Игра с опасной бритвой - Вячеслав Жуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Парень даже обиделся.
– А зачем мне его запоминать? Я и не глядел на него. Я же не гаишник. Он приехал и уехал. Чужак. Своих мы всех знаем.
– Я так полагаю, товарищ майор, эта Окулова начала собственное расследование, – докладывал лейтенант Анохин майору Калинину.
– Вот как?
– Получается так. Я ее видел на вокзале. Подходила к носильщикам. К таксистам. Расспрашивала про сестру.
Калинин бросил карандаш на стол.
– Значит, решила лезть в это дело? Мешать нам? Я ведь чувствовал. Уж слишком въедливая девица. Сама же попросила хахаля обворовать сестру, а теперь лезет. Надо будет ее привлечь. Еще неизвестно, может, ее сестричка уже труп. Вот тогда и привлечем. – Майор схватил со стола карандаш и погрозил им. – Тоже мне, частный сыщик. Долго она там крутилась?
– Около часа. Потом села в свою машину и уехала.
– Понятно. Ты вообще-то возьми ее на прицел. Понаблюдать за ней надо. Может, она чего с перепугу недоговаривает. И причина у нее веская, чтобы сестрица исчезла. Тем более что Борисов был напрямую связан с криминалом. Она его любовница. А любовницы всегда что-то да знают. Может, наплела она паутину, а сама перед нами разыгрывает несчастную. Кстати, по ее пропавшей подруге есть что-нибудь?
– Самариной? – спросил Анохин.
– Да.
– Нет, товарищ майор. Как в воду канула. Мы опросили ее мать. И на работе были. Ничего такого, что бы прояснило ее исчезновение, нет. Объявили в розыск.
Глава 10
Софья Павловна Самарина после исчезновения единственной дочери попала в больницу с инфарктом. Но пролежала там недолго, вышла под расписку. Хотя врачи и настаивали на полном курсе лечения.
Ей хотелось домой, в их уютную квартирку. Так надеялась, что вот она явится из больницы домой, откроет дверь, а любимая доченька уже там. Ждет ее.
Но ничего такого не произошло, хотя Софья Павловна не допускала и мысли, что Жанны больше нет.
– Этого не может быть, – сказала она себе, твердо веря, что милиция скоро отыщет ее. И сама пыталась действовать.
Несколько раз на дню звонила Кристине узнать, есть ли какие новости про ее сестру и нет ли каких известий о Жанне.
И раз в два дня обязательно звонила в милицию. Там успокаивали, говорили, что объявили ее дочь в федеральный розыск. Софья Павловна плохо представляла, что это такое и каков механизм такого розыска. Но милиционерам верила.
Соседи по лестничной площадке посоветовали бедной Софье Павловне обратиться к гадалкам и парапсихологам. Милиция милицией, а эти скорей найдут.
Аргументы соседи приводили резонные. Милиция за розыск денег не берет, потому и ищет плохо. А эти – берут и обязательно помогут.
Софья Павловна решила попробовать, даже предложила Кристине. Кристина отказалась, а у Софьи Павловны начались мытарства. Ее успокаивали. Обнадеживали. Причем делали это так искусно, подбирали такие проникновенные слова, что Софья Павловна не могла не верить.
Но шло время, а Жанночка ее не возвращалась. Зато домашняя шкатулка, куда Софья Павловна предусмотрительно откладывала деньги дочери на свадьбу, опустела. И в один прекрасный день там не оказалось ни рубля.
Все-таки основным источником пополнения семейного бюджета была зарплата дочери, а не мизерная пенсия бывшего учителя русского языка и литературы.
И Софья Павловна решила пожертвовать серьгами, которые ей подарила Жанна на шестидесятилетие.
Недолго подумав, она села в троллейбус и проехала две остановки до Вятской улицы. Там был ломбард. Раза два она туда уже обращалась, когда вот так же срочно были нужны деньги.
Конечно, Жанна бы не одобрила такой поступок, но Софья Павловна тешила себя мыслью, что по возвращении дочери они обязательно выкупят серьги.
Она подошла к приемщику, но прежде чем протянуть серьги, почему-то посмотрела на золотые украшения, выставленные на продажу. Глаза резало от блеска. Посмотреть было на что.
И вдруг Софья Павловна почувствовала себя нехорошо. В голове помутилось, и, чтобы не упасть, она оперлась руками о стеклянный прилавок.
– Мадам, вы что? Вам плохо? – забеспокоился приемщик, толстячок небольшого роста, в кожаной жилетке и с усиками.
Софья Павловна еще как только вошла и глянула на его чуть смуглое, усатое лицо, подумала, что он здорово похож на известного киношного детектива Пуаро. Казалось, он и сам, зная о своем сходстве, всячески подражал литературному герою. Такая же манера держаться, разговаривать с людьми.
Сейчас этот приемщик забеспокоился, не зная, чем помочь пожилой женщине.
– Нет, ничего. Сейчас все пройдет, – поспешила заверить его Софья Павловна. Даже заставила себя улыбнуться.
Приемщик тоже улыбнулся и чуть кивнул головой.
Софья Павловна уставилась на золотое изобилие.
Сейчас все ее внимание было сконцентрировано на большом красивом золотом перстне с платиновой вставкой. Рядом лежали золотые серьги с изумрудом. Но перстень!
Софья Павловна не могла отвести от него взгляд.
«Это же перстень моей Жанны. И серьги…» Она попросила приемщика показать перстень. Пока только перстень. В серьгах могла ошибиться. А вот этот перстень… Ведь сама покупала его Жанне, когда ездили в Прибалтику. В Москве никогда не видела таких перстней. Но главная особенность не в этом.
Года три назад троллейбусной дверью Жанне повредило палец на левой руке. Какая-то железка на двери, называемая скобой…
Софья Павловна тогда так и не поняла, как такое могло получиться и почему при открывании у двери задралась эта скоба и прижала палец дочери. Палец не оторвало совсем благодаря этому большому перстню. Он сделался эллипсообразным, но спас сустав, не дав его этой железке раздавить. Но сустав все-таки оказался поврежденным, распух, и на нем остался хрящевидный нарост.
Жанна тогда сразу не захотела снять перстень, а потом уже просто не могла.
«Но если это ее перстень, значит…» Софья Павловна едва устояла на ногах, рассматривая перстень под ярим светом направленной лампы.
Сомнений быть не могло. Это перстень ее дочери.
– Да. Ее, – тихо прошептала она, заметив на нем те глубокие царапины, которые остались после нажатия на него дверной железкой.
Приемщик не понял, что она прошептала, спросил:
– Что вы говорите?
В груди сделалось нехорошо. Казалось, еще немного, и она задохнется, упадет здесь и умрет.
«Надо выйти на воздух», – подумала Софья Павловна, быстро вернула перстень и выскочила на улицу, позабыв, зачем пришла сюда.
«Какая странная женщина», – глядя, как за Софьей Павловной закрылась дверь, подумал приемщик, убирая перстень под стекло.
Софья Павловна зашла в телефонную будку и позвонила Кристине. Захлебываясь от слез, объяснила все.
Кристина внимательно выслушала ее, не перебивая, и только в конце спросила взволнованно:
– А вы не ошибаетесь, Софья Павловна? Ведь это очень серьезное доказательство… – Кристина не договорила, доказательство чего. Но, кажется, Софья Павловна поняла ее недомолвку и тут же отвергла все ее сомнения.
И Кристина пообещала сейчас же приехать. В глубине души все-таки сомнения остались. Софья Павловна человек пожилой да еще взволнована исчезновением дочери. Тут чего хочешь может померещиться. Прежде чем звонить в милицию, не мешает и самой посмотреть, чтобы потом не выглядеть дурой. Да и бросить бедную пожилую женщину в такой момент – жестоко. Даже если она и ошибается.
«Посмотрим вместе. В конце концов, этот перстень мне тоже хорошо известен. Он всегда был у Жанки на пальце. И я смогу отличить его от другого», – думала Кристина, быстро собираясь.
Софья Павловна ждала Кристину возле ломбарда. Стоило той подъехать, она подскочила к машине.
– Пойдем скорей. Я боюсь, его кто-нибудь купит.
– Софья Павловна… – Это прозвучало как будто с укором, но Софья Павловна, кажется, не заметила. Или не подала вида. Теперь, с появлением Кристины, она почувствовала себя уверенней.
– Я его сразу узнала. Пойдем посмотрим, и ты поймешь, что я еще не выжила из ума.
Когда они вместе вошли в ломбард, приемщик и кассир посмотрели на них довольно странно.
Старуха, возбужденная до крайности, и девушка с ней. На грабителей они не похожи. Старуха скорее на сумасшедшую, и на всякий случай усатый приемщик поставил ногу рядом с «тревожной» кнопкой, вмонтированной в пол. Если что, сигнал сразу поступит на пульт милиции. От сумасшедших можно ждать чего угодно.
Софья Павловна не могла успокоиться, плакала, поэтому говорить пришлось Кристине.
– Извините, – сказала Кристина, видя у приемщика на лице напряжение. Даже кончики его усов, вздернулись еще больше.
– Слушаю вас, – сказал приемщик, доверяя девушке больше, чем странной старухе.
– Покажите, пожалуйста, перстень… – от обилия золота у Кристины разбежались глаза. Не могла отыскать его под стеклом.
