудную клетку. Рука налилась тяжестью и безвольно опустилась. Что-то тихонько стрекотало, от чего казалось, что на каждой мышце сидит по кузнечику. Роза присела на край постели.
– Тебе больно?
– Нет, – сказал Рэд, ослепленный цепочкой вспыхнувших воспоминаний. – Кажется, нет… Господи… Мы выбрались с L-80, да?! Да. Роза, Роза! Меня что, парализовало?! Черт, Блохин же предупреждал! Дэйв, сволочь…
Во дворе разворачивалась служебная машина госпиталя космопроходцев.
– Нелегко было зазвать тебя в гости, мой мальчик, – миссис Мэй покачала головой.
– В гости? – недоверчиво переспросил Рэд и огляделся. Широченная функциональная кровать с противопролежневой системой больше походила на спасательную капсулу и занимала почти всю небольшую комнату. Головной конец упирался в стеллаж, составленный из аппаратуры ухода и телеметрии. Справа через узкий проход стоял стол и два стула. Если раньше здесь и была какая-то мебель, то ее скорее всего вынесли, чтобы освободить место. На противоположной стене рядом с дверным проемом торчала узкая панель голографического проектора. Кто его здесь смотрел: хозяйка? Дежурный персонал? Тем не менее, пульт лежал на столе. За окном с поднятыми жалюзи было пасмурно. Поверх ряда низких крыш угадывались в тумане белые холмы. Как будто небо съело настоящие горы, оставив от них огрызки, припорошенные снегом.
– Как я здесь
