Поймай меня, или Моя полиция меня бережет - Анна Орлова

– Говорите, – разрешил Чандлер, смерив следователя хмурым взглядом.

– Передайте домового Стравински под мою ответственность, – предложил Мердок. – Мне не помешает помощь, а домовой показала себя как компетентный и старательный полицейский.

– Э-э-э, – протянул Чандлер, явно не ожидавший такого поворота. Подумал и снова махнул ручищей: – Ладно. Работайте. Только, домовой… – он драматично понизил голос, – вы не должны ни на шаг отходить от следователя Мердока. Прилепитесь к нему, как репейник к собаке. Это понятно?

Я готова была поклясться, что заметила на губах Мердока легкую улыбку.

– Так точно, господин полковник! Разрешите исполнять?

– Исполняйте, – вздохнул Чандлер, плеснул себе еще воды и в упор посмотрел на Мердока. – Занимайтесь только Кукольником. Остальные дела потом передадите.

– Так точно, – сдержанно откликнулся тот.

– Вот и ладно. – Чандлер залпом выпил воду и приказал: – А теперь выметайтесь. Работайте, Мердок! И надеюсь, вы стоите своей репутации!

– Постараюсь соответствовать. – Мердок вежливо наклонил голову и поднялся.

Под любопытствующими, злорадными и сочувствующими взглядами коллег мы прошагали к выходу.

Мердок учтиво открыл передо мной дверь (джентльмен!), и мы вышли.

Только оказавшись в коридоре, я обнаружила, что руки у меня дрожат. От взгляда Мердока это тоже не укрылось.

– Пойдемте! – велел он коротко и, не оборачиваясь, зашагал к своему кабинету.

За истекшие часы там ничего не изменилось: тот же флегматичный зомби в углу, та же, почти вызывающая, респектабельность обстановки…

– Курите, Стравински! – Мердок вручил мне тяжелую хрустальную пепельницу.

– Спасибо, – пробормотала я, пристраивая ее на столе рядом.

Неужели специально ради меня купил?! Наверное, боялся, что я испорчу то милое блюдце.

Я чиркнула спичкой, прикурила… и почувствовала, как понемногу отпускает.

А ведь все обошлось, можно сказать, малой кровью.

Сигарета помогла собраться с мыслями.

– Господин следователь, – начала я официально, затушив окурок, – разрешите обратиться?

Он бросил на меня взгляд и кивнул:

– Излагайте, домовой!

Ужасно подмывало спросить, почему он за меня заступился (похоже, этого-то вопроса Мердок и ждал), но глупостей на сегодня хватит.

– У меня приказ везде следовать за вами, – тщательно подбирая слова, произнесла я. – Я обязана подчиниться. Но я должна разобраться в этой истории с пропажей мадам Цацуевой. Как минимум узнать, почему вдруг я оказалась к этому причастна!

Мердок на меня не смотрел.

– И вы просите меня… в нужный момент отвернуться, скажем так?

– Да. – Я сглотнула горькую слюну и выговорила решительно: – Пожалуйста!

Он подумал несколько мгновений и медленно покачал головой:

– Сожалею, Стравински, однако я не могу…

Речь (в которой наверняка говорилось бы о долге и чести) прервал грохот.

Мы дружно подскочили и обернулись.

Сконфуженный зомби переминался с ноги на ногу у перевернутой вешалки. Пришлось срочно ликвидировать беспорядок. Хотя что там того беспорядка? Пол в кабинете чистый, так что запасной пиджак не пострадал.

Но Мердок поднял свою одежку с таким видом, словно она безнадежна испорчена. Аккуратно сложил, подошел к столу и что-то пометил в ежедневнике.

Я тихонько скосила глаза.

«Пиджак. Химчистка» – гласила лаконичная запись.

Хм, а на письмо его велеречивость не распространяется… И все же, срочно стирать вещь, которую достаточно отряхнуть?!

Мердок тем временем снова устроился в кресле.

– Не припомните, на чем мы остановились?

– На том, что вы собирались мне отказать, – сказала я мрачно.

В самом деле, просить о помощи этого зануду и формалиста было глупо.

Мердок дернул уголком рта и проговорил ровно:

– Сожалею, но я не могу позволить вам нарушить прямой приказ полковника.

Отвернувшись, я прикусила изнутри щеку, чтобы не ответить резкостью.

– Однако я вполне осознаю, что для вас невыносимо томиться в неизвестности, – неожиданно продолжил Мердок. – Запрет, насколько я могу судить, не распространяется на случай, если что-либо разузнавать вы станете в моем присутствии. Полагаю, такой вариант вас устроит?

Это меньше, чем я надеялась, но больше, чем могла рассчитывать.

А уж от него я такой уступки уже и не ждала.

– Да, спасибо! – ответила я, незаметно вытирая о юбку вспотевшие ладони.

Конечно, при Мердоке многие мои приятели поостерегутся откровенничать (эта его манера изображать недремлющего судию не одной мне действует на нервы), но хоть что-то разузнаю!

Хм, а ведь он умудрился обойти прямой приказ.

– Пока не за что, Стравински, – скупо улыбнулся следователь. – Кроме того, некоторое представление о ситуации вам могу дать и я.

– Вы? – поразилась я. – Откуда?!

– Скажем так, для наших сослуживцев не секрет, что меня занимает ваша персона, – обтекаемо ответил Мердок, и я чуть не разинула рот.

Он что, подрядил своих шпионов разузнать обо мне?!

«Так, Стравински, успокоиться! – велела я себе, до боли стиснув кулаки. – Он же уже что-то такое говорил. Что ему донесли про меня и Ульва».

– Так что вы узнали? – не удержалась я.

– А что вас интересует в первую очередь? – Мердок прищурился.

На мгновение задумавшись, я перечислила:

– Первое. Почему дело о пропаже человека возбуждено так скоро? Еще ведь и сутки не истекли! Второе. Почему меня подозревают в причастности к ее исчезновению? Ну, тут Чандлер кое-что объяснил, но все равно. Третье. Кто ведет следствие?

Мердок одобрительно кивнул, и я почувствовала себя студенткой, сдавшей экзамен строгому преподавателю.

– По первому вопросу могу сказать следующее. Вчера вечером мадам Цацуева разговаривала по блюдцу с сестрой. В дверь позвонили, и потерпевшая, не прерывая разговора, пошла открывать. Блюдце у нее переносное, в пределах двора связь ловит. Со слов сестры, она успела услышать: «Вы?! Не ожидала вас тут увидеть!», после чего связь прервалась. Попытки восстановить ее не удались, и когда сестра потерпевшей вызвала наряд и примчалась, что заняло у нее примерно сорок минут, дверь оказалась открыта, блюдце было брошено во дворе, в доме явно что-то искали, а сама мадам Цацуева исчезла. При таких обстоятельствах, разумеется, заявление у сестры приняли немедленно.

– Бред. – Я помотала головой. – Если это было ограбление, то зачем куда-то увозить хозяйку? А если кому-то понадобилось ее похитить, хоть мне и странно в это поверить, то к чему шарить по дому?

– Возможно, это попытка инсценировки, – предположил Мердок, пожав широкими плечами. – Либо похититель не удержался и прихватил заодно сбережения жертвы. Далее. На вас указывают следующие обстоятельства. Во-первых, как раз накануне исчезновения у вас с потерпевшей произошел конфликт. Во-вторых, похитителя она явно узнала, притом обратилась к нему на «вы». И наконец, в-третьих, на месте событий сняли слепки ауры, и среди них только два недавних не принадлежат самой хозяйке. Это ваш след, а также полустертый след некоего тролля, предположительно Хельги, сына Гренделя, которые проживают по соседству.

Хм, а Хельги-то там что делал?! Или это не он?

– У всего этого есть логичные объяснения! – возмутилась я. – Конечно, я недавно была возле калитки мадам Цацуевой. Я же домовой, обходила подведомственную территорию! А «вы», кстати, может означать и множественное число.

В самом деле, чтобы похитить такую… увесистую красоту, нужны или сообщники, или недюжинная сила. Положим, вырубить ее несложно и одиночке, но как потом транспортировать?

Хотя стоп. Кто сказал, что ее унесли, а не увели под дулом пистолета?

– Вполне возможно, – не стал спорить Мердок. – Однако вы ведь понимаете, что проверить необходимо все возможные варианты. Хотя бы для того, чтобы с чистой совестью их отбросить.

– И кто будет проверять? – едко поинтересовалась я.

Быть подозреваемой (хотя бы формально, а не процессуально) мне как-то до сих пор не доводилось.

Непередаваемый опыт. В смысле непередаваемо гадостный.

– Стелла, – поморщился Мердок.

– Эта… фифа?!

Я возмутилась до глубины души.

Стеллочка по прозвищу Безвинная, данному за ее коронную фразу: «Не виноватая я! Оно само!», в райотделе не работала, а только числилась.

Эта милая девушка – дочь одного высокого чина, который решил куда-нибудь пристроить кровиночку в тщетной надежде вложить в ее блондинистую головку хоть немного ума.

Поначалу ей расписывали самые несложные дела, но она умудрилась запороть и их, так что начальство мудро решило больше не рисковать. Например, Стеллочка ухитрилась сделать две ошибки в фамилии прокурора и расшифровать УК как «уголевный кодекс», а «ст.» – как «станция».

И распутывать эту мутную историю поручили именно ей?!

Судя по выражению лица, Мердок мое отношение к Стеллочке разделял.