Написано кровью - Грэм Кэролайн

— И я так думал, — быстро присоединился Брайан. Чертовы знаменитости. Достали. Самодовольные, раздувшиеся от сознания собственной важности болтуны. Кем они себя возомнили? Брайан опустошил вторую тарелку, засунул в рот сразу два миндальных печенья и резко встал. — Сью! Пошли.

— Но я еще только…

— Очень хорошо. Оставайся, если хочешь. А я не собираюсь…

— Хорошо, идем, — смирилась она, зная, чем ей аукнется непослушание. Не стоит оно того. Она покорно поставила на стол чашку с почти нетронутым кофе.

Джеральд принес снизу из гардеробной шаль Сью и клетчатую куртку Брайана. Потом спустился за вещами остальных гостей, поскольку все вдруг почувствовали, что пора расходиться, и собрание кружка неожиданно закончилось.

Весь вечер Джеральд оставался выбитым из колеи по неизвестной Лоре причине, и сейчас она поняла, что, если не вмешаться, их гость, который тоже поднялся, явно собираясь откланяться, так и уйдет, не услышав даже обыкновенного «спасибо». Поэтому она произнесла коротенькую заключительную речь, в которой сказала, как интересна и полезна для них была сегодняшняя встреча, после чего Рекс, Сью и Эми наградили гостя громкими аплодисментами.

Стоило Джеральду открыть дверь на улицу, как в дом ворвался порыв ледяного ветра. Эми и Гонория, кутаясь, поспешили уйти, сразу после них ушли Брайан и Сью. Джеральд стоял в дверях, положив руку на дверной косяк, и вид у него был такой, словно ему не терпелось выпроводить их всех и захлопнуть дверь. Лора задержалась и пристально посмотрела ему в лицо. Она совершенно не знала этого человека и сейчас поняла с пугающей ясностью, что никогда и не узнает. Это было невыносимо. Она вдруг схватила его за руку. Рука была безжизненной, как кусок дерева.

— Джеральд, что с вами? Что случилось?

— Ничего. — Он резко вырвал у нее руку. Его губы вытянулись в ниточку. Он прищурился, не то на свет фонаря, не то от злости.

— С вами что-то не так…

— Не говорите ерунды.

— Вы чего-то боитесь.

— Послушайте, Лора… Что это сегодня с вами?

Она поняла, что сейчас у нее перед носом просто захлопнут дверь, и, не раздумывая ни секунды (позднее Лоре казалось, что у нее просто не было иного выбора), поцеловала его.

Окинув ее изумленным взглядом, Джеральд быстро отступил назад и с силой захлопнул дверь. Все еще дрожа с головы до ног, он вернулся в гостиную.

Макс бросил свое красивое пальто из верблюжьей шерсти и кашемира на спинку стула, а сам сидел на диване. Рекс убирал кофейные чашки. Ни слова не говоря, Джеральд прошел на кухню.

Через несколько секунд на кухне появился Рекс с подносом, уставленным чашками и блюдцами. Они посмотрели друг на друга, потом Рекс, сияя глазами, почти беззвучно, утрированно четко проговорил: «Не волнуйтесь!» И тут же преувеличенно громко проскандировал:

— Помочь вам помыть посуду, Джеральд?

— В десять придет миссис Банди.

Джеральд сказал это обычным тоном, но Рекс уже не мог оставить прежнюю, конспиративную манеру. Тревожно кивнув в сторону комнаты, он жестами изобразил мытье посуды, потом ткнул пальцем в часы, висевшие на стене.

Джеральд понял смысл этой пантомимы: если они потянут время, моя посуду, Макс устанет ждать и уйдет. Ему ужасно хотелось, чтобы ушли оба. Еще было бы хорошо, если бы Рекс не демонстрировал так явно свое удовольствие от приключения. И главное, хотелось, чтобы прошла боль.

— А можно, я буду настолько надоедлив, что попрошу еще кофе?

Джеральд и Рекс прямо-таки подскочили. Гость встал с дивана и вошел в кухню, а они ни сном, ни духом.

— Просто чтобы не заснуть за рулем, когда поеду домой.

— Конечно. — Джеральд изобразил на лице улыбку. С радостью отметив про себя слова «поеду домой», он вытряхнул гущу из кофейника поменьше. Френч-пресс выскользнул у него из рук и скатился в раковину.

— Можно растворимый.

— У меня нет растворимого. Вам тоже, Рекс?

— Обязательно.

Так они и стояли все трое, словно скульптуры на выставке, пока заваривался кофе, потом взяли свои чашки и перешли в гостиную. Будто позабыв о том, что собирался вот-вот уходить, Дженнингс завел долгий разговор о деньгах. О фунтах и долларах, о том, как колебания курса влияют на его доход. Распространение демократии привело к тому, что его теперь печатают в странах Восточного блока, а оттуда бывает трудно, а то и вовсе невозможно выцарапать авторские отчисления. Резво скачущая лира. Немецкие марки, в которых лучше всего получать гонорары. Нервная йена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Рекс слушал и думал, сколько еще времени сможет бодрствовать. Обычно в десять он уже крепко спит, потому что утром, где-то в пять тридцать, его будит Монкальм — собаке положена прогулка. Впервые за день Рекс подумал, что Джеральд совсем не щадит его. И тут он заметил, что Макс задал Джеральду какой-то вопрос и ждет ответа с выражением вежливого интереса на лице.

— В основном, рассказы. — Джеральд старательно изучал занавески за плечом собеседника. — Предупреждая ваш второй вопрос, скажу, что их не печатают. — Он втянул ноздри, побелевшие от напряжения.

Чувствуя, что Джеральд не справляется с ситуацией, Рекс принялся живописать свои попытки напечатать цикл рассказов о приключениях первой модели пулемета Гатлинга. От долгих разговоров у него заболели челюсти, кожа на лице саднила от усталости. Между ними грозила разверзнуться еще одна глубокая пауза, когда Макс внезапно встал и объявил, что ему действительно пора.

— Прекрасный был вечер.

— Очень любезно с вашей стороны было откликнуться. — Джеральд притворился, что не заметил протянутой ему руки.

В прихожей Рекс попытался встретиться с Джеральдом глазами, надеясь получить какой-то тайный знак. Взгляд со смыслом. Выразительно приподнятые брови. Благодарный кивок за хорошо выполненную работу. Но ему не повезло. Джеральд даже не пошел провожать их до дверей. Он остался в дальнем углу прихожей. Сначала постукивал по барометру, потом внимательно изучал его показания, словом, вел себя так, как будто гости уже ушли и он один в доме. Не пожелал даже доброй ночи, не говоря уже о «спасибо».

Рекс открыл входную дверь и шагнул за порог. Макс последовал было за ним, но тут же спохватился: «Мои перчатки!», вернулся в дом и закрыл дверь изнутри. Щелкнул замок. Менее чем через секунду то, чего Рекс клялся не допустить, произошло.

Через полчаса Рекс был уже у себя в спальне. Не потому, что готовился ко сну — пережитое потрясение сон окончательно отогнало, — а потому, что из этого окна хорошо просматривался передний фасад «Приют ржанки» и палисадник перед ним. Серебристый «мерседес» был на прежнем месте. Поднялся сильный ветер, пошел дождь.

После того как Дженнингс таким хитрым манером выставил Рекса на улицу, тот несколько минут топтался у дверей, не зная, что делать. Он даже приложил ухо к дверной щели, сам не зная, что надеется расслышать. Шум драки? То, как Джеральд пытается силой вытолкать Макса вон? Он не услышал ничего. Даже отголосков разговора.

Через некоторое время Рекс почувствовал себя глупо. Вероятно, он должен был уйти сразу. Возможно, они ждали, когда он уйдет, чтобы начать разговор. А что, если кто-нибудь пройдет мимо и увидит, как он тут топчется на крыльце? Околачивается около дома с неизвестной целью. Да это на статью тянет. От последней мысли Рексу стало совсем неуютно. К тому же ему давно хотелось в уборную, поэтому он быстро зашагал по дорожке прочь и громко хлопнул калиткой, давая этим двоим понять, что ушел.

Теперь же он чувствовал себя виноватым, мучился сомнениями, правильно ли поступил. Он вспомнил, как горячо Джеральд просил не оставлять его с Максом наедине. Каждому ясно, что тут речь идет о жизни и смерти. Чем дальше, тем яснее становилось Рексу, что он слишком легко отказался от борьбы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Замок щелкнул так… зловеще. Рекс уже не сомневался в том, что это Макс так все подстроил. Сам Джеральд до двери не успел бы дойти, слишком далеко от нее он стоял, да и произошло все чересчур быстро. Уверенность в том, что он совершил ошибку, неуклонно росла и наконец завладела Рексом настолько, что он больше не мог бездействовать.